– Я лучше стоя. – И быстро, пока Лиза не успела возразить, расшнуровал ботинок. – Там ничего серьезного. Разве что смазать заживляющим чем-нибудь. У нас мази почти все позаканчивались. – Кирилл поставил оголенную ногу на стул.
– Ничего себе! – Лиза склонилась над раной. – Ты как так обгорел? Это же на открытое солнце надо было выбраться? Да еще и с порезом…
Кирилл сути восклицаний не улавливал. Заслушался голосом девушки, оказавшейся вдруг так близко.
Рассматривал нежное лицо и склоненную фигурку. Представил, как здорово было бы обхватить тонкую, перехваченную пояском халата талию… Аж голова закружилась.
– Да сядь ты наконец! – Лиза, выпрямившись, смотрела уже сердито. – Ты меня слушаешь?
– Да, прости. – Кирилл встряхнул головой. Вспомнил Джека, уверявшего, что не существует ситуаций, в которых нельзя говорить девчонке комплименты, и добавил: – Очень ты красивая. Засмотрелся.
Лиза покраснела.
– Смотреть можно и сидя! Сядь, ногу вытяни и любуйся, сколько влезет.
Продолжая ворчать, отвернулась к шкафчику с медикаментами. Но Кирилл заметил, что покраснела. Кажется, прекрасной докторше было приятно.
Если бы не нога, в спальню, где разместили отряд, он помчался бы вприпрыжку.
– Завтра пойдешь все-таки?
После совещания Рэд, с неудовольствием оглядев хромающего Кирилла, заметил, что лучше бы ему завтра остаться в поселке. Кирилл обиделся. И в перенятых у самого командира выражениях объявил, что не для того сюда три месяца добирался, чтобы в шаге от цели в ночлежке откисать.
Разумеется, если бы Рэд приказал не ходить, никуда бы не пошел – дисциплину адаптов успел впитать и душой, и принявшим немало вразумляющих тумаков телом. Но Рэд в ответ на оскорбленную отповедь буркнул: «Ладно, не ори», и отстал.
– Нога-то как?
– Нормально. А Жека где? – Кирилл только сейчас сообразил, что с «совещания» они вернулись вдвоем.
Уловить момент, в который разведчик загадочным образом исчезал, Кириллу не удавалось. Вроде – вот он, Джек, привычно гогочет рядом. А оглянешься – нету.
– Угадай с одного раза, – проворчал Рэд. – Надеюсь, хоть не к сисястой из столовки потопал, а к той, которую слепая привела… Ну, понял.
Кирилл кивнул.
На совещании вместе с Ниной Александровной присутствовала девушка, представленная ею как «воспитанница». Сама Нина Александровна до того, как все случилось, работала в том самом затопленном институте. Не в химической лаборатории, являвшейся конечной целью похода, а в какой-то другой, однако утверждала, что расположение внутренних помещений помнит. Девушка – ее звали Настей – даже показала нарисованный под диктовку план, что и где в институте находится.
Красотой строгая воспитанница Нины Александровны не блистала. Но, несомненно, если бы у Джека хватило пороху ее очаровать, здорово бы пригодилась.
К «проекту» она, как и многие из присутствовавших на совещании, отнеслась скептически. Слова «сложно» и «опасно» звучали во время обсуждения не раз. Искренне ратовали «за» только Нина Александровна, да Андрей Юрьевич – прочим собравшимся, несмотря на поручительство Бориса, затеваемое мероприятие представлялось сомнительным.
– А сам-то чего не ложишься? – Это Рэд заметил, что раздеваться Кирилл не собирается – мнется в дверях.
– Я… пойду прогуляюсь. Воздухом подышу.
Рэд проницательно хмыкнул.
– Ну, дыши-дыши. Не захлебнись только, с непривычки. В шесть…
– … чтоб в спальне был! – подобрался Кирилл. – Буду. Обещаю.
* * *
– Неужели нельзя было закончить пораньше? – сердито выговаривала Валерию Настя. – Ну сколько раз я просила?
Нина Александровна даже с помощью воспитанницы ходила неуверенно. Добраться домой до рассвета они уже не успевали.
– Извини, Настена, – каялся Валерий, – увлеклись. Гостей-то у нас уж сколько лет не бывало…
– А че за кипиш? – вклинился в разговор посторонний голос.
За время совещания Нина Александровна запомнила, кто из прибывших кто. Дерзкий, решительный – Рэд, насмешливо-беспечный – Джек, горяче-юношеский, ломкий – Кирилл. Сейчас без труда определила в говорящем Джека.
– Чего хмуришься, красавица?
Настя не ответила – должно быть, растерялась. А Валерий неловко объяснил, что вот, понимаешь, не уследили за временем. Теперь «барышни» домой не успевают.
– Всего-то? – беспечно удивился Джек. – Тоже мне, печаль! У нас комбезы с собой. Щас завернем – одну в один, другую в другой. Учительшу я на руки возьму, чтоб побыстрее было – и доставлю в лучшем виде. Не сомневайся.
– Да ну, неудобно, – засопротивлялся Валерий. Хотя по интонации Нина догадалась, что идею воспринял с облегчением.
– Неудобно – хреном чай размешивать, – наставительно сообщил Джек, – потом к трусам прилипнешь. Слушай, ну сколько тут идти? С полчаса, небось, не больше?
– Я одна за двадцать минут дохожу, – сказала Настя. – Это с Ниной Александровной долго.
– Ну во, видишь! Всех делов – на двадцать минут, дольше споришь. Держи, лапушка. – Что-то зашуршало. Джек принял решение, не спрашивая больше ничьего согласия. – Одевай свою учительшу. И сама одевайся.
– Какая интересная ткань, – проговорила Настя. – Что это за состав?
– Без понятия. У бункерного спроси.
– И в этом можно даже на прямом солнце находиться?
– Смотря кому, – ухмыльнулся Джек. – Тебе – не стоит. Вон, какая белая, прям снегурочка.
Сильные руки взяли Нину Александровну под локти, бережно подняли и поставили на ноги. Прожужжала застежка молнии.
– Ну как? Удобно?
Нина с интересом потрогала ткань – на ощупь, будто плотный шелк. Но главным в комбинезоне было не это. А то, что он головокружительно пах мужчиной.
Силой и энергией, копотью костра, табаком, оружием, машинным маслом – всем тем, что в последний раз она вдыхала много лет назад. Когда был жив Коля. В то время Нина в шутку называла такие запахи «вестниками анархии», тщательно, подолгу отстирывала одежду мужа.
В схватке с Дикими Коля погиб. Из их с Настей скучного, чистенького жилища даже остатки «анархического» запаха выветрились давным-давно.
– Да, – проронила Нина. – Очень удобно. Спасибо.
– Кушай на здоровье.
Прожужжала вторая молния.
– А как же ты? – спохватилась Настя. – Есть третий костюм?
– Есть, да мне без надобности. Я еще пару часов так гулять могу.
– Правда?
– Честное мутантское. – Джек, судя по звуку, ударил себя в грудь. – Стой, колпак надеть нужно. И перчатки… Держи.
На голову Нины надвинули капюшон. Перед лицом прожужжала застежка молнии.
