В отчете о работе Комитета партийного контроля ЦК КПСС за период с октября 1952 по 1 марта 1956 года отмечалось: «В результате разоблачения ЦК КПСС банды Берия и его сообщников выяснилось, что они, злоупотребляя властью, творили вопиющий произвол, грубо нарушали социалистическую законность — без всяких оснований зачисляли в число врагов народа честных и преданных партийных работников, пытались поставить органы госбезопасности над партией… КПК проводилось расследование и рассмотрение дел на работников НКВД — МГБ, допускавших фальсификацию следственных материалов… Установлено, что бывшее руководство Прокуратуры СССР (товарищ Сафонов) и Главной военной прокуратуры (товарищ Васильев) не выполняло своей первой партийной и государственной обязанности — высшего надзора за соблюдением социалистической законности судебно-следственными органами. Давая санкции на арест советских граждан по политическим обвинениям, они слепо верили материалам следствия НКВД — МГБ и в дальнейшем не осуществляли контроль и надзор за следствием по этим делам, штамповали обвинительные заключения, составленные фальсификаторами…
Военная коллегия Верховного суда СССР… глубоко не разбиралась, на каких конкретных материалах и доказательствах основаны эти обвинения, не изучала обстоятельства того или иного дела, в результате чего выносились неправедные приговоры… В ряде случаев приговоры Военной коллегией выносились заочно, заявления подсудимых о невиновности не принимались во внимание, дела рассматривались в течение десяти — пятнадцати минут, свидетели не опрашивались…»
Сразу оговорюсь, что мне, естественно, известна получившая в нашей стране некоторую популярность книга американского профессора Гровера Ферра «Антисталинская подлость», которая была издана в Англии в 2006 году, в канун пятидесятилетия XX съезда КПСС. (В англоязычном варианте ее заглавие звучит даже еще более категорично: «Хрущёв лгал!» («KhrushchevLied!».)
Однако не следует легкомысленно принимать на веру слова Ферра о том, что «из всех утверждений закрытого доклада партии, разоблачавших Сталина или Берию, не оказалось ни одного правдивого»
[1]. Немалая доля возражений и «разоблачений» автора касается голословных обвинений Берии, тогда как в реальности к тем или иным деяниям были причастны другие лица — Ягода, Ежов, Заковский, Абакумов и прочие. Так или иначе, это вовсе не меняет преступной сущности Берии и его приспешников, как не умаляет и роли самого Сталина в репрессиях 1930-1950-х годов.
И тем не менее прав был Хрущёв, написавший в своих мемуарах: «Во всем, что касается личности Сталина, встречается и хорошее, правильное, и дикое, не укладывающееся ни в какие рамки. Надо рассматривать все стороны этой сложной личности…»
Но вернемся в 1956 год. Сам текст знаменитого доклада Хрущёва в печати опубликован не был. В начале марта его в качестве закрытого письма ЦК КПСС разослали во все партийные организации страны для ознакомления «партийно-комсомольского и советского актива»: доклад этот зачитывался на закрытых партсобраниях, и таким образом о нем узнали миллионы наших сограждан. (Официально текст доклада Н. С. Хрущёва «О культе личности И. В. Сталина и его последствиях» впервые был опубликован в СССР лишь в марте 1989 года в журнале «Известия ЦК КПСС».)
Руководству зарубежных коммунистических партий (их делегации присутствовали при оглашении Хрущёвым текста доклада делегатам съезда) также был направлен в качестве «конфиденциального документа КПСС» несколько сокращенный его вариант.
Однако уже в июне 1956 года о серьезнейших обвинениях в адрес покойного «вождя всех времен и народов» стало широко известно в целом мире: фотокопия доклада была передана в Варшаве обозревателем Польского агентства печати (ПАП) В. Граевским резиденту израильской контрразведки, действовавшему под прикрытием сотрудника посольства Израиля. От него копия документа попала к директору ЦРУ США Аллену Даллесу.
Как вспоминал впоследствии Рэй Кляйн, бывший в ту пору заместителем директора ЦРУ, «выступление Хрущёва стало событием исторического значения, ибо, документирование обличив сталинизм как невиданных размеров политическое зло, он был вынужден перейти к более мягким формам тоталитарного управления страной».
Позднее, в 1963 году, в книге «Искусство разведки» Даллес писал: «Я всегда рассматривал это дело как одну из самых крупных разведывательных операций за время моей службы в разведке. Поскольку доклад был полностью опубликован Госдепартаментом, добывание его текста было также одним из тех немногих подвигов, о которых можно было сказать открыто, лишь бы источники и методы приобретения документа продолжали оставаться тайной».
Четвертого июня 1956 года доклад Хрущёва был одновременно опубликован в США Государственным департаментом и газетой «Нью-Йорк таймс», а затем зачитывался в передачах радиостанций «Свобода» и «Свободная Европа», которые контролировались непосредственно ЦРУ.
И хотя в Советском Союзе идентичность опубликованного текста подтверждена не была, его поместили во многих зарубежных сборниках выступлений и интервью Хрущёва с пометкой «печатается в соответствии с текстом, переданным для ознакомления делегациям зарубежных коммунистических партий».
Много лет спустя, уже в 1988 и 1989 годах, американское издательство «Телекс» выпустило на русском языке второе и третье издание брошюры «Хрущёв о Сталине», снабдив ее послесловием-комментарием из «Воспоминаний» бывшего генсека ЦК КПСС. (Во избежание возможных сомнений и спекуляций по этому поводу, отметим, что все приведенные отрывки из мемуаров Хрущёва идентичны их российскому изданию.)
Вполне естественно, что многие положения доклада (или же их интерпретации) активно использовались в антисоветской и антикоммунистической пропаганде как в самом СССР, так и за рубежом, в том числе и в социалистических странах, что привело к серьезным политическим кризисам: летом 1956 года в Польской Народной Республике и осенью того же года — в Венгерской Народной Республике.
Было ли обнародование столь горькой правды неизбежным? Безусловно! Но трагедия состояла еще и в другом: партийное руководство толком не продумало, что же должно последовать с его стороны за докладом о преступлениях сталинской эпохи. И в результате Президиум ЦК КПСС утратил инициативу…
Двадцать пятого февраля 1956 года, обращаясь к делегатам XX съезда КПСС, Хрущёв пророчески заметил: «Сейчас речь идет о вопросе, имеющем огромное значение и для настоящего, и для будущего партии».
Первый секретарь ЦК КПСС подчеркивал необходимость «серьезно разобраться и правильно проанализировать этот вопрос, для того чтобы исключить всякую возможность повторения даже какого-либо подобия того, что имело место при жизни Сталина, который проявлял полную нетерпимость к коллективности в руководстве и работе, допускал грубое насилие надо всем, что не только противоречило ему, но казалось ему… противоречащим его установкам». По словам Хрущёва, руководитель, который старался доказать свою точку зрения, «был обречен на исключение из руководящего коллектива с последующим моральным и физическим уничтожением».
