Рука Дмитрия застывает в моих волосах.
- Ты ругалась с охранниками в фойе, - тихо говорит он. – И упала на меня, когда один из них грубо тебя толкнул…
Я улыбаюсь и киваю.
- С тобой была девушка, беременная…
Он напрягается. Становится жестким и отстраненным. Я не сдаюсь, решив узнать, кто это:
- Именно она уговорила тебя помочь мне. Кто она?
- Поэтому в «Айрисе» ты расспрашивала меня про жену и детей?
Я снова киваю и повторяю вопрос:
- Кто она?
- Она была женой моего брата.
- Что? У тебя есть брат?
- Есть, - как-то грустно отвечает он.
- Почему была? Они развелись?
- Настя умерла, - помедлив, отвечает Дмитрий.
- Ох, прости! – шепчу я, чуть отстраняясь.
Наши взгляды встречаются. Его лицо непривычно бледное, взгляд печальный и тусклый. Сердце непроизвольно сжимается, и я жалею, что завожу этот разговор.
- Мне очень жаль!
Мы молчим некоторое время, глядя вдруг другу в глаза. Дмитрий бережно убирает у меня с лица непослушную прядь волос, его ладонь так и остаётся на моей щеке. Перестаю дышать, стараясь впечатать в память это мгновение.
- Скажи мне… Тот от кого ты сбежала… Это он запирал тебя?
- Да, - выдавливаю я спустя вечность, опуская взгляд.
Тишину прорывает его резкий вздох, объятие становится крепче.
- И как долго это длилось?
- Почти три месяца. Сразу после моего школьного бала и до середины августа. Пока я не сбежала в другой город.
- Кто он?
- Бывший одноклассник. Первое время он больше всех издевался надо мной, потом как-то резко полюбил. Ну а что чувствую я, меня уже никто не спрашивал. Мать сыграла не малую роль в истории с моим заточением. Она так хотела породниться с богатенькой семейкой, что с легкостью плюнула на мои чувства. Его семья была очень влиятельной, имела связи везде! Я бы ни за что не выбралась, если бы его мать не помогла мне сбежать.
Темные глаза ожесточаются, челюсти сжимаются. Воздух вокруг пропитывается холодной яростью, что излучает его застывшее тело. Созданный в моём воображении рай медленно рассыпается вокруг нас, погружая в полумрак кабины.
- Не пугай меня… - шепчу я.
Дима натянуто улыбается и медленно прижимает мою голову к своему плечу.
- Я должен знать больше. Что это за семья, чем они занимались в то время.
- Зачем?
- Просто скажи, что знаешь.
- А я смотрю, ты привык командовать!
- А ты спорить! – терпеливо парирует он, поднимая мне лицо и заставляя снова заглянуть в его глаза. – Говори, Катя. Я все равно узнаю, но с твоей помощью это будет гораздо быстрее.
- Я никогда не вникала в состояние своих одноклассников! – бурчу я. - Его звали Синицын Олег. Кажется, его отец владел сетью местных супермаркетов или магазинов продуктов. Больше ничего не знаю.
- Хорошо.
Дима поднимает руку, которую я отчаянно сжимаю. Я послушно отпускаю его и позволяю перехватить мою ладонь. Большим пальцем он медленно проводит по твердому поперечному шраму под кистью моей руки.
- Теперь я хочу знать об этом, - низко говорит он.
- Я не пыталась вскрыть себе вены, если ты хоть на минуту подумал об этом!
- Мне уже легче… Так откуда же такой глубокий порез?
- Просто неудачная попытка вскрыть наручники…
- Что? – Дмитрий удивленно вскидывает брови и моментально отстраняется.
Я отворачиваюсь, не выдержав его пытливого взгляда, и лепечу:
- У меня не было проблем с законом, честное слово! Из-за постоянных попыток сбежать, Олег частенько привязывал меня, особенно если уходил из дома! Я стащила нож с кухни и когда осталась одна, попыталась вскрыть наручники. Ничего не вышло! Нож сорвался, и я сильно повредила руку…
- Привязывал! – яростно шипит Дмитрий и совсем отпускает меня. Одной рукой он накрывает лоб, второй упирается в бок.
Я вздрагиваю, осиротевшая без его тепла и шокированная такой реакцией. Он мерит темную кабину нервным большим шагом, словно запертый в клетке голодный зверь, что рвётся за добычей, гуляющей у него перед глазами по другую сторону решетки.
- Что этот ублюдок ещё с тобой делал?
Я молчу, снова вцепившись в перила. Его беспокойство ошеломляет. Мне сложно допустить даже мысль, что моё прошлое доставляет этому человеку хотя бы незначительное волнение. А видеть это собственными глазами кажется безумной иллюзией. Я решаю говорить ещё, не в силах бороться с внутренним желанием видеть в его глазах беспокойство… беспокойство за себя.
- Он тебя бил? – требовательно спрашивает Дмитрий.
- Почти нет…
- Как так - почти?
- Только когда сильно злился. Я не очень послушная девушка!
Он закрывает глаза и ругается безобразно и неприлично.
- И твоя мать спокойно смотрела на это?
- Она считала, что я сама наживаю себе проблемы. Просила меня уступить и жить в своё удовольствие!
- У тебя восхитительная мать! – говорит он сквозь зубы.
- Будто я её выбирала!
- Но ведь и у него были родители!
- Отцу было глубоко наплевать, с кем играется его благословенный сыночек, к тому же он так редко появлялся в доме, будто жил в своих супермаркетах. А мать, в конце концов, мне помогла.
Дмитрий невольно кривится, и некоторое время внимательно скользит по мне взглядом, будто пытается найти другие изъяны на моей коже. Открыты у меня были только руки и шея.
Тогда я решаю сама озвучить ответ на немой вопрос:
- Все остальное только тут! – Я тычу указательным пальцем себе в висок, и кисло улыбаюсь. – Помню, как первое время радовалась каждому новому утру. А потом из-за одного ночного кошмара все резко изменилось. Сначала я боялась засыпать по ночам, была одержима мыслью, что он меня найдёт, как в том кошмаре. А когда Марина случайно закрыла меня в комнате, у меня случился первый приступ. Это было ужасно, будто я снова оказалась в его доме… с ним… Ты спрашивал, почему я поздно зарегистрировалась на актёрских сайтах? Так вот, я удалила все анкеты, до тех пор, пока не справилась со своими тараканами в голове. Мне казалось, что анкеты выдают меня. Я сходила с ума, по-настоящему, понимаешь? Я и есть сумасшедшая, только об этом знают совсем не многие! Жаль ты оказался в их числе!
Он делает шаг на меня, снова заключая в крепкое, райское объятие. Его стремительный порыв оказывается совершенно неожиданным, выбивает все мысли из головы. Пустыми глазами я моргаю и вижу перед собой только красивые тёмные глаза. Щека горит от прикосновения его ладони. Он сдерживается, чтобы не прижать меня крепче к себе, я это чувствую по напряженным мышцам.
