– Нечего вам там делать! Разворачивайтесь и марш по домам!
– Как это нечего? – возмутился мужчина в ушанке из лисьего меха.
– Нечего! – твердо произнес военный.
– А может, помочь надо. Говорят, люди там были.
– Без вас разберутся.
Если бы не водка, то возможно, мужики вернулись бы домой. Но они решили схитрить. Сели в сани, развернули лошадей и, проехав пару километров назад, свернули на другую дорогу.
– Нечего делать… – бурчал себе под нос мужчина в лисьей шапке. – Не твое дело. Думаешь, надел форму, так все тебе можно?
Но проехав еще немного, он, призадумался. Над головой пронесся военный вертолет, следом за ним второй. Машины шли низко, почти над самым лесом.
«Да, кипеж поднялся будь здоров!» – возбужденно подумал селянин.
* * *
За поворотом их ожидал новый сюрприз – два «Урала» с кунгами, выброшенные к небу антенны покачивались над лесом, десяток солдат с оружием. Мрачный лейтенант, взмахнув рукой, остановил возниц. Теперь уже с ними никто не церемонился.
– Ты, хер в ушанке! – лейтенант подступил к мужику. – Тебе сказали ехать назад, или ты русского языка не понимаешь!
– Да ты чего тут раскомандовался! – не выдержал мужик. – Живу здесь – вот и еду куда хочу! Не твое дело, – и он толкнул лейтенанта.
Прозвучала короткая очередь, пущенная в воздух. Мужики, отправившиеся на разъезд пограбить потерпевший крушение поезд, присмирели.
– Слезть с саней! – скомандовал лейтенант. Кто слез сам, а упиравшихся стащили с саней, заставили стать лицом к кунгу, обыскали.
– Помародерствовать решили, – сквозь зубы процедил лейтенант и сплюнул себе под ноги.
– Посмотреть охота была.
– Если не знаешь, куда лезешь, лучше не суйся. Раз тебя предупредили по-хорошему…
– Мы же ничего…
– Посажу тебя денька на три под караул, тогда поймешь, что значит ничего.
И тут лейтенант внезапно подобрел:
– Значит так, слушай, мужики, чтобы больше я вас здесь не видел. Быстро к своим бабам в поселок! Начинается эвакуация.
– Что?
– , Эвакуация. Всех отселяют, – военное слово «эвакуация» странно прозвучало в этом лесу. – Так что в поселок. Грузите на сани манатки, жен, детей и чтобы до вечера и близко вас не было.
– Ни хрена себе! – мужик почесал пятерней в затылке. – Что там, отрава какая-нибудь разлилась?
– Если бы я сам знал, – в порыве откровенности признался лейтенант.
Испуганно оглядываясь, мужики залезли в сани и, начисто забыв о водке, о легкой наживе, погнали лошадей назад, в поселок, где уже царил переполох. Шутка ли сказать, к вечеру во всех домах не должно остаться ни единой живой души!
Глава 8
Генерал Малишевский, сухой сутуловатый мужчина в громоздких старомодных очках с немного затемненными стеклами сидел у самой длинной стены своего кабинета в низком кресле, положив на колени папку с документами. Пепельница, полная окурков, дымилась рядом. Генерал только что раздавил начатую сигарету. Времени катастрофически не хватало, и он опасался, что придется часть бумаг взять с собой и там, дома, в кабинете, сидеть, разбираться с ними. Работа, скорее всего, закончится далеко за полночь. А завтра ни свет ни заря придется ехать в управление.
Последние два года у генерала Малишевского уже дважды менялись шефы, и как следствие – у шефов менялись замы. Бесполезная перетряска кадров изрядно надоела. Малишевский хотел устойчивости, стабильности, хотел, чтобы было так, как раньше, много лет назад, до начала Перестройки. Тогда все представлялось ясным и понятным. Разумеется, существовали свои проблемы, возникали недоразумения и конфликтные ситуации. Но зато было ясно, кому нужно докладывать, а кому не стоит показывать важные документы. Сейчас же все изменилось. Появилось много новых людей, пришедших из внешней разведки, из министерства иностранных дел, из МВД. Старых кадров оставалось все меньше и меньше. И иногда Болеславу Францевичу Малишевскому даже не с кем было посоветоваться, принимать решения приходилось самому и получать по шапке – тоже самому Но генерал Малишевский, хоть и выглядел сейчас уставшим и измотанным, но, тем не менее, твердо держал доверенный ему отдел ФСБ в своих руках.
Вот и сейчас, поздним вечером, большинство людей генерала Малишевского находились на местах. Аналитики занимались своим делом, помощники составляли бумаги.
Раскрылась дверь кабинета. Генерал приподнял очки на лоб и чистым накрахмаленным платком протер покрасневшие глаза. Он пристально посмотрел на помощника. Тот немного ссутулился под тяжелым взглядом генерала.
– Разрешите?
– Конечно…
«Неужели еще что-то случилось?» – по выражению лица вошедшего догадался генерал.
– Болеслав Францевич, – молодой подтянутый мужчина в звании капитана остановился посреди кабинета прямо под люстрой.
– Ну, что скажешь?
– Получили шифровку по нашей линии.
– Откуда? – тут же задал вопрос генерал Малишсвский и, убрав с колен папку с секретными документами, спрятал ее в низкий черный сейф.
– Из Челябинска, товарищ генерал.
– Ну, показывай, – генерал поднялся и устало присел, разминая затекшие ноги.
– Вот, смотрите.
Малишевский опустил очки, повернул настольную лампу и только после этого раскрыл папку.
– Ну и ну… – пробормотал он, ознакомившись с кратким текстом, внизу которого стояла фамилия полковника Чеботарева из челябинского управления.
– Ну и ну… – повторил генерал, переходя ко второму документу. А порадостнее новостей ты не припас?
– Вы просили не беспокоить, но я… Генерал махнул рукой:
– Правильно сделал.
Он откинулся на спинку кресла. Лицо его побледнело, длинные пальцы впились в подлокотники. Капитан стоял, моргая большими голубыми глазами и не до конца понимал, что же могло произвести столь сильное впечатление на видавшего виды генерала.
– Больше никаких документов не было?
– Никак нет, – уже строго сказал капитан.
– Узнай, на месте ли генерал Судаков? – Болеслав Францевич поднялся с кожаного кресла, оттолкнув его к стене. Колесики препротивно скрипнули, спинка ударилась о дубовую панель.
Малишевский прошелся от одной стены кабинета к другой, абсолютно не обращая внимания на застывшего в ожидании капитана.
– Товарищ генерал, – наконец не выдержал тот, – распоряжения какие-нибудь будут?
– Я же тебе сказал, узнай, на месте ли Судаков. Капитан посмотрел на часы.
