то на белом автобусе написано:
«А если Он все-таки существует…
Gottkennen.de»
Перед автобусом стоит небольшая группа дружелюбных улыбающихся людей и подмигивает нам. На их футболках – такая же надпись, как на автобусе.
«Что за бред? – Карстен тоже стоит рядом со мной у ветрового стекла верхней палубы и качает головой. —
Убирайся, – кричит он, – у нас напряженный график!»
«Зачем же так грубо? – отвечает мужчина в сандалиях, приложив ладонь ко рту в виде рупора. – Мы бы с удовольствием присоединились к вашей экскурсии!»
«Что-что?! – Карстен крутит пальцем у виска. – С ума сошли? Мы готовили свою кампанию почти три месяца и теперь уж не допустим, чтобы вы нам ее испортили! Так что давайте-ка валите отсюда!»
«Да не вопрос! – отвечает мужчина. – Мы живем в свободной стране и можем поехать на своем автобусе куда захотим!»
«Случайно не туда, куда мы собираемся ехать?» «Точно!» – он машет нашим турпланом и улыбается. «Три недели!»
«Знаете, что это такое? – Карстен поворачивается к нашим гостям-спутникам и иронически улыбается. – Это настоящее христианское преследование!»
Наша публика громко смеется. Тем временем все повставали с мест, одни держат в руках камеры, другие записывают на диктофон.
«А вы знаете о втором автобусе?» – кричит нам мужчина и направляет в нашу сторону диктофон.
«Нет! – смеясь, отвечает Карстен. – Видим его впервые!»
«Можете еще разок сказать в камеру насчет христианского преследования?» – кричит другой.
«Само собой! – Карстен на секунду задумался. – Если за нами три недели подряд должен следовать автобус, на котором написано: А если Он все-таки существует… — то это и есть христианское преследование!»
Мы в раздражении спускаемся по лесенке нашего «красного гиганта», отходим от него и оказываемся под прицелами камер перед автобусом христиан, вынужденные разбираться с оратором в сандалиях из обувного магазина «Биркеншток». Однако этот мужчина, казавшийся сверху вполне дружелюбным, лицом к лицу уже не производит такого впечатления.
Он стоит передо мной, сложив руки на груди, он выше меня ростом, довольно широкоплечий, кожа вся в шрамах, синие стальные глаза хотя и прячут улыбку, широко раскрыты, а лицо неподвижно.
«У вас проблемы с тем, – спрашивает он тихо и делает шажок в мою сторону, – что мы спрашиваем: а вдруг Он все же существует?»
Теперь на нас двоих направлены три большие камеры и плюс к тому – множество мобильников в руках стоящих вокруг людей.
«Фактически Его нет». – Я улыбаюсь, но не отступаю.
«Однако звучит почти как угроза».
«Да вовсе нет, я просто предлагаю так думать!»
«От этого предложения мы с благодарностью отказываемся. – Я смотрю мимо него на автобус. – А что с нами будет, если Он все-таки существует?»
«Бог любит всех людей, – говорит он, складывая ладони, – даже тех, кто не верит, что Он есть!»
«Да я и не верю, что Бога нет!»
«Но это же написано на вашем автобусе! – Он все улыбается. – Вот такие дела с теистами и атеистами: и те, и другие во что-то верят. Мы верим, что Бог есть, а вы – что Его нет. Шансы – один к одному!»
«Если бы был только один Бог, то шансы были бы один к одному. – Камеры направились на меня. – Но человечество выдумало тысячи богов, а ведь вы, в конце концов, не верите в большинство этих богов! Мы просто шагнули чуть дальше, чем вы, и не верим ни в какого бога, это же так просто!»
«Но это же все равно что…»
«Да прекратите же молоть чушь!» – Карстен решительно подступает к моему визави, и тот в первый раз стушевывается.
«Здесь – политическая акция, а не библейский кружок! Если вы хотите нас преследовать – пожалуйста, но у нас – сроки! – Он отходит от ошеломленного парня и отводит меня. – Просто не снисходи до всей этой болтовни о Боге! – Карстен заталкивает меня в автобус. – Человечество потратило века на бессмысленный вопрос о Боге и ни к чему не пришло!»
«Ну, в общем, да… – соглашаюсь я. – Это же написано на нашем автобусе!»
«Да ладно! – Карстен качает головой. – Это же только чтобы привлечь внимание. Верит кто-то в Бога или нет, – одно и то же дерьмо! Важно, чтобы государство отделилось от церкви, а религия стала частным делом – мы ведь уже обсудили, где чья привилегия!»
«Конечно!»
«Ну, а раз так… – он указывает на лесенку. – Давай на авансцену, конферансье! У нас сегодня пять туров по Берлину и еще куча дел до самого Ростока – так что let’s rock, на раскачку!»
Мы так и делаем: раскачиваем свое мероприятие.
Оно, в конечном счете, состоит из шести наполненных рейсов на двухпалубном автобусе, во время которых Карстен и Педер работают с журналистами, Эвелин делает фотоснимки, а я даю интервью и комментирую рейсы. И при этом я шесть раз практически повторяю одно и то же.
Своей кампанией мы хотим обратить внимание на то, что при 30 процентах католиков, 29 – протестантов, 4,9 – мусульман и 0,2 иудеев 33 процента внеконфессиональных граждан представляют крупную мировоззренческую группу. В то время, конечно, мы могли только предположить, что в 2015 году будет уже 36 процентов граждан, не исповедующих никакой веры, 29 процентов католиков, 27 процентов протестантов, 4,4 процента мусульман и 0,1 процента иудеев. Тот факт, что мы, формально неверующие, должны были преодолеть 50-процентный барьер менее чем за 20 лет, совершенно ясен – ведь еще в 1990 году, когда среди восточных немцев уже значительно возросло число внеконфессиональных граждан, еще 72 процента принадлежали к одной из двух церквей.
Кроме того, мы хотим показать, что жизнь без Бога для огромного большинства людей есть нечто само собой разумеющееся и что она – вовсе не полна скорби и не аморальна, как это часто утверждают клерикальные функционеры. Мы хотим также предложить противовес религиозной рекламе, обещающей людям «голубое небо».
Мы решительно не согласны с постоянными заявлениями о том, что безрелигиозные люди морально ущербны, как недавно сказал епископ Микса в пасхальной проповеди: «Общество без Бога – это ад на земле!» – заявил он, забыв при этом, что общество с Богом больше 1000 лет фактически и было адом на земле – а для многих оно таково еще и сегодня.
И мы будем неустанно повторять, что все основные ценности нашего общества никоим образом не происходят из христианства, но – как раз наоборот! – должны ожесточенно отвоевываться у защитников религии: демократия, права человека, особенно – права женщин, право на сексуальное самоопределение, терпимость по отношению к гомосексуализму, а также свобода выражения мнений, свобода прессы, свобода искусства и науки и прежде всего – свобода религии, а значит – право отказа от религии: все это отвоевано Просвещением у поборников религии.
