– Смиренно прошу простить нас за то, что мы явились без приглашения, – начал я. – Но мой отец, ваш друг Натаниэль Кэмпбелл, чрезвычайно нуждается в вашей помощи.
Король Филипп был красив и высок, он мудро правил своим народом и мог вести переговоры не хуже любого колониста. Я не знал, сумею ли убедить его помочь нам. Любой пятнадцатилетний мальчишка волновался бы, меня буквально трясло.
– Почему я должен подвергать моих людей опасности? Ваш отец добр и умен, но я не могу вести свой народ на битву, которая их не касается.
Я задумался, что же ответить. Он, конечно, был прав: с какой стати подвергать опасности своих людей? Надо ответить хитро, но так, чтобы мой ответ не выглядел попыткой оправдаться или грубостью.
– Милостивый Король, салемские ведьмы собираются открыть ворота в преисподнюю… Они пытаются призвать дьявола. Если у них это получится, зло распространится за пределы колонии, и на ваши земли тоже. Вашим людям придется сражаться с адскими тварями. Ведьм не удержит река, что разделяет ваши и наши земли.
– Христианские боги нас не пугают: у нас есть собственные духи-защитники, – ответил Король Филипп.
– Я уважаю их, – подхватил я. – Так же, как и мой отец. Но зло, которое обрушится на эти земли, будет не по зубам даже самым сильным вашим защитникам. Я понимаю, что такое осторожность, мой отец часто говорит о ней. Но сейчас не время для раздумий – надо действовать. Я прошу вас дать нам людей.
– Я тоже должен пойти с вами?
– Мы были бы очень рады, ведь вы – великий воин, однако отец не хотел подвергать вашу жизнь опасности. Вы должны править великим народом.
Король Филипп задумался:
– Я всегда ценю учтивые речи, однако вынужден вам отказать. Мое племя и его безопасность важнее всего. Я не могу пойти на такой риск.
Я вежливо кивнул. А что еще оставалось делать? Калеб хотел было возразить, но я взглядом приказал ему молчать. Мы поклонились, приняли в дар от жены Филиппа кожаный бурдюк с водой и отправились обратно. Когда мы отошли настолько, чтобы нас не было слышно, Калеб расплакался.
– Прекрати, – сказал я. – Мы найдем способ победить ведьм. Только не распускай сопли.
Калеб вытер слезы, и мы погнали лошадь к реке. Но тут сзади послышался стук копыт: то Король Филипп все-таки разрешил своим людям помочь нам, и они прибыли в полной боевой готовности. Сердца наши преисполнились надеждой, мы поблагодарили воинов, и они последовали за нами.
Мы мчались во весь опор, но чтобы добраться до деревни, а оттуда до владений Констанс, потребовалось больше часа. Мы спешились и повели лошадей под уздцы. Хорошо обученные индейские кони вели себя очень тихо. Отец заметил нас и вышел навстречу. Он поприветствовал брата Короля Филиппа, возглавившего отряд, и при помощи жестов (тот не говорил по-английски) они разработали план: индейцы окружат ведьм, а мы с Калебом освободим мать. Индейцы тихо разошлись по местам. Когда я снова взобрался на вершину холма, мне открылось чудовищное зрелище: ведьмы поставили мою мать в кольцо огня и, окружив ее, громко читали заклинания. Констанс начала призывать Принцев Ада, и первым обратилась к Велиалу. Увидев, что ситуация становится катастрофической, отец подал сигнал к атаке.
Индейцы выскочили из-за деревьев, оранжевое пламя освещало их смуглые раскрашенные тела, они казались потусторонними духами. Они накинулись на ведьм с копьями и дубинками. Полетели пули. Воспользовавшись суматохой, мы с Калебом спустились с холма и, спотыкаясь, бросились к костру. Чтобы убить воскрешенную ведьму, кажется, достаточно было выстрелить ей в голову или пронзить сердце. Однако с Прюденс и Констанс справиться было не так просто. Едва мы достигли подножия холма, Прюденс набросилась на нас откуда-то сбоку. Калеб хотел стрелять, но она выхватила у него ружье, и оно звонко ударилось о камни в кольце огня. Калеба она схватила за шею и отшвырнула с такой силой, что, упав, он оставил след на земле. Я выхватил из костра горящую головешку и напал на Прюденс сзади. Но она уклонилась и, невредимая, повернулась ко мне лицом и схватила за горло. Задыхаясь и кашляя, я сообразил, что враг мой, должно быть, ослаб, раз использует физическую силу, а не заклинания. Кажется, большая часть ее энергии ушла на ритуал, который все еще продолжался в нескольких метрах от схватки.
Краем глаза я видел, как мама бьется в руках Констанс, удерживающей ее над большой медной чашей. Отблески костра играли на лезвии большого ножа, который ведьма сжимала в свободной руке. Но едва они занесла нож для удара, как отец напал на нее со спины. Констанс отпустила мать, и та едва не упала в костер. Она откатилась в сторону, но подняться не могла, потому что ее руки и ноги были связаны. Я отчаянно сражался, желая предостеречь мать от надвигающейся опасности, однако Прюденс была слишком сильна, и я в ужасе увидел, как какая-то старуха схватила мать сзади за шею. Она казалась крепче других воскрешенных, легко закинула свою жертву на плечо и снова склонила над чашей. Извернувшись, я сумел на мгновение освободиться и хрипло закричать, но Прюденс, опомнившись, так ударила меня в висок, что у меня потемнело в глазах, и она снова схватила меня. Отец, все еще пытаясь вырваться из хватки Констанс, бросился к ней, но было поздно: старуха занесла нож и принялась читать из лежащего рядом «Некрономикона». Я боролся с Прюденс, но она только крепче держала меня. Калеб, окруженный тремя ведьмами, выстрелить не мог. Еще одна ведьма налетела на него и едва не сбила с ног, но Калеб устоял. Не переставая читать, ведьма перерезала горло моей несчастной матери, и ее кровь хлынула в чашу. В тот же миг в роще раздался гул. Стряхнув с себя Констанс, отец опустился на колени около матери. Ее голова склонилась набок, и жизнь покинула ее доброе сердце. Отобрав у ведьмы «Некрономикон», отец выстрелил ей между глаз. Индейский воин отвлек Констанс, и отец, прихватив книгу, скрылся в темноте. В «Некрономиконе» были могущественные заклинания, но там же содержались и другие, способные их отменить.
Внезапно камни в центре огненного кольца начали проваливаться, словно внизу разверзлась бездна. Гул все усиливался, а земля под нашими ногами нагрелась. Открывшаяся пропасть излучала жар, с каким не мог сравниться зной самого горячего июньского дня. Костер почти потух, но исходящий снизу жар был горячее огня. Я пытался откатиться в сторону, но Прюденс крепко прижала меня к земле. Индейцы Короля Филиппа, эти смельчаки замерли, в ужасе уставившись в огненную яму. Туда больно даже смотреть, но никто не мог оторвать взгляда от медленно поднимающейся из-под земли фигуры. Констанс оттолкнула своего противника и закричала:
– Велиал, я призываю тебя! Я подняла тебя, я твоя Королева, я привязываю тебя к этой земле!
Она повторяла эти слова снова и снова, громче и громче, а рогатое существо тем временем принимало человеческие очертания.
Констанс поймала за руку одного из индейских воинов, притянула ближе к себе и, схватив нож, снова начала читать заклинание, намереваясь, очевидно, вызвать второго Принца, имя которому было Левиафан. Но тут из темноты появился отец, держа в одной руке «Некрономикон», а в другой – нож.
