– Выбежали, – ответил я, засовывая обратно Берету за пояс.
– В смысле выбежали?
– Ну я вообще в них не стрелял. Молодежь ведь, жалко. Я стрелял по полу. Хотел припугнуть.
Джон посмотрел на лежащего и стонущего от боли парня и ухмыльнулся.
– Страх налицо, – Джон еще раз посмотрел на отрубленного «главного», на держащегося за ногу и стонущего его дружка и добавил: – Короче, надо уходить. Пока те, кого ты напугал, не привели подмогу.
Джон положил на стойку три золотые монеты, взял куклу со стойки и показал мне на выход.
– Прости. Не хотел, – сказал я перед уходом парню, в которого попал. – Но ты не переживай. Оно заживет.
Выйдя, мы тут же посмотрели по сторонам. На улице было все так же тихо и спокойно. В обычное время такая тишина завораживает, но только не сейчас. Сердце бьется в бешеном ритме, гоняет по телу адреналин. Все как в старые времена. Я и Джон, всегда мы из любых ситуаций выходили победителями вместе.
– Я поражаюсь тебе, Алекс, – нарушил тишину ночного Дортмунда Джон. – Мне кажется, что ты даже в стену в упор не попадешь. Тебе надо не пистолет с пятнадцатью патронами дарить. Тебе нужен пулемет. И то, это чтобы одного простачка завалить. Это ж надо так умудриться. Стрелял в пол, попал несчастному парню в ногу.
– Ой, Джон. Перестань.
– А что?
– Да ничего. Все же хорошо закончилось. Пошли лучше ко мне сейчас. Время позднее. Спать чего-то хочется.
– Это верно…
Только мы начали отходить, как нас догнал молодой бармен.
– Подождите, ребята! – кричал он.
– Чего тебе? – повернулся в его сторону Джон. – Мы расплатились. И даже на чай тебе там оставили.
– Нет. Я не об этом. Вам лучше уходить.
– Если ты не заметил, мы и уходим, – сказал ему я.
– Нет. Вам обоим лучше вообще из города убираться.
– Чего? – возмутился Джон.
– Те, кого вы уделали, серьезные ребята.
– Шутишь? – ухмыльнулся Джон. – Обычная шпана. Сто процентов, еще и наркоманы.
– Да нет, – в глазах молодого бармена я начал замечать какое-то беспокойство и даже ужас. – Вот этот, которого вы головой об стойку долбили, – это Уильям Миллер, сын Арнольда Миллера. А Арнольд Миллер держит весь Дортмунд и прилегающие поселения. Это очень страшный человек. Делая бизнес, он своего брата не пожалел и убил. Страшно представить, по скольким трупам он прошелся в свое время. Такой дерзости с вашей стороны он не простит.
– Серьезно, – проговорил я.
– Не особо, – ответил Джон и, повернувшись к бармену, добавил: – Значит так, если тебя будут спрашивать, чьих рук дела, скажи, что здесь был Игрок.
– Игрок? – удивился бармен.
– Да. Игрок – это я.
– Джон, зачем ты? – заговорил я.
– Успокойся… Я из таких «серьезных» людей уже целое кладбище составил. За меня не переживай, – Джон повернулся к бармену и сказал: – Ладно, пока. Больше ничего не говори.
Мы подходили с Джоном к моей комнате, разговаривая полушепотом.
– С чего ты взял, что я боюсь этого Миллера? – говорил я.
– Да в тебе то я не сомневаюсь, Алекс. Учитывая даже, какой ты «стрелок», все равно не сомневаюсь. Подумай о Кристине. Ей эти разборки уж точно не нужны. Как ни крути, ей ты точно не будешь рисковать.
Подойдя к самой двери, я резко загрустил. Что пришло мне в голову? Страх. Не за себя и даже не за Джона, перетянувшего дальнейшие разборки на себя. Я испугался за свою принцессу, что ее может коснуться эта ситуация, что подонки Нового мира не играют честно, в результате чего Кристина окажется больше всего в опасности.
– Что ты предлагаешь? – спросил я, открывая дверь.
– Убираться из города. И как можно быстрее. Я одолжил у Рикардо телегу в упряжке двух лошадей. К утру мы будем уже далеко за пределами этого города. А Миллер младший будет рыдать и пускать слюни от своего бессилия что-то сделать.
В знак согласия я покачал головой и открыл дверь. Мы вошли в комнату. Кристина все так же сладко спала и немного улыбалась. Ее личико было счастливым. Мне даже хотелось пересмотреть план, дабы не отрывать ее от того прекрасного мира, в котором она сейчас оказалась.
– Ну чего ты застыл? – чуть громче сказал Джон. – Надо скорее собираться. Давай, ты собирай вещи, а я разбужу Кристину.
Я принялся в спешке набивать рюкзак всеми нашими вещами. А Джон только подошел к Кристине и начал ее будить.
– Принцесса. Давай просыпайся. Сейчас мы отправимся в новое королевство.
Кристина неохотно открыла глаза, потянулась и моментально подскочила от радости.
– Дядя Джон! – закричала она и кинулась Джону в объятия.
– Привет, принцесса, – засиял улыбкою и сам Джон, после чего достал из рюкзака куклу и, дав ее в руки Кристине, добавил: – Это тебе, маленькая принцесса.
Кристина засияла еще сильнее. Она рассматривала внимательно эту куклу, обнимала ее и нежно-нежно улыбалась.
– Ух ты! Спасибо, дядя Джон.
В этот момент я закончил собирать вещи и, подойдя к Кристине, произнес:
– Милая, мы должны уходить.
– Куда мы пойдем? Ночь ведь на дворе.
– Все туда же, дорогая. На поиски Страны чудес.
На окраине города находилась конюшня, где Джон оставил свою небольшую повозку, запряженную двумя кобылами. Владелец конюшни запросил небольшую плату за «стоянку» телеги – бутылку рома.
– Счастливого пути, – желал нам этот владелец, еле стоя на ногах и допивая ром.
Под покровом ночи мы покидали Дортмунд. Джон управлял повозкой, рядом с ним сидела Кристина и все не уставала болтать. А я разлегся сзади и смотрел им в спины. Лошади скакали небыстро, их цоканье разносилось по пустынным долинам пустоты, а телега слегка покачивалась.
– Дядя Джон, – говорила Кристина. – А вы море видели?
– Да, видел, – отвечал ей Джон.
– А правда, что море бесконечное?
– Ну как тебе сказать… Вот представь, стоишь ты на берегу и смотришь в эту даль. В этот момент кажется, что действительно нет ни конца, ни края и море сливается с небесами. И это поистине захватывает.
– Так, значит, если только кажется, то конец у этого моря есть.
– А ты смышленая девочка. Управляла когда-нибудь такой вот повозкой?
– Нет.
Джон дал в руки Кристине поводья и сказал:
– Смотри. Это поводья. Если потянешь их в правую сторону, то лошади побегут направо. Если в левую – то налево.
– А как сделать, чтобы они поскакали быстрее?
В этот момент я привстал, схватился за телегу покрепче и слегка напрягся.
