– Я скорее доберусь домой пешком, – мрачно согласилась девушка и храбро зашагала в темноту. Селине ничего не оставалось, как последовать за нами.
Должна сказать, прогулка по вечернему пасмурному Эшентауну – удовольствие на любителя. Особенно если перед этим вы хорошенько встряхнули себе нервы магическим ритуалом. Туман, которому городские испарения придавали желтоватый оттенок, усиленно клубился вокруг нас. Его плотные клочья, носимые сквозняками, придавали уличным подворотням такую зловещую ауру, что мы невольно прижимались ближе друг к другу. За редкими витринами горел газ. Мы прошли мимо пожилой торговки каштанами, от чьей маленькой жаровни исходило красноватое мглистое свечение. Отблески этого света и запах жареных каштанов еще долго сопровождали нас в темноте. В окружающей дымной хмари было даже своеобразное величие, как в первом кругу ада.
Где-то неподалеку раздался собачий лай. Это было не бодрое собачье тявканье, возвещавшее о том, что луна сегодня особенно хороша, а жизнь прекрасна. Нет, эти звуки скорее походили на мрачное заупокойное уханье. Это так же мало напоминало нормальный лай, как песня сегодняшней «серой девушки» – веселые застольные куплеты. Меня снова пробрал озноб.
Впереди уже слышался шум большой улицы, когда Селия холодной лапкой осторожно тронула меня за руку и прошептала:
– Там какой-то человек идет прямо за нами! Мы медленнее, и он медленнее! То исчезает, то опять появляется!
Я оглянулась. За два дома позади нас мелькала смутная тень, то возникая, то проваливаясь в клубы тумана. Шагов его не было слышно. Мы ускорили темп.
– Мне страшно! – на бегу выдохнула Селия. – А вдруг это Туманный человек?!
– Вздор! – нахмурилась Селина, едва поспевая за сестрой, но в ее голосе было мало уверенности.
Будь я одна, задала бы сейчас такого стрекача, что только меня и видели, но не бросать же подруг на произвол судьбы! Тем временем, мои нежные спутницы уже порядком запыхались. Эх, а Бишопс-роуд была так близко! Не успеем!
– Сюда! – потянула я девушек в переулок. Насколько помню, он заканчивался тупиком, перегороженным ажурной решеткой старого особняка. Крайний каменный дом имел низенький полуподвальчик с аркой, вечно загроможденной плетеными корзинами и старыми ящиками. Я помогла Селине с Селией втиснуться вглубь, а сама осторожно выглянула наружу…
Из конца переулка не доносилось ни звука. Существо просто возникло на фоне светящейся щели между домами, и фонарь, висевший на углу, очертил контур его щеки и плеча. Что-то в его силуэте показалось мне знакомым. Постояв перед входом в переулок, оно втянуло носом воздух. Спустя несколько минут, в течение которых мы старались даже не дышать, существо исчезло, словно растворившись в сумерках. На вид это был обычный человек из плоти и крови, крупного сложения, рыжебородый, в коричневом плаще с тремя пелеринами. Меня охватил охотничий азарт.
Словно стайка вспугнутых птиц, мы вылетели из-под арки и почти сразу услышали звяканье упряжи, возвещавшее о появлении лошади. Вскоре из тумана проступили очертания высокого черного кузова. Как же нам повезло!
– Садитесь в кэб, – сказала я девушкам, – а мне нужно догнать этого человека!
– Нет! – вскрикнула Селия, удержав меня за руку. Ощущение было такое, будто меня схватил аллигатор. – Слышала, что говорила гадалка? «Ты – связующее звено между теми, с кем расстанешься, и тем, кого встретишь». Я боюсь! Не хочу из-за тебя быть связанной с этим жутким типом!
– Да ну, гадалки вечно несут всякий бред! – отмахнулась я, делая движение, чтобы соскочить с подножки.
– Нет, не ходи! Селина, скажи ей!
– Что? О чем вы? – Селина, уже сидевшая в экипаже, перевела на нас затуманенные глаза. Вероятно, она была занята мысленной примеркой свадебного платья и составлением списка гостей.
– Все ясно! С тобой разговаривать бесполезно! – страдальчески закатила глаза ее сестра.
В конце концов, Селия смогла отговорить меня от погони. Мы втроем загрузились в кэб и поехали домой.
* * *
Не удивительно, что после пережитого мне снова не удалось заснуть. Меня одолевали оцепенение и усталость, но сон не шел. Отдернув полог, я бездумно разглядывала ночные тени, метавшиеся на потолке. Ветер усилился, в его шуме чудился приглушенный плач и стон. Этот унылый звук все повторялся и повторялся. Должно быть, это гуляли сквозняки в старом доме. Далеко внизу, в холле, часы пробили час ночи, потом два. Вдруг неясная тревога заставила меня оторвать голову от подушки. Показалось, что кто-то стоял за моей дверью.
Из коридора не доносилось ни звука, но там точно кто-то был! Соскользнув с постели бесшумно, как дух, я осторожно приотворила дверь. Вместо глухой темноты перед моими глазами возникли дрожащие коричневые тени. Коридор был смутно освещен, ближе к лестнице на полу стояла свеча, пламя которой металось на сквозняке. В дальнем конце коридора, таявшем в сумраке, мелькнула чья-то высокая фигура. Мистер Батлер? Взяв свечу и прикрыв ладонью слабый огонек, я посмотрела вниз.
Батлер не стал бы будить меня просто так. Повинуясь скорее непонятному предчувствию, чем логическим соображениям, я спустилась в холл. Дверь в библиотеку была приоткрыта. Похоже, кто-то развел там огонь, на паркетном полу в коридоре дрожали его отблески.
Кеннет был здесь. Он сидел возле камина, прямо на полу, и смотрел в красноватое пламя. От внезапно нахлынувшего облегчения я пошатнулась, так что пришлось на минуту опереться о стену. Словно почувствовав мой взгляд, он обернулся. На дне его глаз еще трепетало пламя, и вид у него был – как у хищной птицы, сбитой с неба и запертой в этой клетке, где царил застоявшийся дух пыльной бумаги и кожаных переплетов. Наверное, библиотека должна была показаться ему очень тесной после небесных просторов.
Почему-то он совсем не удивился, увидав меня ночью, в теплой рубашке и длинной шали, достававшей почти до пола.
– Каждый раз это все тяжелее, – сказал он, снова глядя в огонь. – Я имею в виду – возвращаться.
Поставив свечу на стол, я подошла ближе и села рядом. Машинально отметила, как измучило его постоянное сопротивление драконьей магии. Кеннет исхудал и выглядел не таким педантично аккуратным, как всегда. Воротник у него был расстегнут, как и верхние пуговицы на шелковом жилете; из пучка стянутых лентой черных волос выбилась прядь. Каминное пламя, осветив снизу его лицо, подчеркнуло аскетичную линию губ и тонких скул.
– Я не думал, что это будет так. Боялся другого. Боялся вспышки ярости, гнева, разлитого в опаленном воздухе. А потом – опустошение и осознание того, что уже ничего не исправишь. Оказалось, дракон – это не только огонь. Это парящее чувство полета. Ты видишь все вместе и сразу, понимаешь, как рождаются дожди, когда движутся льды на полюсах. Видишь, как борются между собой течения. Слышишь голоса ветров, чувствуешь, как поет хрупкая паутина магии, опутывающая все сущее… Ты знала, что драконы видят наш мир и Ту Сторону одновременно?
Кеннет постепенно приходил в себя, но его голос все еще был голосом дракона, и он завораживал:
