Я честно старалась вести себя тихо и не нарываться на неприятности, но тут просто не выдержала:
– И русская лягушкой оказалась! – крикнула я и прикусила язык.
Вот почему до этого Эринс наблюдал за всеми молча, а только я слово сказала, как он весь напрягся, послал мне строгий взгляд, и даже малейший звук в зале стих. Опять всех приструнил, да?
– Не надо, – попросила я. – Я больше ни слова не скажу.
Как будто это помогло. Географ что-то сказал Эринсу по-лахусски и снова обратился к залу:
– Русская женщина оказалась самой ласковой и податливой. Она лучше остальных шла на контакт, потому с ее помощью мы начали изучать культуру вашей страны. Эту женщину зовут Альбина. Сейчас она счастливая жена и мать троих детей. Они с мужем живут в городке Прадус на побережье океана и помогают земным женщинам приспособиться к жизни на Лахусе.
Звучало неплохо, но как оно на самом деле – знает только Альбина.
– А что стало с американкой и канадкой? – спросила девушка из первого ряда.
– Их тоже оставили. С ними было сложнее, и на обучение ушло больше времени, но в конце концов и они обрели счастье со своими избранными. Мне об их жизнях сейчас известно мало. Как только женщина рожает ребенка, ее призванный слышит зов. Это событие каждый лах ждет десятилетиями. Для любого мужчины огромная честь получить спутницу жизни и ребенка. Они обеспечивают своей семье защиту рода и часто не подпускают к своим имениям никого, кроме родственников и близких друзей, соблюдая повышенные меры безопасности. С годами образовались целые города, как Прадус, где живут смешанные пары с маленькими детьми, и другим въезд туда запрещен.
Лекция закончилась, а я так и не смогла понять, мог бы географ быть моим призванным или нет. Но нарываться все же не решилась. Была тихоней весь день. Бродила за всеми, ела, выполняла указания Эринса, слушала, но не слышала. Мне не давал покоя тот злосчастный ночной поцелуй. Губы жгло каждый раз, когда я о нем думала. И что он хотел этим доказать?
«Если не будет реакции, я не вернусь».
Значит, это мог быть и не мой призванный. Кто угодно. Министр? Ректор?
Последнего я, кстати, не видела весь день. А за ужином поймала себя на мысли, что жду ночи. Я как перед самым страшным экзаменом волновалась и гадала – придет ли он снова. И если да, то что будет делать? Ведь мое тело все-таки реагировало. Очень-очень странно.
***
Отбой пропустить невозможно – вся академия погружается во мрак. Но я заснуть не могла. Стояла у окна, смотрела на россыпь звезд в розоватой пудре какой-то галактики и думала о том, что сказал сегодня культоролог на церемонии травопития после обеденного сна. Разливая горячий напиток из какой-то страшно полезной травы по рюмкам, он говорил о времени и летоисчислении Лахуса. В сутках двадцать часов, в часе пятьдесят минут, в минуте столько же секунд. В неделе всего пять дней – выходных у лахов нет, зато работают они всего от пяти до семи часов в день. В месяце пять недель, в году десять месяцев без сезонов, ведь погода всегда одинаковая. У некоторых девушек после травяного чая заактивничала мозговая деятельность, и они подсчитали, что в нашем месяце на целых сто семьдесят два часа больше.
И вот я стояла у окна и думала, как тогда протекает беременность на Лахусе? Выходит, что здесь она длится меньше девяти месяцев?
Почему, черт возьми, меня вообще это волнует? Мне это все равно не грозит. Но информация как-никак важная, особенно если я действительно хочу помочь им всем сбежать.
Правда, пока у меня не было ни единой идеи, как хотя бы намекнуть об этом министру и не вызвать у него сердечный приступ. Мне он-то живым нужен. Ну и еще раздумья помогали побороть сонливость. Мне казалось, только так огражу себя от ночных приключений. Ох, как же я заблуждалась…
На мои глаза опустилась повязка – я только и успела охнуть да потянуться к лицу руками. А когда нащупала мужские пальцы и ощутила тепло чужого тела, прижавшегося ко мне со спины, и вовсе застыла. Не сон. Реальнее некуда.
– Ты опять? – несмело предположила я.
Попыталась развернуться, но он не позволил. Перехватив мои руки, опустил их вниз, и больше поднять я их не смогла. Как будто они онемели, обмякли и стали ватными.
– Я бы не стал так делать, если бы не был уверен, что ты начнешь меня лупить, – послышался тихий шепот над ухом. А после горячее дыхание опалило шею и плечо.
«Не бесись! Не бесись! Поговори с ним, как с разумным человеком!»
– Подумаешь, какие мы нежные. Разок бы стукнула и, может, успокоилась.
– Разок? – насмешливо шепнул ночной гость. – Давай смотреть правде в глаза, раза тебе бы не хватило. А мне сейчас с побоями ходить нельзя.
– Прикосновения, значит, реальны, – сделала вывод я. – И ты тоже.
Это и пугало, и будоражило одновременно. Но больше таки пугало. Я попыталась сделать шаг, пока ноги еще чувствовала, но он не пустил. В какой-то момент только его обжигающие талию ладони я и могла чувствовать. Остальные части тела будто мне и вовсе не принадлежали.
– А ты думала, я тебе приснился?
– Ну это же ваша фишка.
– Только на Земле. На Лахусе игры сознания запрещены.
– Игры сознания, да?
Не беситься!
– Да вы детей заделываете. Какая уж тут игра?
– Эроуз не игра, Лера. Это наш единственный способ размножения.
Я попыталась пошевелить пальцами, но по-прежнему ничего. И как тут оставаться спокойной и взрослой?
– Ты для этого пришел? – с вызовом спросила я. – Я даже не знаю, ты мой призванный или просто так, мимо проходил. В любом случае ни на что не надейся. Понял?
– Понял.
– И никаких больше проверочных поцелуев. Даже не смей ко мне прикасаться, пока не расскажешь хоть что-то о себе, ясно?
– Ясно.
– И между прочим, ничего особенного, у меня в жизни и получше… – Я оборвалась на полуслове и нахмурилась. – Ясно? Так ты расскажешь?
– Нет, ты продолжай. Мне интересно послушать, что там у тебя в жизни.
Он издевается! Сцепила челюсти. Посчитала до десяти, выдохнула.
– Нет уж, давай не будет затрагивать мое бурное прошлое, – сказала как можно спокойней. – Поговорим хотя бы о настоящем. О тебе. Можем начать с имени. С должности. С чего угодно.
– С описания внешности? – спросил этот непонятно кто робко. И получил мое громкое и уверенное:
– Да!
– Что ж. Ну, я… – Протяжный выдох, и моя шея покрывается мурашками. Наверняка не только она, но чувствую я только ее. – Я высокий синеглазый брюнет.
И тишина. Я дала ему еще десять секунд, но продолжения так и не последовало.
«Не бесись! Не бесись! Он явно этим наслаждается».
