Когда Натаниэль сел на лошадь, в дверях появилась вдова и окликнула:
– Мистер Кэмпбелл, есть еще кое-что.
– Что именно? – уточнил Натаниэль.
– Я любила дочку, но мне нравились не все ее знакомые.
– Кого вы имеете в виду?
Вдова нервно огляделась, хотя рядом никого не было, и, наконец, проговорила:
– Например, семью Болл.
С этими словами она вежливо кивнула и исчезла в доме. Натаниэль посмотрел на мальчиков:
– Ну что, навестим Констанс Болл? Возможно, это как-то связано с разрытыми могилами, которые вы видели на ее земле.
Калеб и Томас согласились. Дочери Констанс Болл были известны во всем городке: во-первых, они ни с кем не разговаривали, а во-вторых, были необыкновенно красивы. Семья Болл жила недалеко от Кэмпбеллов, так что Томас и Калеб иногда срезали путь мимо их усадьбы, хоть и знали, что так делать нельзя. Боллы жили в большом кирпичном доме, выделявшемся на фоне окружающих домов, обшитых досками. Единственное, что все точно знали о семье Болл: они всегда тут жили.
– Как думаешь, Констанс Болл имеет отношение к смерти Эбигейл? – спросил Томас.
– Вот и выясним, – отозвался Натаниэль. – Помните, что делать, когда приглашают в дом?
Мальчики кивнули. Отец долго тренировал их. Долгими промозглыми ночами они караулили гнезда вампиров, видели немало одержимых демонами, а еще Натаниэль учил их быть вежливым, чтобы тебя впустили в дом, ведь это означало уже половину победы.
Когда Кэмпбеллы добрались до усадьбы Констанс Болл, поднялся сильный ветер. Снег заметал поля, слепил глаза. Натаниэль привязал лошадь, и они поднялись на крыльцо. Дверной молоток был размером с голову Калеба. Томас стукнул им по бронзовой пластине. Звук удара эхом прокатился по дому, заглушая даже завывание ветра. Через пару минут крупный мужчина в черных брюках и застегнутом до самого горла пиджаке отворил дверь, и взглядам гостей предстал огромный холл и витая лестница. Натаниэль назвал свое имя и попросил разрешения войти. Мужчина провел гостей в большую гостиную, расположенную справа от холла.
Томас и Калеб никогда раньше не бывали в таком огромном доме. Они сели у камина, в котором ревело пламя. Натаниэль сразу заметил несколько любопытных вещиц, среди которых его внимание особенно привлекла небольшая потрепанная книжка на возвышении. Взглянув на первую страницу, он увидел, что книга на латыни. Не успел он перевернуть страницу, как длинный указательный палец быстро захлопнул книгу у него перед носом. Подняв голову, Натаниэль увидел Констанс Болл. Она была красавицей – всегда одетая почти в стиле Возрождения, однако излишне пышно для жительницы колонии.
– Чем я могу вам помочь?
– Госпожа Болл, меня зовут Натаниэль Кэмпбелл, а это мои сыновья Калеб и Томас.
Мальчики вежливо поклонились.
– Я знаю, кто вы, – проговорила она, – наши земли граничат. В чем дело? Мои девочки нарушают границы?
– Вовсе нет. Но, если вы не возражаете, я хотел бы с ними поговорить.
– Зачем?
– Я хотел бы знать, были ли они знакомы с Эбигейл Фолкнер, – ответил Натаниэль.
Констанс глубоко задумалась и через несколько секунд проговорила:
– Уверена, что это имя мне не знакомо.
Она села на стул с прямой спинкой и смерила Натаниэля холодным взглядом.
– Странно, – проронил тот. – А ее мать утверждает, что Эбигейл знала вас и ваших дочерей.
– Не понимаю, к чему вы ведете.
– Вы знаете, что юная Эбигейл Фолкнер мертва? – вопросом на вопрос ответил Натаниэль.
Констанс помедлила, прежде чем ответить:
– Нет. Едва ли. Так чего вы хотите, мистер Кэмпбелл?
Во время разговора Томас и Калеб подобрались к стулу Констанс. Калеб вытащил из кармана мешочек и попытался подложить под сиденье, но хозяйка дома внезапно обернулась, спугнув его:
– Что ты там делаешь, маленькая обезьянка?
– Простите, он немного странный мальчик, – вступился Натаниэль. – Калеб, иди сюда.
Калеб послушно вернулся и сел рядом с отцом.
– Мистер Кэмпбелл, с меня довольно этих глупостей. Уходите, – сказала Констанс, поднявшись со стула.
– Вы, наверное, не поняли… – попытался возразить Натаниэль.
– Рэтберн, – позвала она, – проводи джентльменов, они уходят.
Великан появился так быстро, будто подслушивал под дверью. Пройдя через всю комнату, он схватил Натаниэля за руку. Вырвавшись из медвежьей хватки, тот принялся читать заклинание, с помощью которого можно обнаружить ведьму:
– Per is vox malum ero venalicium. Per is oil malum unus ero ostendo…
[66]
Констанс безмятежно улыбнулась:
– Мистер Кэмпбелл, если вы хотели узнать, не ведьма ли я, почему было просто не спросить?
Она взмахнула рукой, и Калеб, пролетев по воздуху, ударился о книжный шкаф и рухнул у стены.
– Па-а-па-а!
Натаниэль выхватил нож.
– Думаете, сможете навредить мне этой зубочисткой? Мистер Кэмпбелл, вы не знаете, на что я способна!
Констанс снова взмахнула рукой, и комната наполнилась таким же густым туманом, как тот, что скрывал поля за окном. Повернувшись к Натаниэлю, она швырнула через всю комнату и его. Томас набросился на нее, но тут же отлетел в угол.
– Как вы смеете нападать на меня в моем собственном доме! – Констанс Болл еще раз взмахнула рукой, и огненный смерч, вырвавшись из камина, поднялся к потолку. – Eugae satan imus focales olle obligamus tu adque subsidium me clades mi trespassers!
[67]
Огонь подбирался все ближе к безжизненно лежащему Томасу.
– Томас! Очнись! – закричал Калеб.
– Как интересно! Твой старший сын, кажется, лишился рассудка. Как и отец! – Констанс стояла, величественно выпрямившись, а пламя плясало вокруг нее. – Скажи, Натаниэль, зачем ты притащил сюда детей? Зачем подверг их опасности? Я и сама знаю ответ: потому что ты охотник. Все охотники одинаковы: выскочки, уверенные, что имеют право судить кого угодно, кроме себя. А теперь позволь, я скажу кое-что… – Она наклонилась к Натаниэлю и обдала его ледяным дыханием: – Мы приехали сюда, так же, как и вы, в поисках новой жизни. Новый Свет открыт для всех, а не только для тех, кто сидит, уткнувшись в Библию.
– Ты убила Эбигейл Фолкнер, невинную девочку! – воскликнул Натаниэль.
