Впрочем, сколько раз я Ваймона выручала? Дважды. И оба раза брат говорил, что останется моим должником. Будем считать, что свой долг он вернул сполна. Да, в итоге потерял возможность стать королем, зато был счастлив со своей любимой. Кажется, я повторяюсь в выводах, но это лишь подтверждает их правильность.
Родители… Тут остается только пожалеть, что у них больше не было детей. Еще одна дочь, вторая наследница, наверняка спасла бы империю. И я уверена, что при всем нежелании мамы снова беременеть она подарила папе кулон еще раз. Но, видимо, нужного результата это не принесло, раз Сейлисса ни о чем таком не упомянула.
Горан, пожалуй, единственный, кто больше выиграл, чем пострадал. Хотя, разумеется, потеря сына и внука – это огромная боль, которая перечеркивает все плюсы от нежданно полученной власти.
Ну а что касается Рильмины… Не думаю, что ей удалось скрыть содеянное и уйти от наказания. Мой любимый не дорада, наверняка во всем разобрался и уж тем более не приблизил бы к себе ту, которая едва меня не убила. Возможно, просто не стал ее поступок афишировать, чтобы не нагнетать обстановку, которая и без того поставила на грань существование империи. Оттого Сейлисса и не в курсе. Впрочем, узнать это достоверно можно, только попав на Томлин и найдя тех, кто мне хоть что-то расскажет. Вряд ли можно рассчитывать на какие-то документальные свидетельства. Но я буду не я, если не попытаюсь.
Прислушиваюсь к себе и понимаю – отчаяние отступило. Пропала безысходность, лишающая жизнь смысла. Нет, боль не ушла, она по-прежнему терзает сердце и все так же истекает слезами душа, помня о тех, кого я навсегда потеряла. Но пустота в ней исчезла. Заполнилась стремлениями, новыми целями, смыслом. Решимостью разобраться до конца и вернуть утерянное. Не мое счастье – его я не заслужила. Я обязана собрать то, что разбилось, не важно, по моей неосторожности или по чьему-то злому умыслу. Хотя бы попытаться это сделать! Ради памяти тех, кто столько страдал. Ради будущего тех, кто страдает сейчас. Ради всех, кто еще только родится.
«Своей сути не сознает»… Слова из сна. Кто их сказал? Мое подсознание. Оно уже тогда знало и понимало больше меня. Наверняка под влиянием токсинов создало те самые странные образы, что со мной говорили. Но сообщило мне главное: я – наследница! Я не имею права быть предвзятой и кого-то выделять. Я не могу жить ради самой себя. Я – единственная, кто удерживает в себе тонкую связь между планетами, сумевшими когда-то объединиться. Сохранить эту связь, дополнить новой нитью, чтобы в итоге сплелась прочная сеть – смысл моего существования. И если я отступлю… Не будет у империи шанса на второе рождение.
Правильно спросишь – получишь ответ и непременно раскроешь…
Секрет.
– Вам легче?
Красивые синие глаза смотрят на меня с сочувствием, от которого даже боль отступает.
– Спасибо, Сейла, уже отпустило… Это разовый приступ, второго не будет?
Хоть и помню, что ни Рильмина, ни Вария ни о чем таком не упоминали, а все равно спрашиваю. Очень уж неприятные ощущения, не хочется повторения.
– Не будет. Кости быстро и сразу в нужное положение расходятся, – заверяет меня племянница. – Я сейчас принесу вам воду и другую одежду. Эту все равно носить уже нельзя.
Она исчезает за дверью маленькой гостиной, а я снимаю платье, пользуясь отсутствием мужчины, который тактично оставил нас одних, едва понял, что происходит. Присаживаюсь на край дивана, морщась от остаточного тянущего ощущения, и комкаю тонкую ткань, испачканную в крови.
Вот она ирония судьбы. Теперь, когда нет того, о ком я столько времени мечтала, мое тело готово его принять. Ну почему это не случилось тогда, когда мы с Тогрисом были вместе? Почему произошло именно сейчас, когда уже поздно? Как же это жестоко!
Нет, нет, не думать! Вернее, не думать о прошлом как о возможном настоящем. Сколько раз мне твердила наставница Гренна, что в истории нет сослагательного наклонения. И все мои если бы да кабы не просто бессмысленны, они опасны. Из-за них можно окончательно потерять желание жить. А мне нужен обратный эффект.
Нужна цель… Она у меня есть. Нужна точка опоры…
Вот с этим проблема.
Рассматривая в зеркале свой новый наряд – длинное синее платье без декоративных элементов и сложной отделки, – незаметно наблюдаю за Сейлиссой, которая расчесывает мои волосы, а затем заплетает их в толстую косу. Спокойная, вежливая, надежная. Ее муж тоже кажется мне порядочным и честным вионцем. Но помочь мне достичь желаемого они не в состоянии. Кроме этого дома и верности данному слову, у них ничего нет. Хотя как раз последнее может оказаться ценнее самых дорогих украшений.
– Сейла, покажешь мне дом? И участок?
– Конечно!
Она с радостью принимает мою просьбу, наверное, даже не задумываясь о том, что именно мною движет – простое любопытство или желание оценить, узнать больше, убедиться… С готовностью рассказывает, что и когда сделано, где посажено, куда ведет, даже не допуская мысли, что в основе моей заинтересованности вовсе не обычное стремление сориентироваться.
Я же по ходу своеобразной экскурсии окончательно убеждаюсь сразу в двух вещах. Первая. Даже если все это продать, на аренду корабля вырученных средств мне не хватит. А ведь это отнюдь не все нужные расходы. Вторая. Оставлять племянницу и ее мужа без жилья и средств к существованию нельзя. Это подло и… недальновидно.
Последнее особенно актуально, ведь воодушевленная моим появлением Сейлисса загорается грандиозными идеями, которые, если дать им прорасти, на корню загубят все мои планы.
– Сегодня уже поздно, поэтому вам придется переночевать здесь, но завтра после завтрака мы отведем вас во дворец де’вРона. Пусть только попробует не признать за вами право на продолжение династии ди’Донов! Я уверена, вы быстро найдете себе мужа и защитника. А до этого я и Ваймон будем рядом…
– Нет, Сейла, ты с мужем останешься здесь.
– Но почему? – потрясенно ахает племянница и останавливается, непроизвольно хватаясь за вьюн на стене дома. – Вы нам не доверяете? Прогоняете? Но ведь мы… столько лет… – Она всхлипывает.
Слезы обиды так быстро появляются в глазах женщины, что я даже среагировать не успеваю. И вместо того чтобы сразу свое решение объяснить, мне приходится сначала ее успокаивать.
– Сейла, я доверяю вам обоим больше, чем самой себе. И ближе вас у меня нет никого на свете. Причина в том, что к де’вРону я не пойду.
– Как же так… – еще сильнее теряется родственница, но плакать перестает. – Неужели вы не хотите вернуть то, что принадлежало вашей семье? Откажетесь от своего статуса?
– Очень хочу. И не откажусь. Но при этом я хочу еще и выжить. Знаешь, после того как подруга, с которой мы бок о бок прожили пять лет, едва не отправила меня на тот свет, как-то слабо верится, что потомок женщины, оскорбленной и отвергнутой моим братом, не попытается сделать то же самое.
