– На Той Стороне нет понятия «далеко», – поправил меня волшебник. – Разумеется, мы не можем за два часа достигнуть Западного моря, но в нужный день и час можно сделать так, чтобы западный берег приблизился к нам. Впрочем, ты права. Это еще не Авалон. Это только вход.
Сказав это, он снова тронул коня, посылая его вперед. Мы въехали в серебристый туман. Я с трудом могла различить фигуры своих спутников, слыша только звяканье упряжи и стук копыт. Таинственный холм тоже исчез из глаз, но его незримое присутствие чувствовалось постоянно. Он словно притягивал нас к себе. О волшебном острове было сложено так много историй, что хватило бы на целую полку книг по магии! Разные люди в разные времена дали ему множество названий. Его называли Ynis Witrin – Стеклянный Остров, так как иногда он становился прозрачным, и сквозь него можно было различить звезды и облака. Хай-Бресейл – остров в морской дали. Эмайн Аблах… Амброзиус говорил, что каждому, кто его увидит, откроется иное. Меня охватило предвкушение чуда.
Туман окружал холм так плотно, что о существовании деревни у его подножия я узнала только по лаю собак. Они, безусловно, оповестили всех о нашем появлении. В деревне при дороге имелась даже харчевня с громким названием «Пещера Мерлина». Низкое здание, сложенное из грубого камня, стояло немного в стороне от дороги. Во дворе нас яростно облаял косматый пес, но хозяин, вышедший на шум, очевидно, знал Амброзиуса. Он приветливо кивнул нам, отогнал собаку и показал, где можно обиходить лошадей. Отчего-то хозяин не выразил ни малейшего удивления, зачем троим путникам понадобилось карабкаться в тумане на холм.
Расседлывая коня, Амброзиус пояснил:
– Лошадей лучше оставить здесь.
– Боитесь, что сиды, живущие наверху, заплетут и запутают им гривы? – пошутила я, потрепав Шайн по шелковым прядям.
Волшебник остался серьезным:
– Вряд ли у нас будет время и возможность успокаивать перепуганных животных.
Это замечание заставило нас с Элейн умерить свою веселость. Мы укрыли разгоряченных коней, чтобы они не остыли, и задали им корма из седельных сумок. За стеной конюшни шумел трактир. Здесь продолжалась привычная, нормальная жизнь, а наверху нас ждала неизвестность. Мне не терпелось отправиться в путь.
Обледенелая трава была еле различима сквозь туман, одевавший все вокруг. Зимнее солнце тщетно пыталось пробиться сквозь тучи, и мы двигались в слабом молочном свечении. Амброзиус шел последним. Оглянувшись, я увидела, что он сыплет на тропу позади нас соль из висевшей на плече котомки. При этом лицо у него было такое сосредоточенное, что я не решилась спрашивать, зачем без толку переводить дорогой продукт. Волшебнику виднее. За крутым поворотом тропы я едва не вскрикнула, наткнувшись взглядом на смутно различимую фигуру в тумане. Оказалось – стоячий камень. Чуть поодаль торчал еще один. Они стояли, как часовые, поддерживая низкий серый свод небес. Я еще долго чувствовала спиной их взгляды.
Говорят, что мир Той Стороны на первый взгляд не отличишь от нашего мира. Мы шли и шли, вокруг простиралась все та же трава и валуны, но взглянув на небо, я вдруг заметила, что мутное солнечное пятно сменил узкий месяц. Он был похож на серебряный серп, отделяющий прошлое от будущего. Мы поднялись почти до самого верха. Сторожевые камни здесь торчали так часто, что походили скорее на волчьи зубы. Стоило нам шагнуть на вершину, как наступил рассвет, высветлив небо нежно-бирюзовой и розовой краской. От камней по снегу протянулись длинные синие тени. Я не могла понять, куда девалась часовня? Это странно, но она исчезла! Вершину холма покрывали лишь каменные колонны, заросшие боярышником и рябиной. Снег у их подножия был чистым, нетоптаным. В прозрачной тишине звучал негромкий приятный голос – кто-то невидимый пел о волшебнике, искавшем яйцо морского змея на берегу, в полом камне, и о юной девушке, пленившей чародея нехитрым колдовством. Голосу вторила мелодия флейты. Амброзиус недовольно поморщился, бросив смущенный взгляд на Элейн. Мы стояли, как завороженные, а воздух вокруг был полон чар.
Вдруг от одного из камней отделилась серая тень:
– Мир твоему дому, чародей, – прозвучало слегка насмешливо. – Я знала, что однажды ты вернешься. Это было написано на звездах.
Голос был другой, не тот, что недавно пел. Более низкий и глубокий. Она выступила из-за камней, как королева, окруженная преданными стражами. Невысокая, темноволосая, в пепельно-серых одеждах, словно сотканных из тумана. От каждого ее движения легкая накидка сверкала в лучах рассветного солнца. Сначала мне показалось, что она была расшита бриллиантами и жемчугом, но, приглядевшись, я поняла, что это просто капли росы.
– Госпожа моя королева, – поклонился Амброзиус. – Мы хотели засвидетельствовать тебе свое почтение.
– Уж мне-то не лги, – зеленые глаза незнакомки жестко сверкнули. – Я знаю, зачем ты явился. Твое зелье, леденящее кровь, не подействует без последнего ингредиента. Тебе нужно перо птицы, которая в середине зимы строит гнездо в морской пене, которая своим пением может утишить волны и не боится прогнать от гнезда дракона. Перо птицы, которое можно достать только здесь, на Яблоневом острове.
Мягко засмеявшись, королева сидов подошла ближе, отводя ветки рукой. На голых иззябших прутьях тут же завязались почки, брызнули белые цветы. По поляне разлился аромат весеннего сада, повеяло теплом, зазвенели переливчатые птичьи рулады. Будто синяя молния мелькнула среди кустов – и на ветку уселась крохотная верткая птичка. Оперение ее отливало синим металлическим блеском, словно рыцарские доспехи, а грудка имела рыжеватый оттенок. По легенде, этот след на груди остался от встречи с драконом, опалившим храбрую пичугу своим огнем. Это был зимородок.
16
Амброзиус не сводил горящего взгляда с зимородка, а королева тем временем изучающе смотрела на него, склонив голову:
– Вообще-то довольно самонадеянно с твоей стороны явиться на остров после того, как ты унес одно из его сокровищ, – продолжала она. В голосе зазвучали нотки гнева, но глаза искрились смехом. Судя по всему, ей было весело подначивать смущенного волшебника. Тот снова искоса взглянул на Элейн, будто заранее прося у нее прощения. Королева явно развлекалась.
– Все, что я когда-то унес с Летнего острова, было потом возвращено.
– Однако в этом нет твоей заслуги. Правильнее сказать, твоя пропажа вернулась сама и была на тебя очень зла.
Из тумана послышались смешки. За спиной королевы, прячась за камнями, колыхались смутные тени. Мне мерещились рогатые головы, чьи-то руки, растрепанные волосы с вплетенными в них цветами. Любопытный волшебный народец сбился в стайку, чтобы поглазеть на пришельцев. Я изо всех сил старалась не глазеть в их сторону, но глаза мне не подчинялись, а сердце, казалось, готово было выскочить из груди. Была ли она среди них? Видела ли меня? Почему она оставила меня так надолго? Или все мои надежды – лишь нелепая фантазия, родившаяся из красивой сказки и парочки ночных кошмаров?
