– Сила духа дракона такова, что ее не сравнить с человеческой. Наши радости кажутся мелкими, наша боль – это просто ничто. Наверное, я не вернулся бы вовсе, если бы не… – тут он смолк и посмотрел на меня. Какие-то слова готовы были сорваться с его губ, но голос его не слушался.
Меня пугала эта перемена в нем. Человек и дракон боролись в его сознании, и мне отчаянно хотелось найти что-то, что вернуло бы прежнего Кеннета. Но что? Может быть, его гордость? Долг? Ответственность?
– Вы как-то говорили, что истинная сила духа – в самоуважении и верности долгу, – неуверенно прошептала я.
Кеннет слабо улыбнулся:
– Это слова моего брата. Я тебе не рассказывал? У меня был старший брат, Джеймс. Он был удивительным человеком, жаль, что умер так безвременно. Я мало знал людей, в которых воплотилось бы столько достоинств, и иногда мне кажется, что все лучшее во мне – от него. Все-таки он успел преподать мне несколько уроков. Отец Джеймса просто боготворил, советовался с ним во всем. Я не завидовал, нет, но и подражать ему не хотел. Наверное, из странного духа противоречия я старался преуспеть в таких делах, в которых Джеймс никогда не стал бы со мной соревноваться. Он властвовал в учебных аудиториях – я преуспевал в карточных клубах, в тире и Манеже. Он снискал расположение профессоров и нашего управляющего – зато я царил в светских салонах. Что бы я ни натворил, я всегда знал, что могу рассчитывать на его расположение и добрый совет. До тех пор, пока из-за одной злосчастной случайности… По настоянию отца, Джеймс поехал на охоту. Лошадь, чего-то испугавшись, сбросила его. Он умер мгновенно. Отец до конца жизни не мог себе этого простить.
Я не знала, что тут можно сказать. Как его утешить.
– Потерять их обоих – это было больнее всего. Даже больнее, чем… – здесь он снова запнулся, но я и так поняла. Мне следовало раньше догадаться! Внезапная болезнь Кеннета, его худоба, бледность, плохое самочувствие позавчера на приеме… Мало ему проблем с собственным драконом, искушающим его новой магией, так еще какой-то мерзавец издевается над ним с помощью амулета! Огненная злость и горячее сочувствие сплавились в моих жилах, эмоции нахлынули волной, заставив позабыть о скромности, и вообще обо всем:
– Этот проклятый амулет! Больше он не сможет причинить тебе зло! – выпалила я, обнимая Кеннета за плечи. – Я не позволю. Я люб…
– Тсс! Тише!
Он вдруг стремительно поднялся, увлекая меня за собой. Впрочем, он сразу же выпустил меня из объятий и отступил на шаг.
– Нет, Энни. Ты не должна…
Его глаза горячечно блестели, и когда на них падал отсвет огня, в них вспыхивало золото.
– Но это правда! Я…
– Нет.
Это мягкое «нет» было хуже любого оскорбления. Для меня оно прозвучало как пощечина. Кеннет, оглянувшись напоследок, уже стоял на пороге. Наверное, мне нужно было что-то сказать, крикнуть, обругать его, в конце концов, но разве можно удержать дракона? Быстрые шаги прозвучали в холле, хлопнула входная дверь. Минута – и он исчез, оставив меня стоять в одиночестве у остывающего камина.
Глава 19
До самого утра я просидела у окна в своей комнате. В холодном стекле дрожал слабый огонек моей свечи. Единственный – в окружающей темноте. В это время года ночи особенно долгие, и мне казалось, что густая непроницаемая мгла навсегда поглотила этот мир. Завернувшись в шаль, я бездумно наблюдала, как за окном заново рождались на свет очертания деревьев и ровные контуры крыш.
Мир потихоньку светлел, а у меня на душе царил все тот же мрак.
Как только рассвело, я оделась потеплее и вышла в сад. Туман, похожий на холодный серый пот, оседал на перилах крыльца, леденил руки. Гросвен-стрит в этот ранний час была сонной и тихой, с улицы доносилось только мяуканье молочниц
15.
На скамейке под дикой яблоней я заметила знакомую спину, обтянутую форменным серым сукном. Похоже, Уолтеру тоже не спалось в эту ночь.
– Она мне отказала, – печально сказал он в ответ на мое приветствие. Мне не требовалось уточнять, кто именно.
– Не иначе, виноваты звезды, – вздохнула я. – Видно, время нынче неподходящее для любовных дел! Меллинг рассорился с Селиной, тебя отшила Агата, и мне тоже не повезло.
– Я заметил, – угрюмо отозвался Нед. – У тебя дрожат руки и щеки красные, как вишни. Что случилось?
– Ночью вернулся Фонтерой, и я почти что призналась ему в любви.
Нед открыл рот. И закрыл. Помолчав, я добавила грустно:
– Нас здесь не любят. Агата злится на тебя, а Кеннет, кажется, предпочел бы выпить зелье Амброзиуса и превратиться в ходячий айсберг, чем прикоснуться ко мне хоть пальцем…
Я представила, как они с Клариссой, словно две глыбы из льда и камня, будут дрейфовать по безупречно обставленным гостиным своего прекрасного дома, внушая почтительную дрожь любому случайному гостю. Разве это жизнь?
Уолтер некоторое время хмурился, потом осторожным тоном, каким обычно говорят с детьми и больными, лишенными разума, ответил:
– Энни, он вообще-то лорд.
– Ты прав. Вчера я об этом как-то забыла.
Между нами опять повисло молчание. Уличные молочницы продолжали зазывать покупателей с такой настойчивостью, что мне вдруг нестерпимо захотелось джина. Очень кстати вспомнилось поручение Фокса:
– Фокс предложил нам сегодня собраться в «Золотом лососе».
Нед кивнул:
– Давно пора. Старик уехал, но это не значит, что мы должны бездействовать.
Мой напарник как-то приободрился. Я тоже встряхнулась. Уолтер прав – я слишком заигралась. Конечно, когда в твою жизнь в одночасье врываются нежнейшие шелка и изысканные яства, это кому угодно вскружит голову! Вчера я забылась до такой степени, что едва не навязалась в любовницы графу. Кеннет еще проявил деликатность, что не начал смеяться прямо при мне! Куда подевался мой разум?! Нужно срочно воззвать к нему и вернуть прежнюю Энни, которая прилежно трудилась в магистрате и была вполне довольна своей участью! И тогда, если мне повезет, когда-нибудь я выйду замуж, например, за скромного помощника аптекаря.
* * *
С тех пор как мы с Амброзиусом стали свидетелями рождения Шайн, он взялся меня учить. Незаметно, исподволь. Он рассказывал мне о Daine-Sidhe, обольстительных и опасных, об их мудрости и коварстве. О знаменитом Каррахморском кристалле – волшебном шаре из горного хрусталя, который невежественные крестьяне с острова Эрин использовали для лечения скота: если положить этот шар в ручей, и провести через него животных несколько раз, можно исцелить их от всех болезней. На мой взгляд, не самый плохой способ применения волшебного предмета.
