– Но пока что мы продолжаем подозревать мистера Лайбстера, и это значит, что мне придется встретиться с ним еще раз, – мрачно сказала я.
Уолтер с волшебником обменялись быстрыми взглядами, заронив во мне нехорошее подозрение. Что еще они задумали?
– Мы тут посоветовались и решили, что тебе нужна верховая лошадь, – нерешительно начал Нед.
– Особая лошадь, – подчеркнул Амброзиус, – которая при случае сможет унести тебя даже от фомора.
От такого известия я почти лишилась дара речи.
– Вы… вы что, смерти моей хотите? За всю жизнь я сидела верхом разве что на бревне!
Не скрою, в Серпент-парке я с завистью провожала глазами изящных всадниц в развевающихся амазонках. Они казались такими независимыми, такими бесстрашными… При взгляде на них сразу возникало впечатление, что эти леди уверенно держат в своих маленьких ручках не только поводья, но и бразды правления в доме. И, безусловно, скакать верхом гораздо интереснее, чем трястись в коляске с леди Элейн, раскланиваясь и улыбаясь ее многочисленным знакомым. Но я же и десяти ярдов не проеду – мигом вылечу из седла, как мешок с песком!
– Не бойся, – глаза Амброзиуса проницательно блеснули из-под молочно-белых бровей. – Эта лошадь тебя не сбросит. Пойдем-ка со мной.
Оставив Уолтера греться у камина, мы вдвоем вышли из дома в чернильную хмарь. Амброзиус захватил в холле фонарь, так что шел впереди, освещая дорогу. Приземистое здание конюшни занимало довольно много места на заднем дворе, хотя сейчас там содержались всего три лошади: пара гнедых, отдыхавших после сегодняшней прогулки, и Корунд, здоровенный жеребец лорда Фонтероя. Конь недобро покосился на нас из-под темной челки. Я слышала, что эта зверюга не признавала никого, кроме хозяина. Даже грум с ним едва справлялся.
После уютного домашнего тепла в конюшне царил стылый холод. Пахло сеном и лошадьми. Дыхание вырывалось изо рта облачками пара. Я потерла ладони и сунула их подмышки, пытаясь согреться. Фонарь Амброзиуса, стоявший на полу, отбрасывал тусклый неширокий круг света; маленькие окна, вжатые в толстую стену, отражали синие сумерки.
– Мы здесь надолго?
Амброзиус не обращал на меня никакого внимания. Остановившись напротив пустого стойла, он прикрыл глаза и что-то зашептал. Потом поднял с пола клочок соломы, дунул на него и бросил впереди себя. В стойле собрался сгусток тумана. Я затаила дыхание. Туман рос, клубился; подчиняясь движениям волшебника, в нем переливались дымчатые потоки. Не веря своим глазам, я смотрела, как это вещество становится плотнее, формируя маленькую голову с пышной гривой, крутобокое тело и изящные недлинные ноги. Вскоре волшебный туман рассеялся, оставив вместо себя небольшую лошадку серой масти с молочно-белой гривой.
– Это… невероятно!
Сорвавшись с места, я бросилась к ней, однако замерла на полпути. Я так долго не решалась войти в стойло, что Амброзиус нетерпеливо подтолкнул меня в спину:
– Ну же, смелее!
Ее голова была как цветок, грива и высокий хвост струились мягкими прядями, а крепкое тело блестело, слегка переливаясь, и вся она казалась такой призрачно-волшебной, что было страшно к ней прикоснуться. Я боялась, что если попробую ее погладить, моя рука пройдет сквозь туман. Но шерсть лошадки на ощупь оказалась теплой и лоснящейся, вполне осязаемой. Ладонью я ощутила, как движутся под кожей сильные мышцы. Чтоб мне лопнуть, вот это волшебство!
Всхрапнув, лошадка будто подмигнула мне лукавым взглядом и потянулась мягкими губами к моим пальцам. Корунд, некоторое время наблюдавший за происходящим, заинтересованно взоржал.
– Что ж, владей! – улыбнулся волшебник. – Она тебя не подведет.
– Это… это мне?! О, спасибо-спасибо-спасибо!
Очень сложно подобрать слова благодарности, когда тебе внезапно дарят такое чудо! После того как я, запинаясь, смогла худо-бедно выразить переполнявший меня восторг, Амброзиус напомнил мне, что лошади следовало дать имя.
– …ибо не зная истинного имени, ты не будешь знать ее сущности и не сможешь ей управлять, – непонятно закончил он.
Мои губы сами растянулись в улыбке:
– Я назову ее Шайн… потому что она похожа на лунный луч.
Она была так хороша, что глаз не отвести! Я готова была заночевать рядом с ней, прямо в конюшне. Вдруг к утру волшебство бесследно исчезнет, как это обычно бывает?! В конце концов, Амброзиусу с трудом удалось оторвать меня от стойла, оставив Шайн осваиваться на новом месте, и мы медленно побрели к дому. Всю дорогу я размышляла о чудесных вещах, неожиданно появившихся в моей жизни вместе с лордом Фонтероем… О странных снах, о разных путях, на которых человеку дается возможность понять о себе что-то важное.
– Амброзиус, – решилась я спросить, – а ты мог бы провести меня по Третьей дороге?
Мой внезапный интерес к Той Стороне ничуть не удивил волшебника:
– Только не сейчас. Слишком мало времени прошло после Холланд-тайда
11. Сейчас сиды слишком горячи после Охоты. Они завлекут тебя в свои курганы, напоят красным вином, которое отравит твою кровь, и ты будешь обречена вечно слышать волшебное пение в шелесте тростника, будешь вечно скитаться по вересковым полям, мечтая отыскать путь в страну снов, который больше никогда не откроется… Сиды – те еще шутники.
Это уж точно. Сегодня я уже получила некоторое представление об их коварстве. Амброзиус смерил меня внимательным взглядом:
– Если ты действительно хочешь этого, я покажу тебе Дивный мир. Но мы отправимся туда в другое, безопасное время по моему выбору. Тебе нужно запомнить одно, самое важное: сид, способный потерять голову от симпатичной мордашки, – не сид. Не вздумай ему доверять. Если Лайбстер преследует тебя, значит, ты нужна ему для каких-то собственных целей.
Глава 15
Кто бы мог подумать, что именно Шайн послужит причиной моей первой открытой ссоры с Клариссой! После нашего с Амброзиусом визита в конюшни я едва могла дождаться следующего дня. Нед пообещал, что завтра в десять утра составит мне компанию в парке и даст пару уроков верховой езды.
Моя радость от подарка была так велика, что перевесила даже опасения по поводу моей способности удержаться в седле. Рано утром, наскоро проглотив завтрак, я уже расхаживала по холлу, поджидая Уолтера. Хвала предусмотрительной мисс Нидли, в моем новом бездонном гардеробе отыскалась модная темно-зеленая амазонка со шнуровкой на рукавах. С помощью Агаты я приладила к кудрям высокую шляпку, и чувствовала себя полностью готовой к подвигам.
Признаться, когда Нед подсадил меня в седло, в первую минуту я растерялась. Колеблющаяся земля вдруг оказалась невообразимо далеко, подол амазонки путался в ногах, и мое положение казалось крайне шатким. Однако Шайн была поистине волшебной лошадью. Гибкая и изящная, она в то же время была устойчива и надежна, как хороший диван. Управлять ею мог бы и ребенок. Мы еще не успели выехать за ворота, а меня уже охватило ощущение полнейшего восторга.
