К последним ступеням клаустрофобия разгулялась. Казалось, бетонная труба сужалась и грозила раздавить, как пресс. Пальцы плохо гнулись, прутья больно врезались в подошву, от холода зубы стучали. Когда я, наконец, схватилась за ручку внутренней двери, атмосфера апокалипсиса, ядерной зимы и четырех метров радиоактивной почвы над головой, была полной. Десять балов создателям бункера. Хоть завтра кино в нем снимай.
– Добро пожаловать, – издевательски прокомментировал сверху Барон.
Из бункера дохнуло теплом, как из сеней дома зимой. Воздух поменял вкус, очистился, и в горле больше не першило. Я попала в отсек с круглым потолком, радиатором отопления у стены и еще одной дверью. Она выглядела самой внушительной. Будто вход в хранилище банка. Пара сотен килограммов прочного металла и широкая панель кодового замка. Нужную комбинацию цифр знал только Барон, разумеется. Отгрохав такой бункер, не станешь раздавать ключи от него всем подряд. Засада номер раз. Хорошо, я запомнила, идем дальше.
Сверху спускался хозяин дома, стуча подошвами ботинок по прутьям ступеней. Лестница гнулась, охала и стонала металлическим голосом. Я наугад крутанула ручку-штурвал на двери, и она подалась вперед. Черт, тоже открыто! Как Барон вводит код, я сейчас не увижу. Жаль.
– Входи, – поторопил он, помогая крутить штурвал.
Призраком возник, я опомниться не успела. Коснулся теплом тела замерзшей спины, и меня словно обожгло. Нужно что-то делать с острыми реакциями, так никакого спектакля не выйдет. Хоть сиди рядом с ним и привыкай.
Дверь плавно отъехала к стене, и я увидела продолжение комнаты. Весь бункер – длинная труба, размером с вагон, зарытая в землю. Буквально. Без долгих мук со строительством, планировкой и лишними слоями бетона. Причем труба гофрированная. На выпуклых стенах отчетливо виднелся рисунок ребер металла. Перегородок внутри не сделали. Просто поставили мебель и условно поделили помещение на сектора занавесками.
В прихожей все было занято полками с припасами. На коробках стояла маркировка и короткая пометка от руки: «консервы, гигиена, медикаменты». Дальше кухня с раковиной, шкафчиками, микроволновкой, узким столом и одним стулом. Все лаконично и по-спартански просто. Как в бедной хрущевке. Места роно столько, чтобы сесть за стол. Когда поешь, можно, не вставая со стула, повернуться к раковине и помыть посуду. Да уж, да уж.
– Судя по кислому выражению лица, ты ожидала что-то другое, – усмехнулся Барон. – Извини, на президентский бункер я тратиться не стал. Даже этот – всего лишь дань просьбе друзей. Когда мы боялись за свои жизни и не знали, каким будет покушение. Снайпер на крыше, бомба под машиной, заминированная дверь дома. Не угадали даже близко. Друзьям их бункеры уже не нужны и я про свой почти забыл. Вспомнил.
Барон встал вполоборота и долго тянул на себя массивную дверь, чтобы закрыться. Не выпускал меня из вида, принципиально не поворачивался спиной. Будто притащил вместе с собой в убежище самую большую опасность. Верно говорили, что похитители боялись заложников даже больше, чем они их. Кроме бытового Ада в тесном бункере меня ждали долгие часы настоящей войны с очень умным и жестоким соперником.
– Апартаменты рассчитаны на одного человека, – продолжил он, разобравшись с дверью, – максимум позволят выжить двоим. Гене места уже не хватит, поэтому он будет моими глазами, ушами и активными действиями на поверхности. Конкретно сейчас он увозит манекен в моей одежде мимо постов ГАИ за рулем самого яркого из моих автомобилей. Желтого Порше. Настолько приметного, что возращение в столицу человека, известного тебе, как Барон, не должно остаться незамеченным.
Он спокойно прошел мимо меня и сел на узкий диван в следующей комнате. Обтянутая кожей конструкция из спинки и сидения не выглядела удобной. Спать там совсем непросто. Я пропускала мимо ушей шпионские страсти и с ужасом осознавала смысл выражения «на одного человека». Кровать тут единственная. Как делить будем?
– Та блондинка, что устроила мне проблемы, поможет их решить, – будто сам с собой разговаривал Барон. – Переедет в мою квартиру, будет слушать громкую музыку, заказывать пиццу и роллы. Спектакли играть умеет, с ролью любовницы для загула справится, а Гена проконтролирует. Видишь ли, Наталья, тайну моего местонахождения слили. Бездарно, в общем-то. Без особой выгоды и с тяжелыми последствиями, но суть в другом. Я вынужден прятаться здесь вместе с тобой. Я больше не свободен, чрезвычайно уязвим и очень зол. Оцени иронию: вместо палача и жертвы – два пленника. Ты рада?
– Безумно.
Ага, легким движением руки брюки превращаются… превращаются брюки…
– Я тоже рад, – кивнул Барон и наклонился вперед.
Простое движение, словно жест фокусника, сотворило магию. Он весь подобрался, как хищник перед прыжком. Вместо вальяжного и самоуверенного олигарха на меня смотрел загнанный охотниками в пещеру зверь. За спиной сплошная стена из земли и камней, бежать больше некуда. Он повернулся к ним оскаленной мордой и выбирал, на кого напасть.
– Я могу не спать сутки и сторожить тебя. Следить, чтобы не пырнула кухонным ножом, не огрела по затылку бутылкой и не сожгла заживо. Двое суток, если постараться, но потом упаду. Вариантов убийства станет еще больше. Ты ведь мечтаешь задушить меня во сне подушкой, правда?
Он смотрел так, что я голову не могла поднять. Давил харизмой и силой характера. Я чувствовала тяжесть бетонной плиты на плечах. Всю нашу солидную разницу в возрасте, положении, прожитых годах. Девочка, дерущаяся за обед в столовой, шагнувшая в столицу, как в пропасть, и тот, кто окопался в бункере под собственным домом, спасаясь от страшного врага. Я не собиралась уступать и признавать поражение. Я знала, что правда навредит, но не могла ответить по-другому:
– Да. Мечтаю.
Барон улыбнулся. Я видела, как дрогнули его губы, и лицо снова превратилось в маску. Он отклонился назад, расслабив руки. Мне показалось, что выдохнул и успокоился. Я угадала с ответом. Именно его ждал.
– Мне негде тебя запереть. Здесь даже туалет не закрывается, да и мне он нужен. В хранилище продуктов слишком холодно, в помещениях с оборудованием тоже. Ты не выдержишь там и нескольких часов. Поэтому мы с тобой все будем делать одновременно. Есть, принимать душ, сидеть на диване перед телевизором и главное спать. Ты будешь пить снотворное по одной таблетке вечером. По две, если понадобится. Медикамент исключит притворство и неожиданное пробуждение ночью. До первой дозы девять часов. Располагайся.
Совместный душ напугал сильнее общей кровати. Он ведь пошутил, да? Он не собирался всерьез лезть со мной под воду и тереть спину мочалкой? Я не хотела видеть его голым! Я не хотела, чтобы он ко мне прикасался! Глубоким вдохом подавила порыв высказаться и застонала. Идиотское правило о молчании, рабское положение и ужасная ситуация. Еще и снотворным себе здоровье портить. В туалет по большой и малой нужде тоже вместе ходить будем? Он не подумал об этом?
– От гримас бывают ранние морщины, – поддел Барон, – косметологи тебя полюбят сразу и навсегда.
