Однако уже в феврале 1962 года советская разведка получила информацию о содержании плана «Мангуст» и реальных мерах по его реализации
[13]. Аналогичной информацией располагала и разведслужба Республики Куба.
Для кубинского (да и советского тоже) руководства к маю 1962 года сложилась ситуация, во многом аналогичная периоду, предшествовавшему началу Великой Отечественной войны: правительство знало об агрессивных планах и приготовлениях западного соседа и в связи с этим должно было начать действовать немедленно.
Именно в этой обстановке Совет обороны СССР 18 мая 1962 года принял решение об оказании военной помощи Республике Куба и о развертывании на ее территории Группы советских войск количеством в 51 000 военнослужащих (реальная же ее численность к концу сентября составила 41 000 человек). В целом подобные «асимметричные» меры должны были изменить стратегическую расстановку сил на мировой арене, а о создании советской военной и военно-морской баз на Кубе планировалось объявить в ноябре того же года, в ходе первого официального визита Хрущёва на Кубу.
Следует особо подчеркнуть, что подобная практика заключения секретных межгосударственных соглашений имела, да и поныне имеет широкое распространение во всем мире, и единственное, в чем можно упрекнуть советского лидера, это в отступлении от официально провозглашаемого ленинского принципа отказа от тайных договоров. В то же время эта мера была абсолютно оправданна и не противоречила нормам и принципам международного права.
Заметим, что информацией о проведении стратегического мероприятия «Операция „Анадырь“», как официально именовался план создания советской военной базы на Кубе, не располагал даже посол СССР в США А. Ф. Добрынин.
А по линии госбезопасности «Операцию „Анадырь“» курировал первый заместитель председателя КГБ П. И. Ивашутин.
И вот, представьте, несмотря на разветвленную разведывательную сеть, в том числе и на Кубе, наличие американской военной базы в Гуантанамо и дальние морские коммуникации, несмотря на вовлечение в подготовку транспортных караванов десятков тысяч военнослужащих и гражданских специалистов, а также десятков судов, американская разведка все-таки проглядела переброску многотысячного воинского контингента и средств вооружения, включая ракетные комплексы, бомбардировочную и истребительную авиацию и ядерные боезапасы.
Причем первый эшелон советских войск прибыл на Кубу уже 26 июля и приступил к оборудованию стартовых позиций ракет и военных городков.
Двадцать второго августа Кеннеди, который ничего этого не знал, санкционировал активизацию военных приготовлений по плану «Мангуст», а 21 сентября, по просьбе министра обороны Роберта Макнамары, президент США утвердил активизацию разведывательных полетов самолетов «Локхид У-2» над Кубой.
До 16 октября Кеннеди получил четыре сводки оценок национальной разведки (так называется главный информационный документ разведсообщества США, предназначенный для президента и других высших должностных лиц администрации), в которых ничего не говорилось о присутствии советских войск на Кубе или об угрозах безопасности США со стороны СССР и Кубы.
Шестнадцатого октября 1962 года в Овальном кабинете Белого дома состоялось первое заседание кризисного штаба в составе вице-президента Л. Джонсона, госсекретаря Д. Раска, министра обороны Р. Макнамары, министра юстиции Р. Кеннеди (именно Роберт Кеннеди, младший брат президента, полностью отвечал за операцию по свержению Кастро на Кубе) и директора ЦРУ Д. Маккоуна.
«Все были в шоке, — вспоминал впоследствии Роберт Кеннеди. — Такого поворота событий никто не ждал. Да, Хрущёв обманул нас, но мы и сами себя обманули…» Это был крупнейший провал американской разведки — не только ЦРУ, но и Разведывательного управления Министерства обороны (РУМО), Агентства национальной безопасности, разведок двух видов вооруженных сил — ВВС и ВМС, призванных выявлять реально существующие и потенциальные угрозы безопасности США.
В обращении к нации 22 октября Джон Кеннеди заявил об установлении морской блокады с целью «остановить процесс размещения советских ракет на Кубе».
Драматизма ситуации придало и то, что в начале октября на Кубу были направлены четыре дизельные подводные лодки (класса «Фагот» по классификации НАТО) из состава Северного флота СССР.
Введение режима морской блокады Острова свободы и задействование с целью обнаружения советских субмарин секретной разведывательной системы «SOSUS»
[14] привело к их обнаружению, однако восемьдесят пять процентов сил Атлантического флота США смогли принудить к всплытию лишь две субмарины, а оставшиеся две советские подлодки выполнили поставленную перед ними боевую задачу.
Несмотря на то что уже тогда СССР обнаружил наличие в Атлантике разведывательной системы «SOSUS», американцы до сих пор предпочитают не вспоминать о ней в открытой печати.
Необходимо, однако, сказать и еще об одной стороне этого процесса, оставшейся за кулисами истории. Речь идет об участии в разрешении конфликта разведчиков ГРУ Министерства обороны Г. Н. Большакова и ЛГУ КГБ СССР А. С. Феклисова.
Дело в том, что еще в мае 1961 года Роберт Кеннеди по собственной инициативе установил контакт с резидентом ГРУ Георгием Никитовичем Большаковым, пребывавшим в Вашингтоне в должности атташе посольства СССР по вопросам культуры и редактора журнала «Soviet Life Today».
На одной из встреч Роберт Кеннеди предложил Большакову «установить неофициальный обмен мнениями» по различным вопросам международного и двустороннего характера. При этом оба собеседника ясно понимали, что речь идет о конфиденциальных отношениях высшего уровня, осуществляющихся от имени руководителей государств с целью улучшения понимания позиций друг друга.
В этом не было ничего принципиально нового: подобная практика неофициальных, «зондажных» отношений распространена в мире достаточно широко. Вопрос о предложении Р. Кеннеди рассматривался Президиумом ЦК КПСС, который и дал соответствующую санкцию Большакову на контакты с министром США. Всего до октября 1962 года между ними состоялось более сорока встреч, в том числе в неформальной обстановке, в кругу семьи Роберта Кеннеди.
После 16 октября младший брат президента обратился к Большакову за соответствующими разъяснениями, но, следуя полученным из Москвы установкам, советский разведчик вполне искренне отрицал наличие советских ракет на Кубе. В результате доверие администрации США к этому конфиденциальному каналу связи с Москвой было подорвано, и с 22 октября встречи Большакова с Робертом Кеннеди прекратились. Тайный канал связи с советским руководством через Большакова был дезавуирован Р. Кеннеди в книге мемуаров «Тринадцать дней», появившейся в 1969 году.
