– Так что, ты умеешь управлять лодкой, такой, как эта? – спросила она, мы как раз шли мимо пришвартованных за периллами лодок.
– Нет, но могу покатать тебя на весельной лодке. Такой мне управлять можно.
Она сказала, что согласна, потому что это очень романтично.
– У меня есть свидетельство о прохождении курсов первой помощи и выживания, – сказал я.
– Ты умеешь вязать узлы?
– Нет.
– Это очень сексуальное умение.
– В качестве компенсации у меня полно плохих татуировок, – сказал я.
– Правда?
– Да.
– Это мне нравится.
Кастель-дель-Ово высился посреди моря.
Мы стояли на краю маленькой дорожки, которая вела к дверям.
– Хочешь подняться? – спросила она.
Я ответил, что нет, но не стал рассказывать, что однажды мне стало плохо после того, как я посмотрел вниз с террасы для пушек.
– Сколько тебе лет? – спросил я ее.
– Очень мало.
– Сколько?!
– Угадай.
Я сказал, что это старый фокус, и если я назову цифру хотя бы на год больше ее настоящего возраста, то сразу потеряю все очки, которые успел заработать на сегодняшний момент.
– Хочешь сказать, что побеждаешь?
– А что, у меня плохо получается? – спросил я.
– Сколько? – Она повысила голос.
– Двадцать один.
Лола засмеялась и захлопала в ладоши:
– О’кей, ты на самом деле хотел сказать, минимум двадцать два.
– Клянусь, я сказал правду.
– Хорошо.
– А мне?
– Двадцать шесть.
– Хотелось бы.
– Тридцать два.
– Ты меня убиваешь.
– Сколько?
– Тридцать будет через пару недель. Много?
– Да, если ты чувствуешь себя на тридцать.
– Я не о себе говорю, а о тебе.
Лола ответила, что это не ее возраст, а мой.
Мы решили пройти через виллу Коммунале, чтобы вернуться в центр. Рядом с боковым входом был бар.
– Хочешь чего-нибудь? – спросил я.
– Пива, – ответила она.
Мы взяли две маленькие бутылки «Перони», 4 евро.
– Мы еще увидимся?
– Почему бы и нет, – ответила она.
Я сказал, что хотел узнать о будущей встрече заранее, потому что в случае положительного ответа мне не пришлось бы ее целовать. Лола заметила, что это ужасные слова, а я ответил, что совершенно не собирался с ней ссориться, отнюдь.
– Ты по-прежнему хочешь увидеться еще раз?
– Да, – ответила она мне.
– Когда? – спросил я.
На вилле было много парочек. Некоторые бродили, держась за руки, некоторые сидели на скамейках и целовались. Дети постарше играли в мяч, дети помладше гуляли со своими мамами.
Лола сказала, что занята на работе до конца недели.
– Кем работаешь?
– Помогаю со съемками короткометражки.
– О чем короткометражка?
– Не знаю.
– Тебе все равно? – спросил я.
– Да ничего особенного.
Мы прошли мимо львов, стоящих в центре пьяцца Мартири, и пошли по виа Кьяйя. Я не смотрел на витрины магазинов, там все равно лежало только то, что я не мог себе позволить. В магазинах на виа Толедо продавались более доступные вещи, но на эти витрины я тоже не смотрел. Просто летел следом за пальто Лолы и чувствовал, что туфли начинают натирать.
– Ты работаешь? – спросила она.
– Нет, но ищу работу, – ответил я. – У меня остались деньги с того времени, когда я работал на корабле. Живу на них.
– Какую работу ищешь?
– Не знаю.
– У тебя нет мыслей на этот счет?
– В плохие дни я думаю уехать в Лондон.
– А в хорошие?
– Уехать туда немедленно.
Она сказала, что сядет на метро на станции «Толедо», вдалеке я увидел большую букву «М», белую на красном фоне, обозначающую вход на станцию метро. Я попробовал идти помедленнее, но Лола, наоборот, все ускоряла и ускоряла шаг. День, в котором я хотел бы остаться навсегда, подходил к концу.
– Если завтра я уеду в Лондон, то мы больше не увидимся, – сказал я.
– Это был прекрасный и очень насыщенный день, – ответила она.
– Не насыщенный.
– Нет?
– Недостаточно насыщенный, – ответил я. – Но очень хороший.
Мы остановились у эскалатора.
– Когда? – спросил я.
– Не раньше пятницы.
Я сказал, что это будет долгая неделя.
– Напиши рассказ, – предложила она.
– Рассказ, в котором ты едешь со мной в Лондон.
– Это был бы хороший рассказ, – заметила она. – Разве что немного слащавый.
– Можно я буду тебе иногда звонить?
– Звони мне вечером, после ужина.
– Как прощаются в таких случаях?
– Или банально целуют друг друга в щеку, или мужественно пожимают руки.
Мы пожали друг другу руки, а потом я смотрел, как ее пальто парит вниз по эскалатору. Стоял и смотрел, надеялся, что она обернется, но этого так и не произошло. Когда Лола исчезла из поля моего зрения, я почувствовал, что какая-то часть меня, лучшая часть, опять пропала. Сгинула в неизвестном направлении, неизвестно чем занимаясь.
Я понятия не имел, какие мысли посещают богачей, но, стоя в очереди в табачный киоск, пришел к выводу, что мысли эти точно отличаются от моих. Потому что, если у тебя чего-то нет, ты думаешь только о том, чего у тебя нет. Выбирать особо не из чего. Я решил перейти с сигарет на табак, по большей части из соображений экономии. Я все еще сравнивал марки и цены, когда подошла моя очередь. Я спросил у продавца, какую марку табака он мне посоветует, а он посмотрел на меня так, будто я оскорбил его. Я подумал: может, он не расслышал? – и повторил вопрос. Продавец какое-то время смотрел на меня, не мигая и не шевелясь. Потом заявил, что ему надо работать, а на всякие глупости нет времени.
– Пожалуйста, – обратился он к старушке, которая стояла за мной.
Я отошел в сторону, а старушка попросила пакет красной «Дианы».
Среди разных видов табака я увидел «Кэмел Лайт» и выбрал его.
– Ну? – снова спросил меня продавец.
– «Кэмел Лайт» похож по вкусу на сигареты?
