– Ты.., ты… – заикаясь, начал Усатый.
– Ты хочешь сказать, я не правильно сделал, отправив их на тот свет?
– Ты.., ты…
– Или может, я не правильно сделал, оставив в живых тебя? Ну-ка, улыбнись! – резко крикнул Полковник. – Улыбка!
Усатый, как марионетка, тут же раздвинул губы в подобострастной улыбке, но глаза его при этом оставались смертельно испуганными.
– Вот так-то лучше, – Полковник прошелся вокруг Усатого. – А.., теперь я понял, – протянул он, – переживаешь, что автомат свой в кунге забыл? Боишься, пристрелю тебя?
Усатый кивнул.
– Не бойся, – Полковник порылся в сумке и протянул Усатому пистолет.
– Не-а…
– Бери!
Усатый замер, положив пальцы на защелку, державшую обойму.
– Можешь посмотреть, заряжен.
– Сейчас…
И впрямь, в обойме оказалось несколько патронов. Тут из-за леса послышался стрекот. Усатый пригнул голову, готовый бежать.
– Это за нами, – бесстрастно произнес Полковник и широко расставил ноги.
Стрекот приближался, вскоре над лесом показался вертолет странного, грязно-голубого цвета. Ни бортовых номеров, ни опознавательных знаков.
– Эге-гей!
Полковник вскинул руки и замахал ими над головой. Вертолет пронесся над озером, низко – обдав людей, стоявших на льду, сильным упругим ветром.
– Не бойся, свои.
Заложив вираж, вертолет развернулся и медленно проплыв над полыньей, опустился метрах в ста от замершего КамАЗа с трейлером. Распахнулись ворота грузового отсека.
– А теперь быстро! – скомандовал Полковник, потащив Усатого к трейлеру.
– Бегу, бегу Тяжелые ящики вдвоем было не поднять. Полковник раскрутил проволоку, снял крышку и взял на руки один из цилиндров. Он держал его, прижав к себе, скрежеща от натуги зубами. А затем, шатаясь под тяжестью цилиндра, двинулся к вертолету. Усатый тоже схватил цилиндр и проследовал за Полковником.
Через двадцать минут груз ЕАС-792 оказался в вертолете. Туда же перекочевали и зеленые ящики. Пилот проконтролировал, чтобы груз был закреплен и отцентрирован как следует.
– Пять минут, – произнес Полковник, вскинув руку с растопыренными пальцами.
– Пять?
– Я – бегом!
Полковник бросился к оставшемуся на льду КамАЗу. Теперь уже Усатый куда спокойнее смотрел на то, как проваливается под лед тяжелая машина, как грохоча, растрескиваясь, смыкаются над ней льдины. Вертолетный винт продолжал работать, гоняя вокруг места посадки снежные вихри.
Полковник, пригнувшись, прикрыв рукой лицо от ветра, добежал до вертолета, поднял подножку, закрыл дверь. Вытер пот со лба.
– Держись! – прикрикнул он на Усатого.
Тот сидел на откидном сиденье возле иллюминатора. Летчик закрыл за собой дверь, ведущую в кабину пилота. Взревели двигатели. Вертолет оторвался ото льда и завис над озером. Бушующий ветер, поднятый винтом, мгновенно занес следы машин, следы вертолетных шасси.
Тяжело развернувшись, вертолет заскользил над озером к лесу, взмыл прямо перед зеленой стеной елей и, то и дело исчезая в низких облаках, полетел на запад.
Полковник устроился напротив Усатого, расстегнул бушлат, сбросил шапку. Лицо его сияло радостью. Глаза искрились.
– Чего не веселый? – крикнул он Усатому.
– Уже не страшно!
– Невеселый чего, спрашиваю?
Но Усатый не расслышал его слов из-за грохота, царившего в отсеке. Полковник подмигнул и, проведя пальцем в воздухе перед своим лицом дугу, нарисовал улыбку..
– Веселей!
Усы чуть дрогнули, губы раздвинулись, обнажив два металлических зуба.
Из сумки Полковник достал жестянки с пивом, одну из них бросил Усатому. Тот, уже немного придя в себя, ловко поймал подарок и жадно принялся пить.
– Холодное…
– Пей-пей.
Достав полпалки копченой колбасы, Полковник рассек ее на две части ножом и принялся есть, кусая прямо со шкуркой.
Усатый ощутил голод. Держась за переборки, добрался до Полковника, сел рядом с ним, схватил вторую половину и тоже принялся есть. Он не знал ни куда они летят, ни зачем, точно так же, как не знал достоверно, что за дрянь находится в контейнерах.
Полковник подмигнул, достал полиэтиленовый пакет с деньгами и покачал им перед носом Усатого. Тот протянул было руку, чтобы коснуться тугих пачек с деньгами, но пакет тут же исчез в сумке.
– Рано еще! Рано! – прокричал в ухо Усатому Полковник. – Придет время – попилим. А пока работай просто так.
Автомат на коленях Полковника лежал, повернутый в сторону Усатого, так, что тому ничего не оставалось, как согласиться. Деморализован Усатый был до такой степени, что действовать самостоятельно уже не мог. Многое из того, что знал, забыл – от страха мозги отшибло.
Он повернул голову и, продолжая жевать жесткую колбасу, посмотрел в иллюминатор. Внизу тянулись цепи сопок, густо поросших лесом. Лес сверху напоминал мох, присыпанный белой пудрой.
– Красиво, а? – толкнул его в бок Полковник. – И самое странное, совсем не страшно. Кажется, очень низко летим…
Зубы Усатого все еще продолжали выбивать дробь.
– Замерз?
– Что?
– Замерз? – кричал Полковник. Усатый кивнул.
– Да, пиво холодное.
По глазам Усатого Полковник понял, что его соседу нестерпимо хочется выпить чего-нибудь покрепче, чтобы снять стресс, забыться на какое-то время. Полковник колебался. В его планы не входило напаивать Усатого. Пьяный еще чего доброго и выстрелить сможет. Но все-таки он вытащил из кармана военных брюк небольшую плоскую стеклянную фляжечку, обтянутую кожей, и плеснул на дно блестящего отполированного стаканчика-крышечки.
– Спирт, выпей.
Усатый жадно глотнул обжигающую жидкость.
– Ух!
После этого ему и впрямь полегчало. Он затих, лицо его сделалось благостным.
Так продолжалось недолго – минут пять-десять, не более. Усатому захотелось отлить. Пиво и страх сделали свое дело. На низ живота давила моча, скопившаяся в пузыре. В военном вертолете, конечно же, таких удобств-излишеств, как туалет, не существовало. И Усатый твердо решил терпеть до посадки.
А Полковник тем временем поднялся, потянулся, достав руками низкий потолок, и подойдя к двери, отодвинул ее, в сторону. Ветер ворвался в грузовой отсек, завертелись искрящиеся снежинки, скопившиеся между переборками. Держась за брезентовый ремень левой рукой, правой Полковник расстегнул ширинку и, поглядывая на Усатого через плечо, принялся мочиться в открытую дверь. Затем с неописуемым облегчением на лице отступил в сторону и неторопливо стал застегивать брюки. Кивнул Усатому.
