«Ага, значит, кровь сидов тебе не по вкусу!» – обрадовалась я. Вряд ли это меня спасет, конечно. Костлявый, хилый на вид старик оказался настолько силен, что мог голыми руками придушить меня, не вспотев. Думаю, он до сих пор не убил нас только потому, что хотел продлить себе удовольствие.
Что-то мелькнуло за окном, и в комнате на миг стало еще темнее. Неужели Деннис?!
– Оливер, дверь! – крикнула я. Из нас двоих Уайтвуд находился ближе к выходу. Если бы он догадался хотя бы попытаться открыть засов! Но, как и подобает офицеру, Оливер прежде всего думал о защите дамы, а не о спасении собственной жизни. Пошатнувшись, он снова поднял кочергу раненой рукой и вызывающе выпрямился. Где Скруп?! Даже отследить его перемещение по комнате было невозможно. Я успела ощутить над ухом чужое смрадное дыхание, и внезапно меня поперек туловища обхватило нечто вроде ледяного каменного кольца, чуть не вышибив дух.
Внезапно страшный удар сотряс дом. Оконная рама влетела внутрь, брызнув стеклами и каменной крошкой. Державшие меня тиски разжались – и я, кашляя, поспешно откатилась в сторону. Послышалось глубокое алчное рычание. Тень ростовщика возникла на фоне пролома как раз в тот момент, когда на стену обрушился второй удар. В воздухе мелькнул шипастый снаряд, блеснул чешуйчатый хвост. Полетели камни и обломки мебели. Словно в замедленном сне я увидела, как мистер Скруп споткнулся и упал под тяжестью свалившихся на него досок.
– Энни, скорее! – крикнул Оливер, изо всех сил пытаясь отпереть дверь. Засов заклинило, но вдвоем мы кое-как смогли его отодвинуть. Кашляя и задыхаясь от пыли, мы вывалились на лестницу. Ступеньки дробно стучали под нашими ногами. Волосы у меня шевелились от ужаса, каждую секунду я ждала, что выбравшийся из-под завала Скруп настигнет нас и схватит меня за плечо ледяной костлявой рукой.
Дом содрогнулся от очередного удара, посыпалась штукатурка. Косо рухнула деревянная балка – к счастью, мы успели прижаться к стене. Выход был уже близко, но его вдруг перегородила чья-то фигура, едва различимая в клубах пыли. От страха я дико завизжала. Это Скруп! Он опередил нас, мы погибли!
– Неужели я так страшен, мисс Энни? – спросил некто, поднимаясь нам навстречу.
Я узнала этот голос, и на меня нахлынуло облегчение, хотя в другой ситуации я предпочла бы его вовек не слышать. Небрежно отряхиваясь, к нам подошел мистер Лайбстер в своем фейском обличье: ледяные серебряные глаза, исполненные достоинства плавные жесты. Он небрежно приветствовал нас, словно находился в собственной гостиной, а не на замызганной лестнице старого дома, грозящего вот-вот рухнуть.
– Вам лучше поскорее уйти, – заметил он, глядя наверх. Лестничная площадка тонула в мутной темноте, но мы услышали, как дверь Скруповой квартиры, на треть заваленная обломками кирпича и штукатурки, вдруг дернулась, будто кто-то толкнул ее изнутри. Я похолодела.
– Этот тип очень опасен, – счел нужным предупредить Уайтвуд.
– Поверь, мистер Лайбстер с ним справится, – вмешалась я. Если кто-то и мог приструнить вампира, то разве что сид. А нам лучше не путаться у него под ногами! Подтолкнув Оливера, я поспешила на улицу, откуда уже доносились возбужденные крики.
Здесь нас ожидало еще одно потрясение. Можно было вообразить, что посреди улицы внезапно вырос холм, обросший бронзовой чешуей, если бы этот холм не сверкал на всех холодными топазовыми глазами, и не помахивал угрожающе длинным хвостом с рогульчатой шишкой на конце.
