– Пройдем по улице вместе, да? – спросила Нина.
Я поцеловал ее и ответил, что она просто должна сказать мне, если хочет выпить или съесть мороженое.
Мы сели за столик в кондитерской, где был и прилавок с мороженым.
– Но если мы будем тут сидеть, как я смогу выбрать мороженое? – спросила она меня.
Официантка несколько раз подходила узнать, готовы ли мы сделать заказ. На третий раз мы сказали «да». Нина взяла большую вазочку мороженого, щедро политого сливками. Из алкоголя были только биттеры. Я взял «Уникум».
– У тебя день рождения 23 февраля? – Она зачерпнула ложечкой немного мороженого.
– Да.
– Тебе будет тридцать?
– Да, – ответил я.
– Мы должны придумать что-то особенное.
– Почему?
– Потому что, – сказала она.
– Даже не знаю.
– Поехали в Рим.
– В Рим?
– Да, поездка за город. На один день.
– Почему в Рим?
– Просто так, без причины.
Я сказал ей, что если ехать в Рим, то я должен заодно сделать кое-какое дело.
– Какое дело? – спросила она.
– Оставить мои рассказы Ла Каприя.
– Кому?
– Раффаэле Ла Каприя, писатель. Написал «Смертельную рану».
– Не читала, – сказала она.
– Один из моих любимых романов.
– Так ты знаешь этого Ла Каприя?
– Нет. Но знаю, где он живет.
Я сделал глоток «Уникума» и задумался, как и всегда в таких случаях, какой из биттеров мне больше всего нравился.
Нина спросила меня, о чем «Смертельная рана», и я ответил, что речь там идет о том, что это значит – быть тридцатилетним, и что это значит – быть тридцатилетним в Неаполе, и каково это – хотеть сбежать и быть не в состоянии это сделать.
– Ты больше не думаешь о Лондоне? – спросила она.
– Сегодня немного больше, чем раньше. Должны были вывесить результаты конкурса, но перенесли на 3 марта.
– И что теперь?
– Ничего, – ответил я ей. – Я устал ждать.
– Чего?
– Того, что что-то произойдет.
– А чего ты ждешь? – спросила она.
– Тебя, – ответил я.
Она засмеялась:
– Ты просто хитрый врун.
– Да, – согласился я.
– У меня есть кузен из Америки, который тут учится. Мы могли бы попросить его перевести твое резюме.
– Хорошо, – сказал я, но не придал этому особого значения.
Она спросила, что я буду делать, когда вернусь домой, и я ответил, что не знаю. Она спросила, что я буду делать завтра, и я ответил, что буду смотреть «Реал Мадрид» – «Наполи». Потом заплатил 9 евро.
Мы вышли на улицу и снова пошли обнявшись.
– Я хочу подать заявку на стипендию Эразмус, – сказала она, и я решил промолчать, но обоим это показалось странным, как будто приходилось что-то говорить через силу.
– Мне это не нравится, – сказал я.
Моя рука обнимала ее за плечи, рука Нины лежала на моей талии. Потом соскользнула, Нина уцепилась большим пальцем за карман моих джинсов под пальто.
Улицы были безлюдны, и мне нравилось думать, что я тут только вдвоем с ней, и представлять, что все: статуи, бомжи, машины, облезлые дома, – все это принадлежит только нам двоим. Нина сказала, что хочет поехать в Барселону по программе студенческого обмена, а я сказал, что Барселона – дерьмовое место. Нина замолчала, и тогда я сказал ей, что руки главной героини из фильма напомнили мне ее руки, но ее руки красивее, и потому, что ее руки красивее, чем у главной героини, режиссер снял бы их в продолжении фильма, и кто знает, что было бы, если бы у главной героини руки были такие же красивые, как у нее. Нина достала телефон и посмотрела на календарь. Сказала, что в следующий понедельник у нее экзамен, мы увидимся только на выходных и потом, после экзамена, на мой день рождения поедем за город. Мы поцеловались. Она села на свой поезд, а я отправился на свой.
Дома я открыл ноутбук и зашел на Ютуб. Набрал в поиске: «Хиросима любовь моя начало». Открыл ссылку. Взял листок бумаги и записал весь диалог. Не знаю зачем. Сложил листок и оставил его на письменном столе. Я подумал, что мне особенно понравилось, когда женщина говорила: «У меня еще есть время, умоляю тебя. Перевари меня. Изуродуй до неузнаваемости».
Моло Беверелло
Я перечитал все рассказы и выбрал те, которые мне казались лучшими. Их получилось три. Тот, где речь шла о девочке, другой – о дне, проведенном на море с моей бабушкой, и третий, где героями были двое подростков, которые продавали гашиш. Я выбрал его, потому что подумал – Ла Каприа уже 94 года, его время определенно более ценно, чем мое.
Я перечитал все, поправил запятые и переписал некоторые сложные предложения.
После ужина мы с отцом, каждый на своем компьютере, стали искать сайт, где можно было посмотреть прямую трансляцию матча с «Реалом Мадрид». Я нашел один сайт. Мы сели на диван в гостиной, ноутбук стоял у меня на коленях. Матч начался две минуты назад, и мы пропустили момент, когда команды выходили на поле. Игроки «Наполи» были в черных футболках.
– Кажется, немного запаздывает, – сказал я, сверив цифры на часах в трансляции с цифрами на часах за нашими спинами.
– Лучше чем ничего, – отозвался отец. Картинка исчезла.
– Да что б тебя, сука дохлая, – выругался я, нашел новый сайт, а пока искал, на улице, на противоположном конце дома, во всем мире зазвучал невероятный вопль.
– Забили, – сказала мама, входя в гостиную.
– Ищи давай, – приказал отец.
Матч продолжился, мы увидели повтор гола.
Кулибали отдал пас Мертенсу, Мертенс отдал Гамшику. Гамшик поднял голову и отправил мяч Инсинье, а Инсинье, не останавливаясь, с тридцати метров ударил по воротам, и вратарь, который далековато вышел, не успел отбить удар. Потом Инсинье побежал дальше как сумасшедший по всему полю. Рот его был широко раскрыт, он кричал.
– Какой гол! – восхитился отец, и я не нашелся что ответить. Я чувствовал себя раздавленным радостью, игра продолжилась, но трансляция снова прервалась.
Я поискал другой сайт, нашел, открылось окошко, где длинноволосый блондин держался рукой за свой член. Рекламировали таблетку для увеличения длины пениса, мы с отцом смутились, быстро переглянулись. Я закрыл крышку ноутбука и сказал, что мне жаль, но так смотреть невозможно, это пытка. Пошел в комнату, обулся и надел пальто.
– Пойду поищу открытый бар, – сказал я отцу. – Если найду, позвоню тебе.
