Не успел Томас придумать, как подобраться к трупу, как отец и Калеб подъехали к дому доктора в своем расшатанном экипаже. Томас даже различил под курткой отца очертания истрепанной книги латинских заклинаний, которую тот всегда держал при себе на случай, если жертва окажется одержимой демоном. Пока Калеб привязывал лошадь к столбу, Натаниэль выпрыгнул из повозки, кивнул Томасу и зашел в дом. Оставив лошадь, Калеб пересек улицу и подошел к брату. Вдвоем они подкрались к окну и сразу же поняли, что девушку опознали: это была Эбигейл Фолкнер. Она жила с матерью и двумя увечными братьями-близнецами в северной части Салема, на участке земли, позволявшем содержать только пару свиней да огород. Томас и Калеб видели ее несколько раз.
Доктор распорядился известить о случившемся мать погибшей, и девочку-служанку отправили за вдовой Фолкнер. Вдова приехала минут через двадцать. Эбигейл не вернулась домой после того, как накануне вечером вместе с другими девочками отправилась к Патнэмам шить стеганые одеяла. Мать подумала, что она осталась там ночевать и вернется домой сегодня, но дочь так и не появилась. Натаниэль осторожно рассказал, что произошло, и показал ей тело дочери. Женщина принялась причитать и рыдать. Натаниэль объяснил, что должен немедленно соборовать погибшую. Наконец вдова, кажется, поняла, чего от нее хотят, кивнула и позволила доктору и еще одному человеку отвести себя в другую комнату. Натаниэль затворил за ними двери и открыл окно. Сыновья уже ждали его там.
– Принесите сумку. У меня мало времени, – приказал он.
Мальчики быстро принесли большую кожаную сумку, и Натаниэль приступил к работе. Сначала он осмотрел тело, разыскивая любые странные укусы или отметины, помимо разреза на шее. И ничего не нашел. Ни запаха серы, ни ожогов вокруг рта – значит, демоны тут ни при чем. Потом он достал травы, бросил их на тело, зажег свечу и произнес несколько латинских фраз. Ничего. Натаниэль осмотрел ладони и ступни – тоже ничего подозрительного. Тогда он осмотрел шею и, кончиками пальцев ощупав ее заднюю поверхность, обнаружил нечто странное: она была слишком мягкая. Быстро поговорив с вдовой и поблагодарив доктора и человека, который нашел погибшую, Натаниэль покинул дом. Когда отец появился на улице, братья сели в повозку. Натаниэль правил молча, и мальчики знали, что, когда отец так задумался, лучше помалкивать. Лишь подъехав к деревне, Натаниэль нарушил молчание:
– У нее шея сломана.
– Сломана? – переспросил Калеб.
– Как у цыпленка. Но кровоподтека нет. Обычно тут, как при повешении, должны оставаться синяки, – мрачно заметил Натаниэль.
– И как же тогда ее сломали? – спросил Томас.
Натаниэль потряс головой:
– Вряд ли можно сломать шею, не дотрагиваясь до нее.
– Черная магия? – предположил Калеб.
– Именно.
– Кажется, ее мать упоминала, что Эбигейл была у Патнэмов? – напомнил Томас.
– Точно. Мальчики, ступайте к их дому. Возьмите яиц, скажите, что хотите их продать. Выясните, когда именно Эбигейл Фолкнер была там в последний раз. И поищите следы колдовства.
– Да, сэр, сделаем, – Томас слез и потянул за собой брата.
Взяв корзину свежих яиц (они постоянно возили с собой что-нибудь на продажу – при такой работе это было мудрым решением), они попрощались с отцом и по глубокому снегу потянулись обратно в деревню.
Дом Патнэмов стоял около Староприходской дороги. Братья поднялись по ступеням к внушительной двери и решительно постучали. Из глубин дома донесся пронзительный вопль, затем послышались чьи-то тяжелые шаги. Кто-то закричал снова, и длинноносый мужчина открыл дверь. Это был преподобный Пэррис, его лицо было искажено болью.
– Что вам нужно, мальчики?
– Мы хотели продать яйца и, если можно, поговорить с Энн и Прюденс. У вас все хорошо? – выпалил Томас, пытаясь заглянуть за спину священника и понять, что происходит.
И тут снова раздался крик, а позади преподобного появилась Энн Патнэм, невысокая двенадцатилетняя девочка. Глаза у нее были дикие. Она взглянула на Калеба, схватила его за руку и попыталась втянуть в дом, но преподобный Пэррис помешал: он схватил девочку за запястье, разжал ее пальцы и освободил Калеба. Мистер Патнэм, отец Энн, вышел в прихожую и заговорил со священником. Томас и Калеб продолжали стоять на пороге.
– Зайди, зайди, ты вовремя! – закричала Энн Калебу. – Видишь, видишь их? Смотри, как они кричат на меня! Вон, вон! На стропилах! – она указала на потолок.
Мальчики осторожно подошли ближе и посмотрели вверх, но ничего необычного не увидели. Из тени появилась еще одна девочка, Прюденс, близкая подруга Энн. Она, кажется, тоже была на грани истерики. Вдруг она завопила и упала на пол, корчась в жестоких судорогах, а изо рта у нее вывалился язык. Словно только сейчас заметив присутствие братьев, преподобный вытолкал их за дверь.
– Не до вас сейчас, мальчики, – проговорил он. – Зло пришло к нам.
Перед тем, как священник захлопнул дверь, братья услышали, как он сказал мистеру Патнэму:
– То же самое происходит и в моем доме. Дочь и служанка кричат. Это ведьмы, говорю вам. Сатана пришел в Салем.
Они спустились по ступеням, и Томас повернулся к брату:
– Кажется, Энн Патнэм положила на тебя глаз.
Калеб усмехнулся:
– Хочешь сказать, я нравлюсь только девушкам, которые одержимы неведомыми силами?
– Да, – отозвался Томас. – Идем, нужно сказать отцу, что девочки, кажется, пострадали от ведьм.
Глава 15
Натаниэль Кэмпбелл сидел с семьей у очага за грубо сколоченным обеденным столом. Они обсуждали случившееся, а Розмари Кэмпбелл разливала суп в миски и раздавала большие ломти хлеба.
– Я слышала, что они обвинили в колдовстве служанку Пэрриса Титубу, а еще Сару Гуд и Сару Осборн, – проговорила Ханна, старшая из всех детей, воспитанная, сообразительная и храбрая девушка.
Натаниэль не брал ее на самые опасные вылазки, но Ханна могла оказать помощь во многом другом: она отлично знала четыре языка, включая местный индейский диалект, с помощью которого исследовала некоторые религиозные практики. Отец поручал ей хранить заклинания и книги, которыми они пользовались.
– Нам известно, что Эбигейл Фолкнер и дочка преподобного Пэрриса ходили шить одеяла вместе с Энн Патнэм и Прюденс Льюис, – продолжала Ханна.
– И все четыре девушки кричат о ведьмах, – уточнил Натаниэль.
– Бедные Сара Гуд, Сара Осборн и Титуба. Их наверняка осудят, я уверена, – сказала Розмари. – Ничто так не пугает преподобного Пэрриса, как разговоры о зле. Странное дело. Уверена, они самые обычные старухи.
– Отец, они ведьмы? – спросил Томас.
– Не могу сказать наверняка. Попробую на них заклинания, если получится во время суда подобраться поближе. Тогда узнаем точно.
