Книга Завещание, страница 34. Автор книги Нина Вяха

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Завещание»

Cтраница 34

Срок беременности был еще совсем небольшим, так что это едва ли считается, но при падении Синикка сломала себе ключицу, и врач выписал ей обезболивающие таблетки, содержащие кодеин и, пребывая в этом пьяном угаре, они наутро отправились в город и там поженились – без свидетелей, в ратуше в Торнио. Она – с рукой на перевязи и в его кожаном пальто, наброшенном ей на плечи. Он – дрожащий от холода в одной рубашке, перепачканной кровью Синикки, и с вонью застарелого перегара.

Родным они не стали ничего рассказывать. Им было почти что стыдно. Они чувствовали, какую реакцию вызовут их признания и, не сговариваясь, решили никому ничего не говорить.

Когда Тату пришел домой после бракосочетания и увидел Сири, то немного устыдился своей выходки. Он знал, что Сири всегда будет любить его, но ему была нестерпима сама мысль о том полном разочарования взгляде, которым мать посмотрит на него, если он придет и скажет ей, что женился, причем на девушке, которую она даже в глаза не видела, и что он пошел на этот шаг, проведя перед этим ночь в неотложке по причине их ссоры, которая закончилась потерей их народившегося ребенка, и что он едва запомнил саму церемонию, потому что в тот момент его мозги были совершенно одурманены опиатами.

Нет, дома он ничего об этом не сказал. Затем последовал период, когда он вообще не мог проводить слишком много времени в Аапаярви. Потому что всего через пару дней после выкидыша и женитьбы, у отца Синикки приключился инсульт. Он не умер, но остался парализованным, и его поместили в больницу в надежде на улучшение или окончательное сохранение, это как посмотреть.

Он, как это принято говорить, превратился в овощ. Стал не функционирующим членом общества.

Мама Синикки, которая в семнадцать лет выскочила за папу Синикки, чтобы вырваться из-под опеки своего отца и переметнуться под опеку мужа, и которая ни одного своего дня не прожила без мужского надежного плеча рядом, очень тяжело восприняла случившееся. Она просиживала рядом с мужем с утра до вечера. И плевать она хотела на специальные часы, отведенные для посещений. Впрочем, в больнице быстро поняли, что нет смысла пытаться ей об этом говорить. Но по вечерам медсестры выпроваживали ее из палаты, и ей приходилось возвращаться в пустой дом, по которому гуляло эхо, ложиться на свою половину супружеской постели и напрасно пытаться уснуть, и бедная женщина пялилась в стенку, пока не наступало утро и она могла снова одеться и поехать в больницу, чтобы сидеть у постели мужа.

Сразу становится понятно, что если два человека всю жизнь прожили в таком взаимопонимании и согласии, то когда один из них уходит, то вместе с его уходом второй теряет почву под ногами, и это не просто случайность, а встречается сплошь и рядом. Похоже на ампутацию – настолько бескомпромиссно горе. После такого невозможно прийти в себя, человеческий организм уже не подлежит восстановлению.

Инсульт изменил ситуацию для юных новобрачных. Причем в лучшую сторону, потому что они внезапно обнаружили, что есть кое-что поважнее их собственных отношений, о чем действительно стоит переживат ь. Конечно, нельзя сказать, что в инсульте любимого отца и тестя есть что-то положительное. Однако факт оставался фактом, взваленная на Синикку и Тату ответственность за ферму ненадолго вынудила их взяться за ум. Старший брат Синикки к тому времени уже не жил на севере, он переехал в Нюстад, получив работу на тамошнем заводе выпускающем «Саабы», и у него абсолютно не было ни средств, ни времени взять отпуск и приехать ухаживать за парой-тройкой старых коров. Тату слышал, как Синикка кричала в трубку на старшего брата, видел, как она плакала, обвешавшись соплями, словно маленький ребенок, и был не в силах ничего сделать, чтобы утешить ее.

Этот их брак с самого начала был плохой идеей. Но Тату старался, на свой манер конечно, исполнять возложенные на себя обязанности ради своей жены. Он помогал ей, сколько мог, но это забирало у него все силы, и он чувствовал, как они оба тосковали по прежней, более беспечной жизни. В конце концов, Тату нашел себе утешение там же, где и всегда – в механизмах. В одиночестве, в гараже, после того как все дневные дела были сделаны. А Синикка, она и в обычной-то жизни была не из тех, кто сидит на диване и терпеливо ждет супруга, тут уж и подавно, понимая, что в этот вечер Тату снова не явится домой, зависала у ближайшей соседки, которую она знала как саму себя, как и многих в округе, только лишь затем, чтобы найти повод свинтить пробку на новой бутылке. Но теперь, с фермой на шее, она не могла себе этого позволить. Вечер за вечером она засыпала на диване со сжатыми кулаками, а на следующее утро вставала, чтобы снова приняться за дела, от которых не получится отлынивать. Подобное тяжело даже для опытного, привыкшего ко всему фермера, что уж говорить про Синикку, которая выполняла работу только потому, что больше некому было ее за нее выполнить.

Ведь мама Синикки не могла ничего делать, – она могла только сидеть на больничном стуле днем и лежать в постели, таращась в стенку ночью, – поэтому, пока Тату целыми днями возился с машинами и на свой манер пытался в свободное время приглядывать за фермой, Синикке приходилось присматривать за домом и семью коровами, которые жили пусть в небольшом, но хорошо обустроенном хлеву. После этого времени у нее на то, чтобы ругаться или пьянствовать просто не оставалось.

(Но на потрахаться время всегда есть, и вскоре Синикка опять забеременела.)

Она сообщила ему об этом за день до Рождества 1981 года, всего несколько дней спустя после того, что случилось с Арто. Тату обрадовался, но, по мнению Синикки, недостаточно сильно.

На одних женщин беременность влияет в физическом плане, на других – в психологическом.

На некоторых она вообще никак не влияет, но Синикка определенно изменилась психологически.

Ее тело могло вынести все, что угодно, благо она была еще очень молода, но вот ее психика явно не справлялась. Она была как пистолет, снятый с предохранителя – стала еще более непредсказуемой и сварливой. И ревнивой к тому же.

Тату имел много недостатков, но ловеласом он точно не был. Он никогда по-настоящему не испытывал интереса к женскому полу, это его как-то не вдохновляло. В своей жизни он любил только две вещи: машины и водку. И теперь, когда он внезапно заделался фермером, у него стало оставаться крайне мало времени на его увлечения. С каждым днем он чувствовал себя все хуже и хуже, и в итоге Синикка и Тату, оба сорвались и за довольно короткое время запустили и без того маленькую ферму.

Дело было уже в июне, когда Эско, услыхав, что его младший брат обзавелся хозяйством, решил заглянуть к нему в гости, но увидев, в каком запущенном состоянии пребывают коровы, не нашел ничего лучшего, чем сообщить об этом властям. Грязные, заросшие собственным дерьмом, недоенные коровы бродили по загону и жалобно мычали. Пришел проверяющий, увидел представившуюся ему картину и выписал штраф, но ничего не изменилось, и Синикке с Тату за рекордно короткий срок удалось обратить маленькое семейное предприятие в руины.

Они никогда не мечтали стать фермерами. Они вообще мало о чем мечтали. Но так уж сложилась жизнь. И тут уже ничего не попишешь.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация