Заткнув на всякий случай ставни подушкой, Вейн положила на голые доски кровати свой плащ, укрылась кожухом и улеглась, крепко сжимая в кулаке нож.
Когда Дир тихо вошел в ее комнату, девушка крепко спала. Он посмотрел на труп кьяры на полу, хмыкнул и так же тихо вышел.
— Тебе надо поставить клеймо, — буднично сказал за завтраком Дир и привычно потер свою щетину, которую уже смело можно было называть бородой. Сам же и поморщился.
Вейн посмотрела вопросительно. Лиры с ними не было, хозяйка с утра ушла по своим делам.
— Иначе каждый Темный будет предъявлять на тебя права. Будешь говорить, что твой харис — Северный Ост. Не переживай, он на тебя права уже не предъявит. Да и владения его далеко на западе, жил уединено… Но его клеймо известно многим.
— Если надо, ставь, — спокойно согласилась девушка, доедая кашу.
Он кивнул, достал из своего мешка железный перстень с круглой печатью, повесил его на кочергу и сунул в очаг. Вейн равнодушно наблюдала, как железо медленно раскаляется до красна. Она положила на стол руку, закатала рукав и сжала зубы.
— Кричи, не стесняйся, — с усмешкой произнес Дир и приложил кольцо к нежной коже. Вейн заорала, хоть и надеялась сдержаться. Какой там… Слезы хлынули из глаз, и она тяжело задышала. Дир открыл пробку темной склянки и смазал ее запястье густой вонючей мазью.
— Вот так, — удовлетворенно сказал он.
Вейн сердито стерла слезы другой рукой.
— А если у эри будет несколько Темных за ее жизнь? Что, каждый раз ставят новое клеймо? — хрипло от слез спросила она.
— Да. Только Темные живут долго, Путница. Очень долго. Гораздо дольше, чем люди. Особенно, если хорошо питаются. Эри умирают раньше… Так что мало кому довелось сменить нескольких харисов.
— Лира с такой радостью говорила о своей участи, — отдышавшись, сказала девушка. Запястье жгло, но уже не так сильно. — Неужели ей, правда, нравилось это? Быть чьей-то рабыней?
Дир помолчал. Вейн думала, что он снова не ответит, но он все же заговорил:
— Многие предпочитают думать, что так велела Тьма, что так надо. Так легче, Путница. Верить и не задумываться. К тому же, многие Темные действительно заботятся о своих эри. Ну, а то, что могут убить, забрав слишком много света… Об этом стараются не думать. У Темных есть сила, магия, власть. Это их мир. И да, легче смириться. Тем более женщинам. Так что, не спеши осуждать Лиру. Возможно, ты еще пожалеешь, что пошла со мной и не нашла себе … хариса.
Вейн качнула головой.
— Нет. Скажи, а все… новорожденные испытывают боль, когда попадают за Излом?
— Конечно. Это ведь как родиться заново. Больно. Все внутренности разрывает, кости ломаются и срастаются заново, сухожилия рвутся… Ну, ты и сама знаешь, что тут рассказывать. Долго ты там лежала, у Излома, пока в себя пришла?
— Я не помню, — пробормотала она. Никакой боли у Вейн не было, но говорить об этом она не стала. Все же, она не спешила доверять ему все и потому промолчала.
— Тебя далеко забросило, обычно Темные помогают, если находят эри.
— Да, далеко забросило, — задумчиво повторила она. — Мы сегодня остаемся здесь?
Дир постучал кончиками пальцев по столу, внимательно рассматривая девушку.
— Я хочу, чтобы ты кое-что сделала, Вейн, — резко произнес он. – И учти, у тебя все еще есть возможность передумать и уйти. Но после того, как ты поможешь мне… начнешь помогать… такой возможности у тебя больше не будет.
Она спокойно встретила его взгляд.
— Что я должна сделать?
