Одной из первых террористических акций после создания КГБ стал расстрел во время демонстрации 1 мая 1954 года в Архангельске присутствовавших на праздничной трибуне. В этот день ранее дважды судимый Н. Романов решил с помощью похищенного у офицера Северного флота пистолета ТТ, как он сам выразился, «рассчитаться за поломанную жизнь». В результате его преступных действий два человека из числа находившихся в тот день на праздничной трибуне погибли и еще трое были ранены.
В декабре того же года террорист был приговорен к высшей мере наказания (расстрелу). Следует отметить, что подобное стремление «отомстить за сломанную жизнь» лицами, отбывавшими ранее уголовное наказание, было доминирующим мотивом покушавшихся. Вплоть до середины 1970-х годов, до появления «моды» на изготовление самодельных взрывных устройств), основным средством злоумышленников являлось похищенное оружие.
Приоритетными направлениями антитеррористической деятельности для всех подразделений органов КГБ являлись розыск похищенных оружия и боеприпасов, борьба с их незаконным оборотом и хранением, а также предотвращение подобного рода хищений.
При реорганизации структуры КГБ СССР в феврале 1960 года штат и функции «антитеррористического отдела», как и иных подразделений ликвидированного Четвертого управления, были переданы во Второе Главное управление.
Задача борьбы с возможными террористическими проявлениями была поставлена перед всеми подразделениями органов КГБ, но единого координационного центра по организации противодействия терроризму в центральном аппарате Комитета не стало.
Эти реорганизации свидетельствуют о том, что масштабы террористических проявлений были в то время незначительными и количество их последовательно уменьшалось. Бывали, правда, отдельные случаи покушений на выборных партийных работников, председателей колхозов и сельсоветов, других местных номенклатурных государственных или общественных деятелей, представителей власти, что первоначально могло квалифицироваться как террористический акт, однако впоследствии при исследовании субъективной стороны этих деяний они, как правило, получали иную уголовноправовую квалификацию.
Так, например, 4 декабря 1980 года в поселке Чолпон-Ата, неподалеку от города Фрунзе (ныне город Бишкек, Киргизия) был убит председатель Совета министров этой республики С. И. Ибраимов. Первоначально это было квалифицировано как террористический акт, однако следствие установило, что в действительности Ибраимов пал жертвой психически больного человека.
Еще одной бессмысленной трагедией стала бойня, учиненная 8 сентября 1968 года двумя дезертирами на железнодорожном вокзале в Курске, в результате чего погибли восемь человек, включая четверых заложников.
В тот же день радио «Свобода» сообщило, что якобы эта преступная акция являлась «восстанием несогласных с вводом в Чехословакию войск стран Варшавского договора».
Значительную известность получил теракт, осуществленный младшим лейтенантом Виктором Ильиным, дезертировавшим из воинской части под Ленинградом. Двадцать второго января 1969 года он обстрелял у Боровицких ворот Кремля правительственный кортеж, в результате чего погиб водитель — сотрудник Девятого управления КГБ СССР И. Г. Жарков. Во время допроса, на котором присутствовал председатель КГБ Ю. В. Андропов, задержанный признался, что его целью являлся Л. И. Брежнев.
Однако еще до этого трагического происшествия, в июле 1967 года, в Пятом управлении КГБ был образован Пятый отдел, функцией которого было предупреждение и пресечение террористических акций и намерений.
При образовании Пятого управления, согласно приказу председателя КГБ № 0096 от 25 июля 1967 года, на этот отдел были возложены следующие задачи:
оказание практической помощи местным органам КГБ по предотвращению массовых антиобщественных проявлений;
розыск авторов анонимных антисоветских документов (листовок, воззваний, обращений, инструкций и тому подобного), содержащих угрозы или призывы к совершению государственных преступлений, насильственных противоправных действий;
проверка и организация работы по сигналам о вынашивании террористических намерений.
Позднее, в августе 1969 года, на базе «антитеррористического» отделения Пятого отдела был образован самостоятельный Седьмой отдел, в который были выделены функции выявления и розыска авторов анонимных антисоветских документов, содержащих угрозы террористического характера, а также выявления и проверки лиц, «вынашивающих намерение применить взрывчатые вещества и взрывные устройства в антисоветских целях».
Относительно розыска авторов анонимных документов, содержавших угрозы осуществления террористических действий, бывший первый заместитель председателя КГБ СССР Бобков отмечал, что, как показывал опыт, к этому следовало относиться серьезно, поскольку нередко их исполнители заранее извещали о своих намерениях, рассылая анонимные требования или ультиматумы. Так, например, упоминавшийся выше В. Ильин еще в декабре 1968 года распространял анонимные угрозы. С этого же начинал впоследствии и Александр Шмонов, стрелявший в М. С. Горбачёва на Красной площади во время демонстрации 7 ноября 1990 года.
При создании нового отдела руководство КГБ исходило из того, что формирование террористических намерений может являться следствием враждебного идеологического воздействия из-за рубежа на различные социальные группы и отдельных граждан, а также быть вызвано подражанием зарубежным террористическим группам, весьма активно действовавшим в то время как на Ближнем Востоке, так и в Европе — ФРГ, Великобритании, Франции.
В Седьмом отделе Пятого управления сосредотачивалась вся база поступавших в органы КГБ по различным каналам данных, которые касались террористических настроений, намерений и действий. Здесь в виде контрольно-наблюдательных дел (КНД) концентрировалась информация по оперативным разработкам, проводившимся территориальными органами КГБ. Также сотрудники отдела нередко выезжали в командировки для оказания практической помощи разработчикам на местах.
Организация работы по сигналам о возможных террористических действиях со стороны иностранных граждан по-прежнему оставалась за ВГУ КГБ (в конце 1970-х годов она была возложена на Одиннадцатый отдел, который нередко осуществлял оперативные мероприятия совместно с Седьмым отделом Пятого управления).
Ставя задачи по противодействию террористическим проявлениям, руководство КГБ СССР исходило из того, что подобные жестокие бездумные акции могут являться не только результатом целенаправленного зарубежного идеологического воздействия на отдельных граждан нашей страны, но и следствием разного рода негативных социальных процессов, исключительного стечения личных неблагоприятных обстоятельств, влияния разного рода криминогенных факторов.
Последнее направление — криминологическая профилактика преступных проявлений, на что постоянно обращал внимание руководящего и оперативного состава Ю. В. Андропов, присутствовало в деятельности всех подразделений КГБ СССР.
Современный исследователь Сергей Чертопруд пишет в одной из книг, посвященных Андропову, что якобы «в 60-е-70-е годы прошлого века начался обратный процесс — подготовка социальной базы терроризма»
[28].
