– Выше лезь! – бросил он. – Я за тобой.
Кирилл пополз. Отвлекся, подтягиваясь, а, когда снова обернулся к Люку – тот уже почему-то за ветки не держался. Низко опустил голову.
Могучие руки, минуту назад спасшие Кирилла, никчемно лежали на поверхности болота.
– Люк!.. Ты чего?!
Кирилл ринулся было назад, но почувствовал боль в ладони. Попробовал отдернуть руку и не смог. На ладонь наступила Олеся.
Сорванные связки не позволяли девушке кричать. Она жестами показывала, что Кирилл не должен ползти вниз, помогать Люку, а должен укрыться за стволом и не мешать.
Кирилл не понимал, что происходит. Перевел взгляд на Люка, потом опять на Олесю… И, наконец, прочитал по губам:
– Он убит! Ко мне ползи!
Кирилл снова посмотрел на Люка. И увидел, что из-под склоненной головы течет кровь.
Пуля пробила парню шею. Вытаскивать здоровяка из болота уже не требовалось.
Олеся снова настойчиво придавила ладонь Кирилла ступней. Он, вздрогнув, принялся карабкаться выше.
– Бункерный! – Его толкнул Джек.
Он взобрался на дерево и тянул за собой Сашку. Тот был без сознания.
Кирилл перехватил раненого. Рывками, напрягая все силы, потащил по ветвям, ближе к спасительному стволу. Освободивший руки Джек, слившись со стволом, стрелял.
Вместе с ним стреляли Рэд и Олеся – но все реже, и только в одну сторону. С другой стороны противников, видимо, уже не осталось.
Потом все смолкло.
Джек тяжело выдохнул.
– Перебили?
– Вряд ли. – Рэд спрыгнул со ствола на тропинку. – Некоторые точно ушли. С Саней что?
– Контужен.
Сашку осторожно спустили на землю. Рэд зажег фонарь – таиться дальше смысла не было. Кирилл снял ПНВ. Луч фонаря остановился на корчащемся под поваленным деревом Тохе – кто-то успел стянуть ему ремнем ноги и запястья. Предатель стонал и ругался.
– Заткнись, – приказал Рэд.
Угрожающе поднес к лицу ступню в грязном ботинке. Тоха затих.
Луч скользнул по поверхности болота. Люк все глубже уходил в трясину. Над поверхностью осталась только низко склоненная голова.
Джек и Олеся подошли к Рэду. Кирилл, повинуясь взгляду командира, тоже.
Рэд снял с головы повязку. Бойцы стащили свои. Кирилл, глядя на них – свою. Он пока не понимал, что происходит.
– Друг наш, Люк, – вдруг глухо, через силу, проговорил Рэд.
Кирилл вздрогнул. Командир обращался к парню, как к живому.
– Друг наш и брат! Ты – настоящий боец. Ты сражался с честью и отдал свою жизнь, чтобы мы жили. Мы сделаем все, чтобы твоя смерть не была напрасной.
– Сделаем все, чтобы твоя смерть не была напрасной, – повторили Джек и Олеся. И Кирилл, который из-за вставшего в горле комка едва мог говорить.
– Мы будем помнить тебя всегда.
– Мы будем помнить тебя всегда. – Джек и Олеся опустили обнаженные головы.
Больше Рэд ничего не сказал.
И Кирилл с горечью понял, что эти отчаянные, душераздирающие слова придуманы не им и не сейчас. Этим ритуалом адапты провожали всех убитых товарищей. И знали, что когда-нибудь так проводят их самих.
Они молча смотрели, как Люк погружается в болото – до тех пор, пока на поверхности не осталось только темное пятно воды. Тогда Рэд, а за ним Джек и Олеся подняли вверх оружие.
Прогремел залп. Пятно на поверхности быстро затягивалось.
Контуженного Сашку – он пришел в сознание – вели по очереди Рэд и Джек. Сашка едва говорил, но ногами перебирать мог. Олеся сказала, что самое лучшее для него – отлежаться хотя бы сутки-двое. Отряд стремился скрыться с места побоища туда, где можно было бы безопасно это сделать.
– Думаете, Дикие вернутся? – Кирилл спросил об этом Олесю, когда они вдвоем осматривали убитых – девушка искала себе подходящее оружие. – Поэтому так торопимся?
Олеся покачала головой.
– Дикие, небось, не дурные – возвращаться. А вот волков вокруг полно. Часа не пройдет, как сбегутся.
Кирилл вздрогнул. Низко склонившись, чтобы Олеся не видела лица, продолжил обыскивать убитых. Через полчаса они тронулись в путь.
И шли уже около двух часов, но шли медленно из-за едва переставляющего ноги Сашки.
– Рассвет скоро, – заметил Рэд. – Бункерный, комбез!
– Есть.
Кирилл остановился, сбрасывая с плеч рюкзак. Вытащил комбинезон и принялся облачаться. Он научился проделывать это быстро, но пара минут все же требовалась. Рэд остался, поджидая, остальные ушли вперед.
– Не кори себя, – вырвалось у Кирилла. – Ведь даже Джек не понял, что Тоха – предатель!
Эти слова рвались с языка давно. С того момента, как затвердело лицо командира, выговаривающего слова прощания над убитым Люком.
Потом Рэд надел повязку. Подойдя к Тохе, коротко бросил: «Ну?»
Тот в ответ заматерился, и Рэд наступил ему на простреленное плечо. Из раны хлынула кровь.
«Сталкер! Прекра…» – Кирилл бросился было к командиру, но Джек удержал.
«Говори! – давя подошвой рану, требовал Рэд. – Быстро, пока второе плечо не прострелил. Кому ты должен был бункерного отдать?»
«Корявому».
«Не звезди! Корявый – в Челнах, тысяча километров отсюда! При чем тут Корявый?»
Тоха ухмыльнулся разбитыми губами.
«Думаешь, самый крутой, да?… А вот покруче тебя есть! Корявый, кому надо – хорошо платит. Наши бойцы, когда поняли, что в Челнах не срослось – вперед поскакали, чтобы вас обогнать. К пермякам на пароход сели, и до Талицы раньше добрались. Там напасть не рискнули, договорились с местными, чтобы в лесу засаду устроить».
«И как? – брезгливо процедил Рэд. – Почем нынче бункерные?»
«Козел! Я – не за плату! Тут, у местных – сестра моя. Нас обоих Корявый украл. Давно, еще мелкие были. Меня оставил, а Верку продал. Сюда куда-то… Меня пахан в Казань еще раньше пристроил. Я должен был на пароход попасть».
«А что Назимке пообещали? За то, чтобы тебя „узнал“? Наркоту?»
«А то чего? У Корявого мекс – забористый».
«От молодец Назимка, – восхитился Рэд, – везде поспел! Одному – пароход, другому – взрывчатку… И когда Капитану люди понадобились, ты в команду напросился? Ваши бы с отмели напали, а ты изнутри помог? Вот же тварь».
Тоха рванулся, пытаясь сесть. Рэд не дал.
«У них сестра моя! – дергался под его ногой Тоха. – Ты хоть понимаешь, что это значит, выродок приютский?!»
Рэд будто и не услышал.
«А потом Корявому вместо парохода бункерный понадобился? И ты с нами увязался?»
