Оптовый магазин, снабжавший пастилой мелких торговцев, выходил прямо в проход. Это было небольшое помещение рядом с длинным тоннелем, теперь превращённым в склад металлов, снабженным внушительными воротами, и облепленным галдящими возницами, выясняющими отношения в очереди на погрузку. Небольшая, явно ново дельная дверь сбоку, большой популярностью не пользовалась, вместо вывески, как можно было ожидать на Земле, висел поникшей тряпкой в безветрии грязный цветной флаг, который давно пора было бы заменить приличному заведению. Я решительно, как человек, который знает, куда направляется, толкнул дверь.
Небольшое помещение было перегорожено почти у входа. В узком пространстве между дверью и деревянной крашеной стойкой, стояли три мужика неопределенного вида. Они равнодушно глянули на меня и отвернулись — я не вызвал у них большого интереса. Из глубины комнаты, уставленной стеллажами с ящиками, вывернулся невысокий темный человек одетый по моде Мау, мельком взглянул на меня и протянул небольшой сверток — по виду, пара пластинок пастилы, первому из троицы. Последний молча рассчитался, что-то написал в лежавшем на стойке подобии журнала, и молча, не прощаясь, вышел.
Стоявший следом буркнул что-то неясное человеку за стойкой, тот кивнул и исчез за стеллажами. Дверь на улицу скрипнула, вошел еще посетитель и молча встал за мной. От впередистоящего воняло потом, вентиляция в небольшом помещении, по-видимому, отсутствовала — я стал нагреваться и раздражаться. Кроме того, мне не хотелось общаться с продавцом при посторонних, а когда иссякнет эта очередь было не вполне понятно — поэтому, я достал заранее отложенную в небольшой мешочек порцию пастилы и, развязав завязки, положил на стойку, накрыв рукой. Когда темный человек за стойкой вынырнул обратно, небрежно бросив на последнюю пару брикетов пастилы размером с пачку жевательной резинки, я приподнял ладонь, открывая горловину мешочка так, чтобы тот мог рассмотреть содержимое. Продавец мазнул взглядом по моей руке, никак не отреагировав на мою попытку. Покончив с очередным покупателем, он обратил свое внимание на вонючку, который, как выяснилось был посыльным из какой-то харчевни. Выяснив, что требовалось тому, продавец вновь испарился. Я терпеливо ждал, хотя уже был готов выскочить из заведения, чтобы немного отдышаться. Вновь скрипнула дверь и пара очередных посетителей протиснулась внутрь. Угораздило же меня попасть на настоящий час пик! Уходить теперь смысла не имело — не ясно, не закроются ли они через некоторое время, удовлетворив ежедневные потребности розничных торговцев. В таком случае, мне придется ждать следующего дня.
Из глубины помещения вместо темнокожего торговца появился здоровенный, что-то жующий мордоворот, оглядел безразличным взглядом очередь, выделил меня среди других, и махнул приглашающе рукой — заходи. Я протиснулся за стойку под любопытными взглядами оживившейся очереди и направился вслед широченной спине мордоворота. Мимо с безразличным видом молча проскочил темный человек, спеша обслужить вонючего посыльного.
Мы прошли дверь и оказались в широком и длинном тоннеле, заставленном стеллажами с металлом и древесиной. Рядом с выходом, горой подпирающей невысокий потолок, громоздились здоровенные мешки, ароматно пахнущие чем-то сладким. Обогнув эту гору, здоровяк махнул рукой на дверь в стене, сам оставшись подпирать основание мешочного холма. Я потянул за ручку, оглянувшись на мордоворота, тот остался на месте, ожидая когда я скроюсь внутри.
Длинный узкий коридор с серией закрытых дверей вдоль одной стороны, пара магических, довольно ярких светильников, знакомая окраска стен — до плеча. Ближайшая дверь была открыта и, заглянув в нее, я обнаружил сидящую за столом молодую женщину и, в глубине комнаты, спину толстяка, ковырявшегося в огромном шкафу, тянувшемся вдоль стены. В отличии от магазина здесь было прохладно и комфортно, приятно пахло каким-то благовонием.
Женщина подняла голову от большущей книги, в которую что-то заносила под диктовку толстой спины, кивнула мне и позвала последнюю:
— Господин Раунди!
Спина крутанулась вдоль оси, на меня уставились два очень цепких светлых глаза — никогда еще на Мау не встречал серых глаз. Физиономия вокруг этих буркал, говорила об удавшейся жизни. Гладкие, полные здоровья и регулярного вкусного питания черты лица незнакомца, были в остальном довольно обычными для уроженцев долины Дона — Мау. Волосы, в контраст с его глазами, были стандартно черными и прямыми. Тот немного помолчал разглядывая меня, и махнул рукой:
— Заходи, что там у тебя?
До того я стоял в дверном проеме, подпирая косяк.
— Здравствуйте! — я вошел в небольшую комнату.
Господин Раунди выдвинулся мне навстречу:
— У меня мало времени! Показывай, что приволок.
— Подарок. — не тратя времени на слова, я положил на угол стола мешочек, в который загодя отложил грамм двести трофейной пастилы.
Толстяк нахмурился, взял довольно живо мешочек, не церемонясь вытряхнул его содержимое на стол и тут же принялся распечатывать один из брусков. Отломив крошечный кусочек, понюхал, бросил его в рот и прикрыв глаза, причмокнул:
— Отлично! — как будто и не слышав моих слов, он назвал цену — как по мне, так более чем достойную.
— Это не на продажу. Это подарок. — повторил я.
Господин Раунди уставился на меня, как будто только сейчас услышал:
— Не понял. Подарок? С какого перепугу? Ты кто?
— Меня зовут Илия. Я из семьи Садух.
Толстяк приподнял бровь, его лицо выражало недоумение:
— И что? Какая мне разница, как тебя зовут?
— Я из Облачного края.
Незнакомец, чье имя мне ничего не говорило, слегка нахмурившись смотрел на меня.
— Я за Осмаром. — пискнула женщина и выскочила из комнаты.
— Погуляй пока! — господин Раунди крикнул ей вслед и вновь обратил на меня свой рентгеновский аппарат, — То, что ты из таких далеких краев — конечно любопытно, но ничего не значит.
Его лицо красноречиво требовало объяснений, но я не собирался этого делать:
— Господин Раунди, если кто-то из ваших знакомых случайно знает, что это значит, то завтра, когда я вернусь — сообщите мне об этом. Если нет, то не беспокойтесь, а эту пастилу примите, как знак сожаления, что заставил потратить на меня время. — я широко улыбнулся, — Если вы не против, то пусть меня проводят.
Толстяк задумался, вновь остро взглянул на меня:
— К чему тратить время? Может, вы просто объяснитесь, что вы хотите?
— Я сожалею, но мы с вами не знакомы. Я бы предпочел разговаривать с кем-то, кто знает мою семью. Извините.
Толстяк, видимо, что-то сообразил, кивнул:
— Пойдемте, я вас провожу.
Мы вышли во все тот-же ароматный коридор. Мордоворот был тут же, вскочив с тюка, как только появился господин Раунди.
— Проводи уважаемого господина. — бросил толстяк охраннику.
