— Я могу дальше сама подержать. Спасибо.
Уголки губ дернулись, но вовремя сдержал улыбку.
Мало знакомые люди, а от одного невинного взгляда с ее стороны, улыбка сама по себе лезла. Внутри затрепетало очень теплым огоньком, которого давно потерял. Что же за дерьмо?
Живая улыбка была всего-то пятнадцать лет назад. Заново улыбаться для меня являлось некой проблемой, если честно. Есть и всегда будет одна маленькая вещь, собственно, изменившая всю судьбу семьи Росс. Где-то в далеком прошлом я был счастливым и озорным мальчишкой, смеялся день напролет. Жил той жизнью, которую смог бы захотеть каждый. Ничто не представляло угрозы, пока момент не настал так рано для моих лет. Он испортил меня. Я больше не был тем Эриком, помогающий и жертвующий ради других, с которым когда-то дружили многие люди. Что-то щелкнуло, и жизнь рухнула, не успев расцвести. А такое легкое движение губ…какое-то запредельно чужое для меня.
Сейчас же я гоняюсь за драйвом, живу на полную, ищу для себя слабость, за которой можно закрыться от всего. Улыбка стала только оружием, но никак не зеркалом, на котором отражалось мое состояние. Мне не свойственно было улыбаться искренне, без фальши и дерзости. Я сам превратился в нахального и жестокого парня, не знающий такого слово, как «стоп».
И в общей сложности я не должен быть таким слабым перед девушкой, с которой когда-то замутил «драку». Здесь я по той воле, которая потребовалась ей в качестве помощи. На большее я не рассчитывал.
Тяжело вздохнул, запуская руки в волосы. Рядом с ней в голове творилось черт пойми что. Частички прошлого, сломанные за счет рук моего отца, отражались перед глазами смелыми картинками. Это совсем не то, что мне сейчас требовалось. Это, черт возьми, запретное для меня!
Встал на ноги и, как мрачная туча, прошелся вдоль скамейки туда и обратно. Во мне снова появился пепел, что руки произвольно сжались в кулаки, и его не хотелось показывать перед человеком, которого вообще не знал да знать не хочу. В последнюю очередь мне бы захотелось хоть когда рассказать свою проблему — так это ей. Именно из-за ее присутствия что-то бурлило вокруг меня по-другому. Не было того вкуса веселья в очередной учебный год, когда хочется оставить после себя память на долгие годы. Стоило только отойти, не видеть ее, как все было предельно спокойно и без очередного шторма.
Что же мешает мне забыть и выкинуть из своей головы?
Присел рядом с ней и уставился вперед себя, не позволяя взглянуть на нее хоть мельком. Не должен я быть тряпкой. За меня держатся много людей, которые верят в то, что мы — величайшая сила.
— Эрик, с тобой все в порядке? — женский голос выдернул меня из мыслей и привлек тем, что таилась под этим вопросом.
Ее голос — приятная музыка для ушей, но в то же время хочется заткнуть ей рот.
— В порядке, — отмахнулся, не стараясь как-то вывести наружу свое душевное состояние.
— Я же вижу, что это не так.
— Какая ты догадливая, — обернулся к ней, своим высокомерием сбивая с толку еще больше девушку. Ханна нахмурилась, сведя брови на переносице.
Через секунду она сделала вид, что мы вообще не разговаривали.
Прядь волос упала прямо на лицо Эллингтон, когда она наклонилась. Мимику лица можно было с легкостью отгадать. Одно единственное ее движение только подтверждало мои мысли: заправляла выпадающие пряди за уши, нервно прикусывала нижнюю губу и долго касалась своего лба. Ей здесь становилось неуютно рядом со мной.
Я сам уже готов сбежать отсюда с этим своим поганым разногласием в своей голове.
Протираю лицо руками, каждым обострившимся нервом чувствуя, как меня отпускает. Коньяк как ветром сдуло, будто я его вообще не принимал. И вся моя пустота обрушивается сильным ветром в пекло бьющегося сердца.
Достаю с заднего кармана фляжку, откручиваю пробку и подношу к губам, как меня останавливают, выхватывая из руки вещь. Непонимающе моргаю, затем перевожу взгляд на виновника, испепеляя гнев в своих глазах. Челюсть сильно напрягается, что улавливаю тихую боль. Ханна нисколечко не съеживается от моего напора.
— Отдай ее мне обратно! — рявкнул и потянулся за фляжкой. Но она только еще сильнее увернула руку назад.
— Нет.
Мышцы окаменели от налившегося раздражения.
— Ханна, не вынуждай меня делать тебе больно…
— Ты и так сделал мне больно… Куда уж больше? — печально хмыкнула, посмотрев на меня каким-то другим взглядом.
Поджал губы. Отражение моих поступков промелькнули в темных глазах девушки. Судорожно брал в себя больше воздуха, сдерживая внутри смешанные чувства. Две недели назад она была права. Между нами давно установился шторм, который ни в какой степени не помогает нам сойти на берег. Мы постоянно сталкиваемся друг с другом, я ищу в ней свою дозу, которую можно легко заманить к себе. Я и представить не мог, как все обернется на самом деле, если не согласился бы на авантюру друзей…
И что же мне теперь делать, раз я хочу только одного от нее, но не знаю, как это получить?
Подстава. Самая настоящая подстава. Делать из ряда вон свои трофейные поступки, показав этой девушке себя совсем не человеком. А в итоге, что получаю в ответ? Кислое бессилие в том, что не могу уже остановить нашу игру, разрезать наши сплетенные нити. Я и так потерял все, что имел сейчас. Живу каким-то нереальным миром, постоянно ищу в толпе знакомый силуэт, а друзья только и требуют начать действовать. Как это сделать, если, черт возьми, дал общение самому себе? А не сдержал…
— Прости меня… — пролепетал, добавляя в слова раскаяние. Вся уверенность как ветром сдуло.
И вот тот самый момент, когда мой мир больше не был прежним. Самая маленькая, тонкая нить порвалась окончательно, и большой камень упал в черную дыру, которая вбирала в себя все, что попадется. И все начало кружится совсем не по-черному, где люди самые настоящие марионетки. Все преобразилось в тусклые светлые цвета.
— Что? — не веря в услышанное, повторила Ханна. Ее глаза заблестели, и не стоило даже угадывать, что это были слезы.
Девушка отодвинулась, не мигая. Крупинка стойкости упала на пол, предоставляя совсем другого человека, в ней больше не было того холода, что чувствовал рядом с ней при встрече. Она засомневалась в себе, во мне…
— Простить… Ты же понимаешь, что так легко это не делается? — вот-вот голос готов был пропасть от сбитого дыхания и вздохов, которые помогали ей успокоиться.
— Знаю, — плотно сжал губы и отвернулся, с резкой силой запуская пальцы в волосы. Оттянул пряди, и дискомфорт не стал себя долго ждать. — Я многое сделал по отношению к тебе, такое трудно выкинуть из головы. Только ты не представляешь, какие вещи были и похуже этого. Моего прощения не заслуживали кто-либо другой, им только было бы в радость получить такое в лицо. Это стало бы слабой точкой, чтобы раздавить меня. А с тобой…уже другое дело.
