– А кто ты? – не сдается король, стараясь не улыбаться.
– Если знаете, почему тогда…
Я покусываю губы, мну пальцы, а в ответ получаю:
– Потому что у всех есть свои секреты. И я привык уважать чужое намерение оставить их в тайне.
– Даже если сами в курсе? И, позвольте полюбопытствовать, откуда у вас информация?
Мой собеседник смеется. Беззлобно, весело, словно ему забавна вся ситуация. Хлопнув руками по подлокотникам, наклоняется вперед и чрезвычайно довольным тоном объясняет:
– Когда гость-вионец, возвращаясь к себе в комнату, без труда находит дверь в полной темноте, а за обедом с аппетитом уминает шенорианский ширрак, от которого остальные наотрез отказываются, поневоле задумаешься о его происхождении.
– Это всего лишь косвенные признаки, – бурчу сердито. Может, он и не знает точно, просто меня провоцирует?
– Камеры в ванной более достоверны? – окончательно добивает меня Ер. – Простите, – прикладывает руку к груди, – это вынужденная мера безопасности, а вовсе не способ кого-то скомпрометировать.
– Ясно, – вздыхаю я, понимая, что все мои ухищрения бессмысленны, если уже второй раз меня разоблачают. – И что теперь? Вы расскажете об этом принцу Эйрону?
– Не расскажу, – качает головой Ер. – Потому что уверен – у вас были серьезные основания так измениться. Так что вы сами решите, когда, кому и что рассказать.
– Спасибо, – благодарю я, чувствуя невероятное облегчение.
Не знаю почему, но мне не хочется раскрывать свое инкогнито. Хотя, конечно, позиция шенорианского короля тоже выглядит подозрительной. Ненормально это для мужчины – признать за женщиной право решать такие вопросы. Значит, есть у него план, который просто-напросто соответствует тому, как я поступаю. Вот он и поддерживает у меня иллюзию свободы выбора и решений. А как только сделаю что-то расходящееся с его целями, тут моя самостоятельность и закончится.
Эх, печально все это…
С другой стороны, Ер ведь не во вред мне действует? Значит, я могу его уступчивостью воспользоваться.
– Вы мне поможете? – Мило улыбаюсь, чтобы расположение собеседника никуда не исчезло. И он предсказуемо меня радует.
– Всем, что в моих силах. Правда, раз вы хотите сохранить инкогнито, значит, поддержка, которую я окажу, не должна вызывать лишних вопросов и подозрений. То есть вместо эскадры, которая была бы положена вам по статусу, придется ограничиться всего одним кораблем. Это во-первых. Во-вторых. Принц Эйрон, разумеется, достойный спутник, но мне кажется, этого недостаточно. Потому я настаиваю, чтобы вы приняли в качестве сопровождающего моего безопасника. В плане легенды это будет даже удобнее: шенорианский посол летит по своим делам, а вы просто попросились в попутчики. Ну и в-третьих, вам нужно тщательнее проработать план полета, он сейчас весьма спорный. Не торопитесь, у нас много времени, чтобы все продумать и решить. Пока принц Эйрон выздоравливает, я подберу вам подходящего сопровождающего, вы с ним познакомитесь и…
– Он будет знать, кто я? – перебиваю, предчувствуя новые неприятности.
Довольно долго Ер сидит молча, что-то обдумывая.
– А вы этого хотите?
От такой постановки вопроса я теряюсь, не зная, что ответить. На самом деле, чего я хочу? Зачем маскироваться, если меня регулярно разоблачают? Конечно, прокалываюсь я на мелочах, но сам факт… Да сама же хотела, чтобы рядом был опытный, надежный спутник, готовый и поддержать, и прикрыть…
Эйрон для этого был бы идеальным кандидатом. Но у него своих проблем хватает. Я вообще не знаю его планов. Вдруг он решит не со мной продолжить путешествие, а попросить у короля Ера эскадру и на Вион полететь? А тут я со своим: «Здрасте, я наследница». Ну и как тогда ему быть? Племянник сам еще ничего не имеет, а ему обо мне придется заботиться-переживать. Это неправильно.
Ликет… А что Ликет? Он вообще исчез в неизвестном… то есть известном направлении. И не факт, что вернется. То есть на подмогу Эйрону, скорее всего, придет, он обещал, а вот ко мне вряд ли. Нужен ему какой-то выскочка, фанатик империи…
В общем, от предложения Ера отказываться нельзя. И для гарантии пусть уж его протеже знает, с кем имеет дело. Меньше будет проблем.
Я так королю и говорю, правда, уточнив, что «знать» и «афишировать» – это совершенно разные понятия, а в ответ получаю одобрительный взгляд и похвалу.
– В вашем благоразумии у меня не было ни малейших сомнений. Вас замечательно воспитали. Надеюсь, вы не откажете мне в удовольствии участвовать в разработке плана вашего путешествия? Мне будет приятно помочь, а вам нужна информация, которой вы столько времени были лишены.
Согласно кивнув, я улыбаюсь. Пусть не мой ум похвалили, а всего лишь предусмотрительность моих родителей, но это не менее отрадно. Пока я нежусь в этой приятной атмосфере, король зовет того самого пажа, который привел меня на аудиенцию. Он же сопровождает меня и все последующие дни, став, по сути, гидом. Следует за мной, даже когда я выбираюсь на поверхность Шенора, чтобы полюбоваться на беспрерывно штурмующий планету метеоритный поток. А ведь явление это не только завораживающе красивое, но и крайне опасное – мелкие метеоры сгорают в атмосфере, а крупные метеориты врезаются в поверхность, оставляя кратеры и воронки. Есть и настоящие гиганты, удары которых сотрясают подземные города, вызывают разрушения и калечат жителей. Так что отнюдь не все искусственные части тел у шенориан результат ранений во время сражений. Тот же паж, например, хоть и молод, а уже без ступни.
– Во время обвала придавило, – заметив мое любопытство, объясняет он спокойно, совершенно буднично, как само собой разумеющееся.
Почувствовав себя неловко, я отвожу взгляд от его ноги. А ведь шенориане специально делают все, чтобы их увечья были видны окружающим! Протезы никогда не покрывают телесного цвета имитацией кожи, всегда цветной, металлизированной, хоть на ощупь она очень приятная. Да еще и стараются хоть часть искусственного тела оставить открытой. Если таковых много, то иногда очень смешно получается – сапоги с прорезями, на брюках дырки, рубашки с разрезами…
Смотрю на небо, где продолжается звездопад, и удивляюсь.
– Почему вы их не уничтожаете? Ведь это бы избавило вас от стольких проблем!
– Уничтожаем, – неожиданно вместо пажа отвечает мне кто-то другой.
Повернувшись на голос, вижу непривычно высокого шенорианина, в лицо которому смотрю, не опуская головы. Огненные волосы сплетены в толстую косу, нос с горбинкой, полные губы, взгляд карих глаз открытый и решительный. Больше ничего не успеваю заметить, потому что не менее внезапно, чем до этого голос, раздается предупреждающий вой сирены. Я и ахнуть не успеваю, как на мою голову с размаху ложится тяжелая ладонь, пригибая к земле. А дальше уже ничего не вижу, лишь слышу тихий свист, переходящий в гул, вспарывающий воздух, и удар. Вернее, целая серия ударов. К счастью, далеких, но тем не менее камни под моими ладонями и коленями содрогаются.
