Это я тоже знаю – картинку любовных переживаний созерцаю регулярно, особенно когда брат находится в зоне видимости. А появляется он ежедневно, поскольку его обязанность присматривать за мной. Другой вопрос, что Ваймон весьма своеобразно подошел к организации этого самого «присмотра». Возможно, полагал, что, если у фрейлины будет к нему влечение, она меня никогда не предаст?
Теперь любопытство относительно мотивов брата гложет куда сильнее, чем предстоящее общение с женихом. Таков уж у меня характер – живу себе спокойно, пока в голову не придет какая-нибудь «гениальная» идея. Лишит покоя, сна и возможности думать о чем-то ином. И успокоюсь, лишь получив желаемое.
Вот и сейчас, как ни стараюсь я забыть о родившихся вопросах, ничего у меня не получается. Нетерпение бурлит, заставляя вертеться в кровати, не находя удобного положения. Накатывает жаркими волнами и погружает в холодные потоки, вынуждая то раскрываться, то забираться под одеяло в попытках согреться. Спазмом сжимает мышцы живота, словно я в комнате гигиены не меньше суток не была.
Туда и отправляюсь, стараясь не шуметь и не разбудить спящую на соседней кровати Варию.
Постоянное присутствие рядом наперсницы, даже ночью, – еще одна традиция, которую ввели, чтобы не допустить тесного общения с мужским контингентом дворца. Правило не оставлять наследницу одну – своеобразная страховка от появления случайной привязки. Совершенно бессмысленная, на мой взгляд. Во-первых, до достижения пятнадцати лет ни о каком влечении и речи быть не может. Во-вторых, уйти из спальни я могу и не через главную дверь. Есть проход для прислуги, он находится в столовой, а в нее ведет дверь из туалетной комнаты. Я этим «черным ходом» всего один раз воспользовалась, лет в десять, когда мне вдруг захотелось погулять ночью по дворцу. Больше не было необходимости. До сегодняшнего дня…
Стоп! А разве сейчас она есть? Ловлю себя на том, что уже пригибаюсь, пробираясь через невысокий проем в темноту подсобного коридора. Впрочем, колебания мои исчезают так же быстро, как закрывается дверь за спиной. Если подсознательно меня тянет поговорить с Ваймоном, значит, так нужно.
Глаза быстро перестраиваются на ночное зрение, и я без особых проблем шагаю по неосвещенному коридору, отыскивая дверь в столовую брата. О том, как будет выглядеть мое появление среди ночи, да еще и столь экстравагантным способом, стараюсь не думать. Брат у меня адекватный. Строгий, но не импульсивный. То есть не станет с ходу возмущаться и ругать. Сначала подумает и найдет моему поступку логическое объяснение.
И все же, прежде чем войти, лишь слегка приоткрываю дверь и прислушиваюсь. Разумеется, не время ужина, но Ваймон мог зайти, чтобы выпить сок, а видеть, как он это делает, мне не хочется. Я все же девушка приличная.
Убедившись, что в столовой никого нет, уже без опаски шагаю на мягкое, приглушающее шаги покрытие и аккуратно огибаю стол. Здесь не так темно – тонкая полоска неяркого голубоватого света пробивается из-за неплотно притворенной двери. Брат еще не спит. Читает, возможно. Или же новости просматривает…
– Главное, что девочка определилась, – неожиданно громко звучит женский голос, и я замираю, поняв, что Ваймон в спальне не один. Мало того, в компании с тем, то есть той, от которой я точно получу взбучку по полной программе и со всеми вытекающими последствиями, если окажусь застигнутой на месте преступления. Мне же одной по дворцу гулять нельзя, для того и существует наперсница.
Подстегиваемая этими соображениями, я тактически отступаю, однако, нащупав рукой столешницу, останавливаюсь. Чего перепугалась, спрашивается? Мама же не пойдет в столовую брата, у нее своя имеется. Значит, я в безопасности. А потому могу себе позволить незримо присутствовать при разговоре. Тем более говорят-то обо мне! Главное, потом тихо уйти и себя не выдать.
