Амброзиус учил меня трем сильнейшим гаданиям: по воде, огню и глине. Он говорил, что есть три великих силы: сила, что подымается – огонь, сила, что падает – вода, и сила, что таится в земле и хранит тайны мертвых – глина.
Он рассказывал о Каллиах Вер, синелицей ведьме с Нагорья, о дружелюбных гоблинах с рудников, всегда готовых помочь заплутавшему путнику, если тот проявит учтивость. И о гораздо менее дружелюбных почитателях кровавой древней богини, умеющих послать за врагом летящий нож. Этот нож мог преследовать несчастного многие дни, и перед тем как он пронзит жертву, та услышит в воздухе свистящий звук.
Я приходила в обитель волшебника, когда у меня было неспокойно на душе. Правда, в последние дни я все чаще заставала там Элейн, и, несмотря на радушный прием, меня не покидало ощущение, что эти двое предпочли бы побыть наедине. Я даже подумывала прекратить свои визиты.
Однако сегодня Амброзиус сам позвал меня:
– Ты еще не передумала побывать на Той Стороне? Тогда будь готова через час.
Честное слово, с нашим чародеем не соскучишься. Я аж заикаться начала от изумления:
– Что – прямо сейчас? Мы вот прямо возьмем и отправимся туда?
– Сегодня самый подходящий день. Осталось четыре дня до Йоля – первого праздника годового Круга. Скажи леди Элейн, что ты вернешься к вечеру, и захвати с собой немного хлеба и молока, – попросил волшебник и больше не стал ничего объяснять.
Меня не удивило, когда Элейн захотела к нам присоединиться:
– Давно пора выбраться на загородную прогулку! Сколько можно сидеть дома?
Заметим, что это говорил человек, который все свободное время тратил на визиты к друзьям и походы по магазинам! Ну, кроме последних дней, когда бунтовщики совсем распоясались. Тем временем Элейн придирчиво выбирала наряд для поездки:
– …И погода сегодня совсем неплохая!
Я скосила глаза на окно, за которым сыпал мелкий холодный дождь вперемешку со снегом. Видимо, наше с тетушкой представление о хорошей погоде разительно отличалось.
Амброзиус сделал попытку избавиться от второй спутницы, но у него это вышло крайне неловко:
– Дорогая Элейн, ведь нам придется ехать верхом! Дороги за городом сейчас не годятся для колясок!
Этим замечанием он только подлил масла в огонь. Элейн с достоинством выпрямилась:
– Позвольте заметить, сэр, что в Канхи я до сих пор являюсь заметной фигурой в охотничьих кругах! – фыркнула она. – Я прекрасно могу проскакать хоть полдня, и, поверьте, вам не придется оживлять меня с помощью нашатырного спирта!
Итак, дело кончилось тем, что мы отправились втроем. Амброзиус посоветовал нам одеться в зеленое, «чтобы почтить обитателей Дивной страны накануне их праздника». Для него и Элейн оседлали гнедых лошадей, а я, разумеется, поехала на Шайн.
– Запомните, что на Той Стороне нельзя верить глазам, слуху и даже памяти! – предупредил волшебник, когда мы выехали за ворота. – Слушайтесь меня во всем и не отставайте ни на шаг!
Напугав нас напоследок таким образом, он направил коня на север, к Гизелдонской заставе.
Дорога была спокойной. Очевидно, в этот час бунтовщики еще не выползли из трактиров, где они отмечали вчерашние успехи. Однако я заметила, что многие лавки были закрыты, а ставни на нижних этажах – заперты на засов. На стоянках кэбов и портшезов было пусто. Город затих, затаился. Не было слышно ни криков разносчиков, ни грохота телег. Редкие прохожие скользили, как тени, будто пугаясь звука собственных шагов.
После заставы потянулись низкие дома предместий, окруженные садами. Здешние болотистые почвы были достаточно плодородны, чтобы на них хорошо росли яблоки и сливы. Из-за частых оттепелей дорога так раскисла, что наши кони проваливались в грязь по самые бабки. Дождь продолжал сыпать, заставляя нас плотнее кутаться в теплые дорожные плащи. Свинцово-серое небо пригибало холмы к земле, ветер переменился и дул с севера, неся с собой холод ледников. «Где-то сейчас Кеннет?» – тоскливо думала я, кутаясь в меховой капюшон.
Под действием непогоды окрестности погрузились в сонную тишину. Летом пейзаж оживляла стайка гусей или пастух, стороживший овец на каменистых склонах. Сейчас не было никого, только бесприютный ветер метался и выл между холмами. Все было мертво и покрыто инеем.
Дорога полого поднималась в гору. Я оглянулась. С этой высоты город открывался весь, как на ладони. Панораму темных крыш и острых шпилей венчал огромный, круглый, как перевернутая чаша, купол Собора. Вместо привычного крикливого шума сюда долетал лишь ровный монотонный гул, по замечаниям путешественников, похожий на «рокот морских волн, разбивающихся о каменистый берег». Сама я никогда не бывала на побережье, так что не могу судить. У меня захватило дух от перспективы города и просторного неба, обнимающего его сверху. В городе столько неба нечасто увидишь. Из грязных ущельев Кречи, стиснутых громоздящимися крышами и стенами, небо казалось бесконечно далеким… Не удивительно, что цели и стремления местных обитателей отличались некоторой приземленностью!
– Энни! – окликнул меня Амброзиус. – Если мы хотим вернуться засветло, нужно поспешить.
Вскоре ветер стих, зато в долине, где мы ехали, сгустился туман. Он разительно отличался от плотного «горохового супа», в котором плавали улицы Эшентауна. Здешний туман серебристо искрился, игриво льнул к нашим плащам, перешептывался с ветром и, кажется, даже что-то напевал. Выступавшие из тумана горбатые холмы нависали, как мрачные темные тучи. Миновав поворот, наши кони вступили в лесок, где росли ольха и молодые дубки, шелестевшие остатками пожухлой листвы. Под копытами то и дело похрустывали раздавленные желуди. Белесый туман висел между деревьями, как рыбацкие сети, развешенные для просушки.
Хотя Амброзиус отмалчивался на вопросы, я все равно догадалась, куда мы едем. Как-то раз он рассказывал мне, что дверь на Ту Сторону можно открыть, если выбрать подходящее место и время. В пяти милях к северу от города находился холм Гислы, или, как его чаще называли, холм Отшельника. Это место издревле почиталось священным. Холм венчала часовня, построенная на фундаменте старого храма, а невдалеке от нее находилась пещера или, вернее, углубление в земле, где когда-то жил святой старец.
Проехав через лес, мы наконец увидели этот холм, высившийся в некотором отдалении от остальных. Туман окружал его со всех сторон, создавая впечатление, что верхушка холма парит на облаке.
– Как волшебный остров в облачном море… – прошептала Элейн, завороженная этой тихой красотой.
Остров! От этих слов искрой вспыхнуло воспоминание об Инис Авалон – чудесном Яблоневом острове, о дивной земле, где никто не испытывает нужды, не бывает засухи и морозов, где вечно царит нерушимая гармония. Я изумленно взглянула на Амброзиуса – тот довольно улыбался, прямо как кот, перед которым поставили миску сметаны.
– Не может быть! – вырвалось у меня. – Авалон же находится в Западном море, очень далеко, дальше, чем Эрин!
