Жаль только, не оправдались надежды.
– Доходы легальные, – сообщила мама, едва я, вернувшись после прогулки, напомнила ей про обещание. – Вернее, с позиции политики империи они, конечно, незаконны, потому что торговля налажена через Милбар. Но две трети дохода идет в казну Виона, де’вРон забирает лишь остатки. Так что, сама понимаешь, папа на контрабанду глаза закрывает. Перекрывать такой источник дохода глупо.
Вот и провалилась моя попытка хоть чем-то помочь брату. Хотя, я уверена, он и сам эту информацию проверял. Может, Ваймон и мягкий и уступчивый характером, как большинство мужчин-вионцев, но в уме ему не откажешь.
– Лина, ты почему опять в столовой так долго? Смотри, наберешь вес, тебя потом даже Драк в небо не поднимет!
Хотя дверь закрыта, громкий голос мамы все равно прекрасно слышен, и я от неожиданности прекращаю жевать. С удивлением смотрю на опустевшие тарелки и стаканы, понимая, что родительница права. Я на нервной почве только сплю плохо, а ем очень даже хорошо. Крученые ральфики в кисло-сладком соусе, тонкие хрустящие полоски агузы, мелкие липкие шарики пельцы, сочные дольки плодов дагри, красный сок льяри, тягучий экстракт из шоста… Кухня у нас работает великолепно, все блюда очень вкусные и в любую столовую дворца поступают в большем объеме, чем нужно ее владельцу. Ну а вдруг что-то не понравится, а что-то, наоборот, понравится больше всего?
Мне сейчас все по вкусу, и потому с количеством съеденного я точно переборщила. Это если посмотреть со стороны. А вот если прислушаться к своему организму, то недоела однозначно. Я все равно голодна. Вот что значит иметь шенорианские гены!
Запихнув в рот последний оставшийся ральфик и торопливо его прожевывая, выхожу.
– Ага… – Мама придирчиво оценивает мою фигуру, переводит взгляд на раздувшиеся щеки и констатирует: – Я так и думала. Она в платье не влезет. Ну что, помолвку отменим или одежду перешивать будем? Как думаете, девочки?
– Мама! – разом проглотив то, что жевала, возмущенно восклицаю я.
– Ладно, ладно, уж и пошутить нельзя, – смеется родительница, увлекая меня за руку к гардеробной. – Нужно же тебя как-то расшевелить! И фрейлин. А то и у них настрой мрачный. Одна Ларилина выглядит довольной.
– А у меня всегда отличное настроение. Даже когда не все идет удачно, – весело откликается подхалимка. Она и не думает нам помогать, сидит себе на диване, играя с розовым ик’лы.
– Это вам хорошо, когда другим плохо, – тихо-тихо вздыхает Вария.
Слышу ее только я и то лишь потому, что фрейлина у меня за спиной стоит, помогая расправить закрутившийся вокруг пояса подъюбник.
– И у тебя все будет хорошо. Ваймон обязательно найдет выход. У него еще целых два дня до свадьбы, – обнадеживаю подругу, пользуясь тем, что мама увлеченно раскладывает верхнее платье на диване и не обращает на нас внимания.
В ответ получаю вымученную улыбку. В глазах все равно печаль. Вария мне не верит и разочарование в любимом с каждой минутой растет. А все почему? Да потому что близости с Ваймоном у нее не было… дня три, наверное. Может, и больше. У нас тут такая круговерть с подготовкой к празднику, что утверждать я не берусь. А привязка Варии танцем не закреплена, держится на честном слове. То есть на регулярном сексе. Ох, не зря брат переживает! Так ведь и потеряет любимую. Она же, если угасание пойдет быстро, никакого цветка не примет и фавориткой быть не захочет. Даже на танец может не согласиться, если разлюбит.