Угол дома лежал в руинах, кое-где беспомощно торчали обнаженные балки. Двор трактира и мостовая были черны от разлившейся жидкости и блестели в свете фонарей. Остро пахнувшие ручейки, журча, растекались по канавкам, выбоинам и трещинам. Я сообразила, что один из ударов дракона нанес приличный ущерб винному погребу господина трактирщика. Однако никто не спешил предъявлять претензии. Люди выбегали из трактира и останавливались, не веря своим глазам. «Ох, и забористый же джин у этого Уоттона!» – пробормотал один из зевак неподалеку от нас.
– Боже милостивый! – словно в ответ ему выдохнул Уайтвуд. Он постарался заслонить меня собой, но на дракона глядел с жадным восхищением, как на ожившую сказку.
Дракон был действительно прекрасен. В прошлый раз в переулке я не имела возможности его рассмотреть. Темно-бронзовый, в закатных сумерках он казался почти черным, как ночное небо, в котором мерцали редкие звезды. От его острой чешуи и шелковых сложенных крыльев веяло жаром, во всем его облике было нечто грозное и разрушительное, будто пригашенное пламя, готовое при малейшем дуновении вспыхнуть, сокрушив все на своем пути. Причудливые узоры тянулись по чешуйчатым бокам под крыльями, голова на грациозной шее с длинными черными шипами походила на орхидею. В глазах потаенно горел золотой огонь, распространяющий вокруг сияние волшебства. Магия дракона, словно невидимый свет, проникала повсюду.
Это великолепное, гордое и опасное существо не имело ничего общего с Кеннетом Фонтероем. Оно могло прихлопнуть меня одним ударом шипастого хвоста (которым, кстати, только что разворотило полдома), но сейчас это меня не заботило. Волшебство дракона завораживало и лишало собственной воли…
Из созерцательного транса нас с Оливером вывел стук копыт по мостовой.
– Солдаты! – крикнул кто-то. Зеваки разом очнулись, бросившись врассыпную. Большинство клиентов Уоттона – не говоря уже об остальных местных жителях – имели веские причины держаться подальше от представителей закона. Люди метались, расталкивая друг друга в страстном желании оказаться подальше от злополучного трактира. Кто-то в суматохе выронил факел. Разлившийся спирт вспыхнул мгновенно, по канавам и трещинам мостовой побежали огненные дорожки. Оранжевое пламя осветило улицу, засверкало на бронзовой чешуе дракона, с холодным безразличием наблюдавшего за окружающей суетой. Послышались крики: «Пожар! Горим!»
За долгие годы Эшентаун горел так часто и интенсивно, что у всех обитателей с детства выработалась обостренная реакция на крик «Пожар!» Это был своего рода боевой клич, на который сейчас же сбегались десятки людей. Улица, опустевшая было при виде солдат, снова заполнилась народом. Тащили ведра, багры, мокрую парусину, мешки с песком. Даже Оливер, едва державшийся на ногах, принялся помогать. Огонь, лизнув мостовую жадным языком, быстро добрался до трактира и радостно заревел. Здесь ему было где развернуться! Добровольные пожарные не решались подойти к дому, так как боялись дракона.
Растолкав толпу, я осмелилась подойти ближе:
– Уходи! – крикнула я ему. – Они убьют тебя!
В прошлый раз я тоже боялась его до дрожи. Теперь я больше боялась за него. Пылающая желтизна огромных глаз обратилась ко мне, пронзая сознание железным драконьим гневом. Даже тени узнавания не было в них, одна только злость и презрение. Мол, какая-то ничтожная букашка смеет ему указывать! Дракон раздраженно фыркнул, и горячий ветерок от его дыхания отбросил волосы с моего лица.
– Пожалуйста! – добавила я умоляюще. Люди в недобром молчании сплотились позади нас, красные мундиры и блестящие штыки неумолимо приближались. Страшно подумать, что случится, если кто-нибудь из них с перепугу пальнет в чудовище! «Если он убьет кого-то, находясь в облике дракона, то навсегда останется драконом!» – грозно прозвучало в памяти предостережение Амброзиуса.