— Заинтересовать одного Темного, Путница. Думаю, тебе это будет несложно, — с насмешкой сказал Охотник.
Через три часа Вейн шла по кривой улочке. На ней было синее короткое платье с разрезами по бокам и узкие штаны, заправленные в сапоги, по местному обычаю. Волосы разделены на пробор и заплетены в несколько косичек, перевитых между собой. Короткие перчатки не закрывали запястье с метками Тьмы и клеймом, которое почти утратило красноту под действием чудесной мази. Глаза Вейн обведены темным, а на губах кармин, делающий их ярче и соблазнительнее.
Когда девушка посмотрела в зеркало перед выходом, то не узнала себя. Красила и одевала ее Лира. Дир сказал, что Путница идет выбирать себе хариса, и хозяйка искренне радовалась за девушку.
— Не бойся, что тебя будут пить, — шепнула она на ухо Вейн. — Тебе понравится…
Путница передернула плечами и вспомнила, как стонала Лира ночью. Интересно, за что ее отправили за Излом? Помнится, в мире людей так могли наказать неверных жен и блудниц…
А впрочем, чем сама Вейн отличается от Лиры? Тоже блудница и развратница по меркам людей. И убийца.
Отражение в зеркале поплыло, затуманилось. Вейн сжала зубы, не позволяя себе заплакать. Только не думать. Не вспоминать. Ничего… Его. Забыть. О свет! Как же ей забыть?!
Она тряхнула головой, возвращаясь в реальность. В мутном кривом зеркале отражалась незнакомка с яркими зелеными глазами и пухлыми порочными губами. Вот такая она теперь. Вейн зло усмехнулась, поймала в отражении внимательный взгляд Дира. Подняла вопросительно бровь.
— Ну как? — с насмешкой спросила она.
— Хорошо, — чуть хрипло выдавил Дир. — Хорошо… Еще кое-что, Путница.
Он порылся в своем мешке и достал … маску. Синюю маску, закрывающую верхнюю часть лица. Ее украшали черно-синие перья и хищный клюв, так что, надев ее, Вейн стала похожа на дикую птицу.
— Великолепно, — плотоядно улыбнулся Охотник.
И теперь она шла по городу, рассматривая дома и людей. Почти все они были в темной, глухо застегнутой одежде, и их лица тоже прятались под масками. Как поняла девушка, красивая и дорогая маска здесь являлась признаком состоятельности или статуса. Путница усмехнулась. Даже в Темном мире люди оставались людьми, делились на касты, сословия, создавали неравенство.
Бледное пятно солнца едва просвечивалось сквозь по-прежнему свинцовое небо. Весной здесь даже не пахло. Вечный сумрак пропитался сыростью, тленом и опасностью. Этот мир во всех смыслах был темным.
Она дошла до двухэтажного каменного дома и постучала. Ей открыл крепкий мужчина, внимательно осмотрел.
— Эри, что привело тебя в этот дом? — поинтересовался он.
— Меня отправил Смотрящий, — сказала Вейн. — Я могу увидеть Арта Лучезарного?
— Хм… Мы ждали эри позже. Смотрящие на этот раз быстры.
Он провел руками по телу девушки, в поисках оружия. Кивнул, удовлетворенный осмотром.
— Так я могу увидеть хозяина? — повторила Вейн и добавила надменно: — Возможно, я не захочу оставаться, тогда не стоит терять время.
— Ты не захочешь уходить, эри, — с насмешкой отозвался мужчина и щелкнул пальцами. Из сумрака коридора бесшумно вышла девушка, совсем юная, и Вейн вздрогнула, увидев ее пустые глаза. В них не было жизни, ни малейшего признака. Бескровное лицо не выражало ни чувств, ни мыслей, ни желаний. Вейн, никогда не видевшая мертвецов, не сомневалась, что перед ней - труп. Лич. Пустая оболочка без души. И это понимание было глубинным, внутренним и совершенно осознанным.