– Хорошо, я понял, – доносится до меня приятный мужской голос. – Прослежу.
– Варию держи при себе, далеко не отпускай, – продолжает мама. – Пусть будет рядом, для страховки. Мы же не можем предсказать, как поведет себя Тогрис, вдруг девочке поддержка понадобится.
– Ладно. А с Ларилиной как быть? Я не рассчитывал, что она здесь появится. Мне сложно, когда приходится разделять внимание.
– А что ты хотел? – вздыхает родительница. – Девушка спит и видит тебя в своей постели. Она уже совершеннолетняя, ей сложно сдерживаться и жить вдали от тебя. Может, ты все же изменишь свое решение? Выберешь себе подходящую по возрасту фаворитку и женишься…
– Нет, – категорически отрезает брат. – Я уже выбрал. Ты знаешь кого.
– Знаю. А еще я знаю, что Вария не в курсе, кем для тебя станет в будущем. И не удивлюсь, если в конечном итоге Ларилина не выдержит и обвинит ее виновницей твоей холодности.
– Да, я Варию люблю! – В голосе Ваймона появляются сердитые интонации. – И не виноват, что мое сердце не готово разделить эту любовь на двоих. А Ларилина… Пусть радуется тому, что хотя бы мой разум принимает ее как возможную жену, и ждет свадьбы Идилинны. Когда Вария освободится от обязанностей фрейлины, тогда и я женюсь.
– Дорогой мой, еще семь лет без женщины… Ты уверен, что выдержишь?
– Мама! – возмущенно, впрочем, весьма сдавленно восклицает брат. – Я взрослый мужчина и…
– Взрослый, взрослый, – успокаивающе мягко перебивает его родительница. – Потому я и переживаю. И де’вРон за дочь беспокоится.
– Его что-то не устраивает? – не успокаивается Ваймон. – Пусть мне об этом скажет. Я же не против сбить привязку. И не моя вина, что родителям Ларилины хочется видеть дочь королевой Виона, а вы с отцом их в этом желании поддерживаете.
– Род де’вРонов после рода ди’Донов самый древний и уважаемый на Вионе! – нравоучительно и строго парирует мама. – Потому твой папа и передал Грану статус вице-короля. Настраивать его против себя не самый хороший вариант, не находишь? Тем более отец Варии всего лишь губернатор Жеольской провинции, много ли он может дать тебе как будущему королю, которому нужна поддержка общественного мнения и круг преданных влиятельных приближенных?
В комнате воцаряется напряженное молчание, и я прихожу в себя, неслышно отступая обратно к столу – не заметила в увлеченности, как подошла к самой двери.
Вот так ситуация… Не думала, что все настолько сложно и серьезно.
Не думала? А о чем я вообще все это время думала? Жила себе спокойно, воспринимая окружающих и близких как нормальный, привычный фон. Родители, брат, придворные, наставницы, девчонки-подружки, фрейлина… Они сами по себе и рядом лишь тогда, когда у меня в них есть необходимость, но чаще всего и я сама по себе. А теперь, оказывается, не вникала я в их взаимоотношения совершенно напрасно. Вон сколько интересного пропустила!
– Я не отказываюсь от своих обязательств. – Голос брата звучит хрипло и устало. Определенно не первый раз у них заходит разговор на эту тему. – Но и от Варии не откажусь.
– Знаю, милый. Ни один мужчина не захочет терять любимую женщину. – В интонациях родительницы тоже нет ни оптимизма, ни удовлетворения уступчивостью сына. – Я завтра поговорю с Ларилиной, попробую убедить ее не давить на тебя. Но обещать ничего не могу, сам понимаешь. Она ведь влюблена, ей на самом деле трудно.
