Ройс в изумлении уставился на мертвеца.
– Что? Даже не будешь возражать?
Адриан покачал головой:
– Не в этот раз. Где Ниса?
Ройс повел его по лестнице, к двери. Ройс ударил в нее плечом.
– Заперта.
– И что? Вскрой замок! – крикнул Адриан.
– Не могу. – Ройс шагнул в сторону. На двери была ручка, но не было засова и замочной скважины. – Заперта на щеколду изнутри.
Адриан достал из-за спины огромный меч и ударил навершием в дерево. Трижды.
– Откройся, будь ты проклята!
Дверь не поддалась.
* * *
Кристофер быстро запер за собой дверь. Он не сомневался, что Нокс справится с безоружным вором, но не хотел, чтобы кто-то вошел или вышел. Он потратил часть весны и лета на попытки убить Нису Далгат – и теперь собирался довести дело до конца.
Я взял тебя под свое крыло, выплатил твои долги, накормил, одел и защитил. Пришла пора отблагодарить меня, вознаградить за мою доброту. Не справишься – и я от тебя отрекусь. Ты это понимаешь?
Кристофер прекрасно понимал. Момент настал: сейчас он выиграет или проиграет. Подобные мгновения редко бывали столь ясными.
Он оказался в гроте под монастырем, маленькой каменной каморке, которую прибрали, чтобы придать ей значимости. Луч солнца падал под углом сквозь отверстие над головой. Приглушенный облаками, свет все равно казался ярким в этом темном месте. Он озарял аляповатый сундук.
Выглядит многообещающе.
Рядом с сундуком лежала на полу Ниса Далгат. Ее руки были сложены на груди, платье расправлено, глаза закрыты. Она не двигалась и не дышала. Помимо нее, в комнатушке находились два молодых монаха и старик с нелепо длинной белой бородой. Все трое съежились за сундуком и распростертым телом Нисы.
Проще не бывает.
– Ты местный настоятель? – обратился Фокс к бородатому старику. Лорд по-прежнему держал меч, но теперь опустил его. – Августин, верно?
Старик кивнул.
Сундук был открыт, и Кристофер заглянул внутрь. Никакого золота.
Полагаю, это было бы чересчур.
Внутри лежал кусок клетчатой ткани.
– Что это за тряпка?
Настоятель не ответил, но его старые глаза внимательно следили за каждым движением Кристофера.
– Повезло, что я вас нашел. Два головореза – те самые, что пытались убить леди Далгат и похитили ее ради выкупа – явились сюда. Вам грозит опасность. Их нанял шериф Нокс, которому горничная Нисы вбила в голову безумную идею, будто ее госпожа – демон. Этот человек – сумасшедший, но он опасен. Я все это раскусил, потому что разбираюсь в таких вещах. – Кристофер улыбнулся.
Настоятель и его приспешники не улыбнулись в ответ. Кристофер не сомневался, что молодые монахи вот-вот заплачут. Он оглянулся на запертую дверь и тихо добавил:
– Я убью предателя-шерифа на обратном пути. Правосудие восторжествует.
Кристофер приблизился к леди Далгат, и монахи попятились.
Столь храбрые стражи.
Он изучил лежавшую на каменном полу Нису. Такая гладкая кожа, очаровательные щеки, струящиеся волосы и узкая талия. Даже смертельно бледная, забрызганная кровью, она была прекрасна. Кристофер редко разглядывал ее – не следовало таращиться на графиню, – но теперь ему ничто не мешало.
Ее грудь, при обычных обстоятельствах вызвавшая бы в нем живейший интерес, теперь казалась отвратительной. Он не желал смотреть на рану, на уродливую темную вмятину, рядом с которой покоились ее руки. Кристофер не был брезгливым, но дыра в груди Нисы тревожила его.
Какая потеря.
Он вздохнул:
– Похоже, можно было не торопиться. Я опоздал. Она мертва.
– Нет, не мертва.
Веки леди Далгат медленно поднялись, словно были очень тяжелыми. Кристофер отшатнулся, стиснув рукоять меча.
– Спасибо, что так быстро приехали, – сказала леди Далгат. Ее голос звучал спокойно, расслабленно, но обладал странной гулкостью, будто доносился из пустого пространства, и прерывистостью, которую – в ином месте и в других обстоятельствах – можно было бы счесть соблазнительной. – Я надеялась, что вы скоро появитесь.
– Вы… вы знали, что я еду?
Кристофер кинул на Августина обвиняющий взгляд, сам не зная, чем провинился настоятель.
– Разумеется, – ответила леди Далгат своим странно обычным, почти веселым, но по-прежнему гулким голосом.
Кристоферу не нравился этот звук, непонятный гул, словно кто-то дул в бутылочное горлышко.
– Ведь я вас пригласила, – добавила Ниса.
Дверь за спиной Кристофера дрогнула – кто-то попытался выбить ее.
Удачи, Нокс. Это дуб толщиной шесть дюймов.
– Вы меня не приглашали. Вы сбежали сюда в надежде скрыться и найти помощь.
– Я сказала Адриану, куда меня отвезти – прямо у вас на глазах, – произнесла она. – Знала, что вы услышите и поможете мне.
Кристофер рассмеялся. Смех заполнил каморку и заглушил этот гулкий, неестественный голос.
– Вы ошиблись, миледи. Я не собираюсь помогать вам. Я собираюсь вас убить.
– Знаю.
Кристофер понимал: в ней было что-то неправильное, что-то неестественное. От звука ее голоса у него мурашки бежали по коже.
– Если вам интересно, почему я выбрала вас, то причина в том, что вы убили Шервуда. Мне нравится видеть в его убийстве оправдание. Хочется считать свое решение взвешенным и хладнокровным, но я действительно ненавижу вас, Кристофер Фокс. Я увидела картину, когда было уже слишком поздно. Я ненавижу вас за то, что вы лишили меня шанса обсудить ее с ним. Боги свидетели, вы заслуживаете смерти. Я лишь хотела сообщить вам: то, как вы поступили с Шервудом, облегчило все это.
– О чем вы говорите?
– Я очень рада, что вы оказались здесь, пока я еще могу шевелить этими пальцами и говорить этими губами. Я пришла сюда не за помощью, Кристофер, – произнесла она жутким голосом, в котором звучала жалость. – Я явилась сюда, чтобы избавиться от свидетелей. Скажите, лорд Фокс, вам известно, что означает слово «миралайт»? На языке фрей – который вы зовете эльфийским – оно означает «художник». Вы убили не того художника.
Глава двадцать четвертая
Необходимость убивать
Адриан был в отчаянии.
– Такого не может быть. Это должно было сработать, – бормотал Ройс снова и снова, будто многократное повторение вместе с логикой должны были убедить дверь открыться.
Он показал Адриану, как вставить кинжал между дверью и косяком, чтобы открыть щеколду. Просвет был достаточно широкий, и Адриан почувствовал, как что-то сместилось. Ройс осмотрел дверь и подтвердил, что задвижка открыта. И тем не менее, дверь не поддавалась.
