– Дуаль Лолин ли’Тон, – деликатно представляется молодой цессянин. – Хэйрас Навин ли’Тон был моим дедом. Вы с ним встречались в свое пятнадцатилетие.
Я киваю, внимательнее присматриваясь к новому знакомому, потому что прекрасно помню, каким заносчивым был его предок. Однако этот молодой мужчина поведением совсем на него не похож. И убеждениями, видимо, тоже, ведь я слышу его слова:
– Мой дед утверждал, что виной развала империи был ваш отказ выйти за него замуж. Придерживался этого мнения и мой отец. А я считаю, что глупо ставить личные амбиции в ущерб интересам своей расы, которая несомненно выиграет, если будет иметь поддержку других. К счастью, сейчас, как вступивший на престол король, я могу принять решение изменить политику Цесса в отношении других планет.
О! Теперь мне понятно и присутствие зоггиан. Решив объединиться с нами, Дуаль снял осаду и тем самым позволил им прилететь. А что касается короля Ле…
– Мой анабиоз продлился меньше вашего, – с уважением говорит он, – но именно из-за него, то есть без меня, мой напарник не смог принять решения о присоединении. Надеюсь, у вас не было сомнений в том, что мы с радостью это сделаем?
– Было лишь терпеливое ожидание, – отвечает ему Ликет, а у меня в душе уже не волнение и даже не радость, а настоящее ликование.
Все! Все планеты-столицы вернулись! Шесть! Шесть звездных систем, ранее не имевших управленческого статуса, теперь входят в состав Объединенных территорий! А это значит, что вскоре присоединятся остальные.
Ох, Плес Феш ол’Лон, как же вы прозорливы! Ведь именно в этот момент воссоединения, то есть второго рождения империи, мой муж становится императором, с которым вы так настойчиво желали обсудить условия союза. Ни раньше, ни позже.
– Сюрприз удался? – едва слышно над самым ухом раздается знакомый голос, и я быстро оборачиваюсь, чтобы обнять того, кто совершил поистине невероятное.
– А меня? Меня? – немедленно требует внимания до этого упорно молчавший Шейрон. Ну правильно, ведь дядя Эйрон это совсем не то, что какие-то незнакомые инопланетники!
И король его не разочаровывает. Подхватывает мальчишку на руки и со словами «мы на минуту вас оставим», отходит к группе вионцев.
Я тоже невольно на них отвлекаюсь. Вижу, как Эйр опускает Шейра, смеется и что-то говорит своей молоденькой жене – именно на их свадьбу мы прилетали шесть лет назад. Она ласково ему отвечает и, погладив мальчишку по голове, подталкивает к своей фрейлине. А мой сын вовсе не против, так что очень быстро оказывается под присмотром Сейлиссы.
Встречаюсь с ней взглядом, ловлю невеселую улыбку, замечаю так и не исчезнувшую грусть в глазах… Она не оправилась после смерти мужа. Приняла, заставила себя жить дальше, даже не стала затворницей, но Ваймона не забыла. А ведь его нет с ней уже пятнадцать лет. И мне необычайно горько сознавать, что в этом я виновата. Нет, Сейла меня не укоряет, но… Но я безумно жалею, что в свое первое посещение Виона рассказала ее мужу о поступке капитана Вирса. Ваймон тогда не просто спал с лица, он сам не свой стал. И мне казалось, что я убедила его, что нет у меня к нему претензий, что все позади… Он решил иначе. Я лишь постфактум узнала – отыскал своего дядю, вызвал на поединок, дрался… Видимо, не только с ним, но и с другими контрабандистами, потому что в итоге взорвал стоящий в доке корабль. Сам выпрыгнул и успел уйти на безопасное расстояние, да только раны оказались смертельными.
– Идилинна! – Голос мужа и рука, ласково скользнувшая на талию, возвращают меня к тому, что происходит сейчас. – Все хорошо?
Он беспокоится, и я, осознав, что совершенно не вовремя погрузилась в печальные воспоминания, заставляю себя снова о них забыть. Прошлое еще не раз напомнит о себе, но нельзя позволить ему стать важнее настоящего. Надо жить тем, что есть.
– Сегодня не планируется торжественных мероприятий, только встреча и знакомство, – объясняет вернувшийся к нам Эйрон. – У нас есть несколько дней на обсуждение условий и формирование договоренностей. Как только закончим с формальностями, можно будет перейти к присяге. Ликет Давин цу’лЗар, – обращается к моему мужу официально, хоть они давным-давно друзья в истинном смысле этого слова, – вы ведь не откажетесь принять на себя обязанности императора?
– Приму со всей ответственностью.
Отвечает Ликет серьезно, по-деловому, и я его понимаю. Быть императором – это не развлечение и не удовольствие. Это трудная, тяжелая работа, которая отнимает сил и времени гораздо больше, чем управление планетой. Особенно если увеличится количество входящих в объединение звездных систем.
Все словно только этих слов и ждали, потому что чуть натянутая атмосфера официальной встречи тут же становится куда более раскованной и свободной. Зрители поднимаются с мест, прибывшие делегации смешиваются с ними. Мы оказываемся втянутыми в круговорот поздравлений, приветствий как от новых, так и от хорошо знакомых лиц…
– Символично, что именно в этом году ты вновь становишься наследницей в истинном значении этого слова! – Рестон оказывается рядом, когда желающих составить мне компанию уже не остается. – Рад снова тебя видеть, Идилинна. Извини, Хейолу я не привез. Последствия обвала не позволили. Ей теперь ступни приживляют, да и я без апгрейда не остался.
Говорит он о серьезных, казалось бы, проблемах совершенно буднично. Впрочем, для шенориан в этом действительно нет ничего из ряда вон выходящего.
– Пусть твоя жена выздоравливает. Спасибо, что не стал искать себе замену и прилетел, – улыбаюсь, касаясь пальцами его новой искусственной ладони и присматриваясь к лицу, которое на фоне изящных черт зоггиан и цессян кажется слепленным необычайно грубо. – А в чем символичность?
– Хм… – с недоверием смотрят на меня желтые глаза. – Я, конечно, понимаю, что сейчас на всех планетах свой календарь, но неужели ты не считала?
– Считала? – начинаю чувствовать беспокойство, отыскивая причину столь странных вопросов. – Ты об имперском летоисчислении?
– Именно, – укоризненно качает головой Рестон. – Ведь ровно тысячелетие с года основания прошло. Очень красивая дата для возрождения.
– Точно! – ахаю я, укоряя себя за недогадливость. И спохватываюсь: – Но ведь получается, что половину этого времени империя не существовала. Мне сказали, что она как раз к пятисотому году распалась, через сто пятьдесят лет после того, как я уснула.
– Верно, – вмешивается в наш разговор Эйрон.
Однако не только он, но и Ликет уже стоит рядом, видимо тоже завершив общение с прибывшими. В глазах мужа интерес к предмету обсуждения ничуть не меньший, чем у остальных. И, наверное, поэтому идею он высказывает необычную.
– Значит, отмечать будем не тысячелетие от года основания, а пятисотлетие. По крайней мере, это будет логично.
– Тогда пусть обязательно будет праздник! – прошу я. – Такой, который позволит империанам всех рас чувствовать себя значимыми и равными!
