Да, тогда я едва ли обратила на это внимание, но сейчас… Детей ведь оставляли в приютах святого Мартина едва рожденными, но… даже в книгах свахи миссис Томпсон, я не встретила ни одного упоминания о смерти. Дата рождения и только. Никаких смертей. Дети выживали. Все. Драконы действительно были выносливее, достаточно вспомнить миссис МакАверт, в которой крови драконов было на одну шестнадцатую, но экономка Арнелов отличалась прекрасным здоровьем и выносливостью… Боже, какой ужас.
— Знаете, — я вновь взяла ручку и вернулась к рисованию цветка, — когда вскрылись все эти ужасы о продаже детей, о подпольных родах, о том, что незаконнорожденных детей вывозили из Города драконов, уже тогда я подумала, что подобное ведь невозможно без…
Я сбилась, подавила желание перечеркнуть цветок и продолжила:
— Без информированности о происходящем властей. Просто невозможно. Не может существовать преступность подобного масштаба, без того, чтобы о ней не было осведомлено правительство. Каюсь, в тот момент я была уверена, что содействие преступникам оказываете вы с лордом Давернетти, но сейчас…
Лорд Арнел промолчал.
Я закончила рисовать бутон розы, и приступила к стеблю, одновременно возвращаясь к разговору:
— Драконы плодовиты и управляемы…
— Да прекратите же вы! — прошипел дракон.
— Правда сурова, и мы уже говорили об этом, — пресекла его возмущение, пребывая в слишком потрясенном состоянии, чтобы даже хотя бы испытать страх.
Страха не было. Ничуть. Было осознание.
— Драконы плодовиты и управляемы, — повторила я, и продолжила, несмотря на судорожный выдох Арнела, — и императорской семье это известно. Знаете, — я грустно усмехнулась, — там, в приюте, сестра Мариса сказала: «Мы считали дракониц кукушками, бросающими свое потомство, а вышло… они уже тогда готовились к геноциду». Забавно, мы все считали, что речь идет о геноциде драконов, но на самом деле…
Договаривать я не стала.
Не имело смысла. Здесь и сейчас, я сидела и смотрела на листок, где в заголовке значилось «Зверь», а ниже была нарисована роза… и ей требовалось еще пару листочков, как, впрочем и мне, несколько штрихов для завершения данного расследования.
— Я полагаю, — проговорила едва слышно, — спусковым крючком стало дело «Генверт». То самое дело о магах старой школы, которое объединило все человечество, продемонстрировав правящим кругам, что наша сила в единстве, абсолютном единстве в желании добиться справедливости. Я воспринимала это лишь как свершившийся исторический факт, но… знаете, мне следовало обратить более пристальное внимание на рассказ мистера Оннера о своем лихом пиратском прошлом… Ведь даже аже пираты присоединились к битве против магов старой школы. И мы победили. Мы — человеческое общество. Невзирая на то, что маги старой школы не просто пользовались расположением властей — они имели рычаги давления на императорскую семью.
Забавно, всегда считала людей изначально слабее. Мне было с кем сравнивать — драконы и оборотни, я работала с ними бок о бок, я отчетливо осознавала их превосходство и в магической и в физической силе, но лишь сейчас поняла — мы, человеческое общество, сильнее. И да, дело «Генверт» это явственно продемонстрировало.
— Не уверена, но похоже, что идея о смене состава личной императорской гвардии с человеческих солдат, на солдат-оборотней возникла именно тогда, — проговорила я, постукивая кончиком писчего пера о бумагу. — И тогда же, начались исследования в отношении драконов. Вы сильнее. Вы не болеете. Государству значительно выгоднее иметь население, не несущее потери каждую зиму от очередного простудного заболевания, принявшего форму очередной пандемии с осложнениями. Исключительно экономически — выгоднее. И расу драконов начали изучать, в основном путем использования самих же драконов, тот же профессор Стентон, при всем своем стремлении посвятить жизнь главному труду «О памяти крови», был вынужден проводить исследования и для империи — государство щедро платило за каждый научный труд. И в какой-то момент правительству стало известно, что драконы — результат вовсе не естественного отбора. Селективно выведенные, плодовитые, управляемые. И все что оставалось — выяснить, каким образом управлять вами. Метод управления. Способ воздействия. И я не удивлюсь, что именно тогда правительство устроило в Вестернадане подпольную сеть торговли детьми, преследуя две конкретные цели — получить материал для изучения и… ассимиляции с человеческим населением.
Я подняла взгляд на Арнела.
— Плодитесь и размножайтесь? — со злой усмешкой вопросил он.
— Что-то вроде этого, — боюсь, я была столь потрясена, что не осталось сил даже на смущение.
Ко всему прочему, меня терзало еще одно страшное подозрение:
— Кто-то из ваших предков об этом знал. Знал и предвидел. Вот откуда заповеди. Вот откуда правила… И вот почему драконы основатели Вестернадана сделали все, чтобы правда никогда не вскрылась. «Нашу память стерли» — много раз говорил профессор Стентон. Что ж, теперь я знаю почему.
— Почему? — с трудом, едва слышно, словно отголоском далекого эха спросил лорд Арнел.
Утверждать точно я не могла, но уже догадывалась:
— Потому что они, отцы-основатели Вестернадана, были управляемыми. Крылатыми, способными летать, но… управляемыми. Не удивлюсь, если после основания города и установки стен вокруг него, все эти драконы самоубийственно прервали собственную жизнь.
И я увидела, как побледнело лицо лорда Арнела.
А после… вдруг вспомнила склеп в горе, тот куда меня привела леди Арнел, и шесть саркофагов, и… внезапно я отчетливо поняла, что не хочу знать ответ.
Но дракон все же сообщил:
— Да. В один день. Все шестеро. Похоронив себя заживо в недрах Железной горы, которая, как вы имели возможность убедиться, вовсе не из железа.
И я запоздало осознала то, что увидела в склепе, в этой чудовищной братской могиле, которую шесть драконов превратили в ловушку для всех тех Rufusdraco что рискнут сунуться в нее. Потому что под тонким слоем железа, которое ржавые одним прикосновением превращали в прах, имелись залежи золота… и вот в нем любой Rufusdraco неизбежно тонул, как в омуте.
— Какой… ужас…
Ужас ледяными тисками сковывающий даже дыхание, но вместе с тем… я действительно видела этот склеп, я видела погибших в нем ржавых драконов, и… я начала догадываться, почему они столь неистово стремились попасть в склеп.
— Драконы, — каждое слово давалось с трудом, — подчиненные управляемые драконы… Rufusdraco, так же утратившие знания предков, ведь, насколько я понимаю, вырезали всех, кроме тех тридцати девушек, которых ржавые отдали оборотням… видимо в надежде хоть как-то сохранить свою расу. Так вот, Rufusdraco, явственно готовы были на все, чтобы занять подобающее им место — место всадников драконов. Но механизм подчинения был утрачен.
— И они фанатично его искали, — подтвердил лорд Арнел.
