– Здравствуйте.
– Здравствуйте.
– Что-то хотите купить?
Растерянно стоя перед прилавком, невидяще пробежав глазами по полкам, с помимо воли всплывшей откуда-то со дна души виноватой неловкостью я улыбнулся ей.
– Купить? Не знаю… Может быть, и хотел бы… Я так давно ничего не покупал… Но… Просто у меня нет денег.
– Денег? – словно бы удивившись, женщина с чуть заметной улыбкой, с на миг мелькнувшим интересом, словно чем-то невольно развлеченная, быстро взглянула на меня. – Денег не надо. Я просто вас запишу, и… А что вы хотите?
– Хочу… Не знаю… А что у вас есть?
– Есть крупа… Есть сушеный хлеб. Сахар тоже есть, но – извините, – она смущенно взглянула на меня, – сегодня по десять кубиков в одни руки. Соль…
Мгновенье, поколебавшись, не зная, что делать, я стоял перед прилавком.
– Может быть, сушеный хлеб… И сахар – если можно.
– Хорошо, – она кивнула, – я вас запишу. Как вас записать?
– Игорь.
– Игорь, – аккуратно водя карандашом в клетчатой, с чуть загнутыми от замусоленности краями тетрадке, она, записав, обернулась к полкам. – Вам завернуть?
– Да… Если можно… Заверните. – Подождав, взяв из ее рук кулек, помешкав, не зная, куда его девать, как-то пристроив его подмышкой, я невольно-растерянно взглянул на нее. – Простите… А зачем вы записываете?
– Зачем? – словно удивившись, сама в растерянности она пожала плечами. – Не знаю… Полагается записывать. – Она улыбнулась мне. – Вы еще будете заходить?
– Я?… Не знаю… Может быть… Не знаю, может быть, буду.
– Я оставлю вам муки – если будет. Может быть, будет завтра. Но вы заходите. Хорошо?
– Хорошо. – Неловко переступая с кульком под мышкой, не зная, что делать и что говорить, я улыбнулся ей. – До свидания.
– До свидания.
Зажав рукой неудобный кулек, я вышел из магазина.
Cтранное, какое-то нездешнее, давно позабытое ощущение нормальной жизни охватило меня – вот я, как все, как обычный человек иду по улице, делаю покупки, захожу в магазин – перейдя улицу, я увидел еще один маленький скверик, несколько женщин, разговаривая, сидели на скамеечке, двое стояли, около одной была детская коляска. Пройдя еще несколько переулочков, на здании на другой стороне улицы я увидел вывеску «Почта». Мгновенье поколебавшись, сам не зная зачем, я зашел туда. Полумрак, тусклый свет, стойки и окошечки, несколько женщин и пожилой мужчина около разных окошечек, расписываясь, получали какие-то свертки, что-то необычное, непонятное, такое, чего не должно и не могло быть здесь, почудилось мне в стоявшей в дальнем углу спиной ко мне женщине – нагнув голову, словно чем-то озабоченно занятая, она что-то с трудом пыталась разместить в своей сумке. Стоя, невольно замерев, глядя и понимая, что этого не может быть, и не в состоянии, не в силах уйти, я смотрел на ее плечи, на чуть согнутую спину, вопреки разуму уже что-то предчувствуя сердцем, не способный, не в силах поверить, я стоял, ожидая, когда, закончив, она повернется лицом – быстро набросив на плечо ремень сумочки, что-то держа в руке, легко она обернулась – прорезанный насквозь до сердца, чувствуя, как словно обручем сдавило горло, что-то силясь сказать, наугад, неверно я сделал несколько шагов к ней.
– Лика!..
Удивленно подняв голову, глазами не сразу найдя меня, увидев, вздрогнув, с мгновенно заблестевшими на глазах быстрыми слезами, невидяще, сжав губы, она рванулась ко мне.
– Лика!
Столкнувшись, сшибясь на полпути, сжав друг друга, прижимаясь друг к другу плечами, щеками, подбородками вжимаясь в спины друг друга, короткие секунды мы стояли, дрожа, посреди зала.
Оторвавшись, быстро глядя на меня, смахивая слезы с лица, тряхнув головой, как-то не отсюда – словно мгновенно вернувшись к другой, к той жизни, – улыбаясь, она, на мгновенье зажмурившись, словно быстро выдавливая последние слезы, светло взглянула на меня.
– Я знала, что ты меня здесь найдешь.
– Я… Да, да, я здесь…
– Пойдем, – быстро тронув меня рукой, вжавшись пальцами в мою руку, она быстро повела, почти весело повела меня к выходу, к дверям, – стоим как два дурака…
Выйдя, поспешно оглянувшись, словно не зная, куда идти, она быстро повернулась ко мне. – Пошли, я хотела… Ладно, пошли, пошли ко мне.
Быстро идя рядом, мимо смутных светящихся домиков, мимо редко и кучками стоявших маленьких деревьев с листьями и кустов, крепко держа друг друга, словно, сами не зная зачем, несясь куда-то, мы быстро, суматошно смотрели друг на друга.
– Ты давно живешь здесь?
– Давно, с тех пор как… – на глазах ее вновь на мгновенье показались слезы, – только без мамы и папы, я не знаю, где они.
– Одна?
– А? Господи, одна, конечно одна.
– Здесь есть, где жить?
– Да, у меня квартира, в доме, сейчас ты увидишь, тут много домов, много квартир…
– Что… И что ты делаешь?
– Я? Да не знаю, как-то все делаю, тут соседи – в других квартирах, другие есть девчонки, как-то все вместе, всем помогаю, – на мгновенье остановившись, снова вдруг залившись слезами, быстро ладонями стерев их, она потрясла головой, – я сама не знаю, как я жила, я всегда почему-то знала, ждала, что ты найдешь меня.
Схватив меня за руку, она быстро пошла со мной дальше, пройдя, почти пробежав переулком, быстро свернув, мы пошли через маленький, чахло засаженный садик.
– Сейчас, вон там, сейчас будет мой дом…
Маленький чуть длинноватый двухэтажный дом стоял в переулке, рядом с такими же двухэтажными, потертыми, старовато-обветшавшими домами; уже звеня ключами, впереди, обогнав меня, она подходила к подъезду. – Здесь квартиры обычно не запирают, но я… Многие, как я, все равно запирают зачем-то.
Из маленькой с горевшей лампочкой площадки за дверями подъезда, торопясь, мы поднимались по лестнице наверх, на второй этаж, когда мы поднялись на второй этаж, лампочка на втором этаже зажглась, а на первом погасла.
– Это здесь так сделано, для экономии электроэнергии, – торопясь, звеня ключами, она мгновенье дергала ключом в замке; войдя, поспешно включив в прихожей свет, она быстро обернулась ко мне, – проходи, вот тут, проходи пожалуйста…
Маленькая прихожая, комната с креслом, шкафчиком с пустыми полками, стулом и диванчиком, за окном, почти вровень с окном, совсем недалеко от стекол и незадернутых штор, ярко светил уличный фонарь.
Быстро включая свет, она весело, легко кивнула на фонарь. – Удобно очень, часто свет отключают – во всем доме отключают, а на улице не отключают, можно тут, у окна все делать, и читать, все видно…
– А электричество отключают?
– Да, часто отключают, и воду, бывает, отключают, но потом опять включают, а несколько месяцев назад на несколько часов даже включили вдруг горячую воду, так обидно, я как раз у девчонки была, а пришла – уже все, уже отключили опять, и, говорят, еще раньше, когда еще меня не было, тоже включали раз или два горячую воду, так здорово, все до сих пор помнят, не поверишь…
