Изрядно напугав Сейлиссу, я вскакиваю, бросаясь к панели управления над емкостью, куда засыпали корм. Судорожно распахиваю прикрывающую ее дверцу, радуясь, что здесь нет автоматики, требующей энергии. Сплошная механика. Получив доступ, отыскиваю рукоятку движения ленты и принимаюсь крутить.
Вернее, пытаюсь. Старательно пытаюсь сдвинуть круговой механизм по ходу стрелки-указателя и понимаю – мне не по силам. Столько лет прошло, наверное, заржавело все. Даже усилия Сейлы не помогают. Ни в одиночку, ни вдвоем нам не справиться.
Обидно. Лаз узкий, я туда точно не пролезу.
Расстраиваюсь, а делать нечего. В последний раз давлю на рычаг, сдвигая буквально на пару сантиметров, и со злости дергаю в обратном направлении.
Ой…
На реверс ручка провернулась без усилий. Так легко, словно только этого и ждала. В глубине дворца за стеной раздался протяжный скрежет, и лента сдвинулась. Остановилась, потому что я от неожиданности крутить перестала, и тут же поползла снова, подчиняясь лихорадочному вращению.
Однако моему радостному предвкушению пришлось потесниться, поделив место с опасением разочароваться. Я кручу-кручу, а лента по-прежнему идет пустая. Надежду поддерживает только одно – пять этажей, ход наклонный, длинный, наверняка драгоценности подняли как можно выше. Потому и заблокировали механизм на подъем. Тот, кто мог случайно запустить конвейер, несомненно, бросил бы бессмысленную затею. Но не я!
И когда в емкость начинают сыпаться герметичные контейнеры – разные, но в большинстве своем небольшие, компактные, – я радостно взвизгиваю. Даже крутить перестаю, обнимая кинувшуюся ко мне на шею Сейлу.
– Нашли! Нашли! Вы молодец! – восторженно щебечет племянница, и мне не сразу удается ее успокоить, чтобы вернуться к прерванному занятию.
Зато через полчаса мы, довольные и воодушевленные, тащим один мешок к выходу. Только в нем отнюдь не корм.
Для победы капитан в голове имеет…
План.
Я четвертый час сижу, разбирая доставшиеся мне сокровища. Из контейнеров извлекаю, куда их ради лучшей сохранности положили, рассматриваю, сортирую, ну и вспоминаю. Без этого, увы, никак.
Конечно, большая часть украшений и дорогих вещиц безликая. Я понятия не имею, откуда они взялись и кто именно пожертвовал их в качестве вклада в мое будущее. Но есть и такие, от одного взгляда на которые душа ноет.
Вот кулончик с виаразом, который папа мне так и не успел отдать, потому что половозрелость тогда еще не наступила. Вот мамина любимая заколка с коричневыми камнями, похожими на темные масляные капли. Вот ручка-стилус Ваймона, он считал ее своим талисманом, всегда носил с собой. И я с тем, чем дорожит моя память, ни за что не расстанусь!
Бережно откладываю все в сторону, подальше от остальных вещиц, чтобы случайно не затерялись. Вскрываю новую порцию контейнеров и вытряхиваю содержимое на стол. Драгоценные камни без оправ и полоски редких металлов. Их примут в качестве оплаты за услуги и товары на любой планете. Десяток игровых пластин «Ривуса». О! Это такой раритет, с учетом даты изготовления! Коллекционеры с руками оторвут. И как хорошо, что две из них с тем самым игровым полем, которое создал Тогрис. Одну я себе оставлю, никому не отдам!
Ласково погладив синюю глянцевую поверхность и закапав ее непрошеными слезами, присоединяю пластину к своим личным ценностям. Остальные складываю стопкой и отодвигаю.
Так. Дальше что?
Снова украшения… Опять камни… Стоп!
Торопливо разгребаю сверкающие вещицы, отыскивая… Вот! С восторгом смотрю на изящный браслет из белого витого металла, удерживающего желтые мутные камни. Это же томлитониты! Мне без них на Томлин даже носа совать нельзя! А это украшение защитит от радиации не хуже расовых способностей самих томлинцев. Ура!
Продолжим!
Столовый набор на одну персону, очень тонкая работа и опять же историческая ценность… К пластинам.
Миниатюрная шкатулка-футляр… Тут лишь ценность материалов.
Оружие… Хм, неплохо. Пригодится. Очередная порция украшений…
Практически самым последним нахожу информационный накопитель. Несколько минут, закрыв глаза, успокаиваюсь, потому что понимаю – пустым он точно не будет. То, что на нем послание из прошлого – несомненно. Но готова ли я увидеть тех, чью смерть уже приняла?
А какие варианты? Отложить? Все равно потом смотреть придется, я же себя, то есть свое любопытство, прекрасно знаю. Так лучше уж раньше пережить последнюю порцию боли, чем позже.
– Вы закончили? Может, пообедаете?
Сейлисса заглядывает в комнату весьма своевременно, потому что вместо еды ей приходится снабжать меня техникой. К счастью, со старым накопителем совместимой, а потому через несколько минут я, широко раскрыв глаза и прижав руки к лихорадочно бьющемуся в груди сердцу, смотрю на Ваймона. Возмужавшего, совсем-совсем взрослого, сосредоточенно настраивающего вильюрер на запись.
– Так… Хм… Привет, сестренка.
Развернувшись к экрану, он, подмигнув мне, улыбается. И от этого я совершенно теряюсь. Я-то ждала увидеть его мрачным и печальным.
– Я думал, смогу лично тебе все рассказать, но ты такая соня оказалась. Сотню уже в анабиозе провела, и не удивлюсь, если еще лет на четыреста замахнешься. Боюсь, я твоего пробуждения не дождусь, а делать запись дряхлым стариком, знаешь, как-то не хочется.
Он смешливо хмыкает, поправляет камеру и продолжает:
– Ты только не раскисай, а то знаю я вас, девчонок, чуть что, сразу глаза на мокром месте. Во всем, что происходит, надо искать положительные стороны, иначе зачем жить? Я так вообще должен тебе спасибо сказать. Если бы не твой сон, я бы от трона не отказался и на Ларилине женился…
– Вай, ты с кем там разговариваешь? – неожиданно перебивает брата женский голос, и он оборачивается, чуть отстраняясь и позволяя мне увидеть комнату дворца, соседнюю с моими апартаментами. А через мгновение на фоне лазурной росписи белых стен появляется синеволосая женщина, зрелая красота которой ничуть не уступает той, что привлекала Ваймона в юности. Вария…
– Запись делаю, – нейтрально отвечает брат, протягивая руку, и когда женские пальчики оказываются в его ладони, тянет их к себе, чтобы обнять жену.
– Какую запись? – не сдается Вария. – Не для Идилинны, случаем?
Она смотрит на что-то вне поля видимости камеры и ахает:
– Вай, ты же обещал, что меня позовешь!
– А тебя и звать не надо, ты сама приходишь, – смеется брат. Уворачивается от кулачка, пытающегося ткнуть его в плечо, и роняет жену себе на колени. Обняв, целует, нисколько не смущаясь того, что я это вижу. То есть увижу.
– Бессовестный, – отталкиваясь от него, ворчит покрасневшая Вария. Но недовольной она совсем не выглядит. Усаживается удобнее, чтобы с гарантией попасть в зону видимости, и обращается ко мне:
