– В коридоре первая дверь налево – подсобка. Побудь там, пока я встречу гостей. Потом сам за тобой приду и выпущу.
Эта идея мне откровенно не нравилась, но спорить с этой устрашающей горой мышц не было никакого желания. Потому, кивнув, я отправилась в указанном направлении. Юркнула в подсобку, где, к счастью, горел свет и было довольно просторно, и спокойно присела на какой-то деревянный ящик.
Но не успела расслабиться, как до моего слуха долетели громкие мужские голоса. Один из этих людей явно отдавал приказы, и ему отвечали неизменным: «Да, капитан». Потом мимо двери пробежали несколько человек, послышались крики, чей-то визг, грохот.
Да что там происходит?!
Решив, что сидеть здесь точно небезопасно, я осторожно выглянула в коридор и, убедившись, что там пусто, уже ринулась к выходу. Но меня остановили, грубо перехватив за руку.
– Ещё одна, – сказал кто-то, дёрнув меня на себя. – Сбежать хотела? А не выйдет.
Я обернулась и в испуге уставилась на мужчин в полицейской форме.
– Отпустите! – выпалила, глядя на того, что продолжал меня удерживать. – Не знаю, что происходит, но я здесь случайно оказалась. Мне нужно в академию.
– Так наша девочка ещё и студентка? – хмыкнул один из полицейских. А потом кивнул стоящим в стороне коллегам и приказал: – Ведите в мобиль.
– Да отпустите же вы! – крикнула я, пытаясь вырваться. – Вы не можете меня арестовать! За что?!
– За проституцию, – рявкнул тот, кто был среди стражей порядка главным. – Или ты будешь делать вид, что не знала, куда пришла? И не надо строить из себя безвинную жертву. Все вы говорите одно и то же: «студентка», «недотрога», «заманили обманом…». Знаешь, сколько я видел таких, как ты, с честными наивными глазами? Не сосчитать. Так что не надо заговаривать мне зубы. Иди в мобиль. И лучше бы тебе меня не злить.
В его словах было столько раздражения, столько желчи, что я поёжилась. Нет, такому твердолобому ничего не докажешь. Он уверен только в собственной правоте. Но что же делать? Мне нельзя в полицию!
Даже когда меня вывели из здания, я всё равно не сдавалась и пыталась убедить моего конвоира, что произошла ошибка. Говорила, что я будущий техномаг, учусь на первом курсе. А здесь искала подругу. Но страж порядка не обращал на мои слова никакого внимания, будто и не слышал вовсе.
А дальше начался сущий кошмар. Меня впихнули в небольшую будку полицейского мобиля, потом туда же привели ещё нескольких девушек, и каждая из них плакала и утверждала, что произошла ошибка. Вот только стоило всего раз на них взглянуть, чтобы понять – ошибки нет. Ярко накрашенные, в тонких чулках и лакированных туфлях на высоченных каблуках – они выглядели откровенно вульгарно. На одной под плащом не было даже белья, на второй, наоборот, красовался странный кожаный костюм, который больше открывал, чем закрывал. На третьей же оказалось надето длинное чёрное платье… разорванное по лифу до самой талии, а на лице красовалась жуткая царапина с наливающимся под ней синяком.
Все они явно были моими ровесницами, а то и младше. Я смотрела на них с ужасом и всё больше убеждалась в собственной догадке. Клуб «Грот» – это самый настоящий бордель. А меня угораздило прийти туда именно в момент полицейской облавы.
***
Это была жуткая ночь. Странная, противная, полная грубости и чужих слёз.
Всех девушек, взятых под стражу в том клубе, отправили в одну большую камеру, расположенную на цокольном этаже управления полиции. И в ней не было ничего, кроме деревянных лавочек и обшарпанного унитаза в углу, отделённого невысокой деревянной перегородкой. Одна из стен представляла собой решётку, выходящую в широкий коридор, по другую сторону которого была лишь глухая стена.
Девушки причитали, вопили, требовали их отпустить. У кого-то началась самая настоящая истерика, и слушать это оказалось невыносимо. Причитания арестанток только сильнее раздражали полицейских. Стражи ругались на задержанных, угрожали отправить их в подвальные одиночные камеры. А на ту, что никак не могла перестать рыдать, попросту вылили чашку ледяной воды… будто она была каким-то животным.
В редкие минуты, когда девушки затихали, возмущаться начинали арестованные из других камер. Ведь в том борделе также задержали немало мужчин, и судя по их громким требованиям и угрозам, среди клиентов заведения присутствовали и аристократы.
Я заняла место на краю лавочки у самой решётки, и с тоской смотрела на тускло освещённый коридор. На что надеялась – не знаю. Пока на допросы водили только мужчин, а нами видимо никто заниматься не собирался. Некоторых из них потом возвращали обратно в камеру, других, наверное, отпускали домой. Я пару раз пыталась попросить, чтобы меня тоже скорее допросили и отпустили, но заработала лишь насмешку и приказ «заткнуться».
– Да не переживай ты, – проговорила подсевшая ко мне девушка – та самая, с синяком на лице. – По тебе видно, что ты случайно попалась. Проверят документы, проведут беседу и отпустят.
– У меня нет с собой документов, – ответила, опустив взгляд. – Я не собиралась выходить в город. Всё случайно получилось.
– Если нет документов, тогда тебя могут оставить здесь до выяснения личности. Подадут официальный запрос в академию.
– Да никто им там до понедельника не ответит, – вздохнула я.
– Ты ведь к Майке приходила? Она у нас одна студентка.
В ответ я только молча кивнула. Кто бы знал, сколько раз успела пожалеть, что вообще сунулась на поиски соседки!
– Если бы её тоже повязали, тогда твои слова нашли бы подтверждение. Но наша блондиночка умудрилась убежать, – поведала сидящая рядом работница борделя. – И я сильно сомневаюсь, что она явится с повинной, чтобы тебя освободили.
Я тоже сомневалась. Это звучало слишком сказочно и нереально. Майя на такое никогда не пойдёт. Уж точно не ради меня.
По всему получалось, что я вляпалась по полной программе. Если в академию отправят запрос, в котором будет указана причина моего задержания, то меня могут отчислить за несоответствие моральному облику студентки. Сейчас мой единственный шанс выбраться из этой истории с наименьшими потерями – попросить Розу или Лолу привезти мои документы. Увы, фонап у меня забрали, но обещали разрешить один звонок. Позже. Когда-нибудь.
К сожалению, с девушками древнейшей профессии тут никто не церемонился. Никто их не слушал. Никто не считал их за людей…
Вдруг в очередной раз открылась дверь, и в коридор вошли двое. И если первый точно был одним из местных служителей порядка, то второй – высокий, светловолосый, в дорогом стильном пиджаке, – точно не имел к полиции никакого отношения.
Но откуда он здесь?
Почему? Или…
Демоновы руны! Это всё их происки! Иного объяснения присутствию Брелдана Ливита в таком ужасном месте я не находила.
Но значит, всё гораздо хуже, чем казалось! Никто мне не поверит, как не верили ему… и никто меня отсюда не спасёт.