Возможно, я перегибаю палку. Возможно, Вария любит его не только телом, но и душой. Тогда, конечно, и влечение пропадать будет очень и очень медленно. Тут ведь у всех по-разному идет процесс. Индивидуально. Одинаков лишь итог. Нет танца или секса – нет привязки. Пшик.
– Неужели влезла? – преувеличенно удивленно восклицает мама, когда Рильмина все же стягивает на моей груди корсаж, основательно поднимая грудь, а Вария завязывает ленты шнуровки на талии. Хорошо, что мне еще легкая вуаль положена, открытый верх не будет смотреться так вызывающе.
– Мама, вот скажи честно, а как ты с этим справляешься? – не выдерживаю я. Нет, ну на самом деле! Она же шенорианка. У нее должны быть те же проблемы.
– С чем именно? С аппетитом? – уточняет родительница.
– Да. Ты ведь не так много ешь?
– Какие у тебя вопросы неприличные, – загадочно улыбается мама, разглаживая юбку бледно-желтого платья. Вовсе не голубого. Лишь синяя вышивка по подолу и кромкам поддерживает традиции Виона. – Впрочем, ты девочка взрослая…
– Почти, – огорченно вздыхаю я.
Расстраиваюсь я не без причины. Мне ведь вчера двадцать пять исполнилось, поэтому и помолвку на сегодня назначили, но половозрелой я так и не стала. Надеялась, что хоть сегодня это произойдет. Увы. Никаких намеков на изменения. Видимо, мой организм решил не торопиться. Обидно. А ведь я так хотела, чтобы первая ночь нас с Тогрисом по-настоящему сблизила!
Мама моего замечания не слышит, потому что Ларилина, заинтригованная не меньше меня, вскочила на ноги, чтобы подойти ближе. И уронила беднягу ик’лы, который нервно пискнул, заглушив мой голос.
Укоризненно посмотрев на потенциальную невестку, огорченно лепечущую «ой, я случайно», родительница продолжает:
– Организм шенориан запасает вещества впрок, чтобы надолго хватило, когда наступает голодное время. Но делает он это только в том случае, когда у него нет уверенности, что пища появится. Если женщина и мужчина… едят… вместе… вернее… – Паузы повторяются с завидной регулярностью, потому что мама никак не решается сказать как есть. И все же говорит: – Если мужчина кормит женщину из своих рук, то организм снижает запросы, потому что чувствует – рядом тот, кто может его питанием обеспечить… Хватит хихикать! – сердится, потому что мы все без исключения, кто громче, кто тише, смехом пытаемся замаскировать смущение. – Лина, будешь так реагировать, выйдешь к гостям с красным лицом!
А я бы и рада не реагировать, да только как? Это ведь жутко неприлично! Мало того что кто-то смотрит, как ты ешь, так еще и… кормит. Брр. Хорошо хоть я до свадьбы узнала о таком извращении. Наставницы, когда мы личные отношения с мужчинами разбирали, ничего подобного не рассказывали. Стыд-то какой! И мне это предстоит? Ой, нет! Лучше я заранее попрошу Тогриса ничего такого не делать. Если, конечно, смелости наберусь. А может, он и сам не захочет? С чего бы ему вдруг меня кормить? Тем более он не шенорианин. С другой стороны, папа, судя по маминым словам, именно этим с ней занимается. Хотя, возможно, лишь потому, что она попросила? Чтобы не хотелось есть много. И на других планетах мужчины такого безобразия не практикуют?
Вопрос так сильно меня волнует, что я теперь лишь о том думаю, кто мне на него ответит. Кто, кто… Рильмина, больше некому. За все планеты она, конечно, ручаться не будет, но за свою-то может.
Вот только спросить возможности нет. При маме и Ларилине этого не сделаешь, а количество тех, кто может разговору помешать, увеличивается по мере того, как мы покидаем мои апартаменты и приближаемся к парку. Появляется возможность лишь там, где кустарники не дают женскому сообществу обступить меня плотно.
