– Ты всегда можешь волхвовать путь? – поинтересовался у водяного Мухома.
Водяной радостно закивал головой:
– Я не ведаю усталости, как вы, – дух воды подпрыгнул. – А сейчас я чувствую радость и прилив сил от того, что скоро стану свободным. Поэтому, – водяной опустился в шуточном поклоне. – Поэтому я призову на помощь талую воду! И вы не будете вязнуть в мокрой земле, и мы быстрее до Индрика доберёмся.
Водяной обратился с песней к земле. И вода, слушая слова своего духа, послушно расступалась перед ним, земля высыхала и делалась плотной.
– Слушай, друг, – сказал Мухома, когда они все вместе пошли по дороге за водяным, – мне тебя будет очень не хватать. Ты уверен, что не хочешь в мире остаться?
Водяной обернулся и с удивлением посмотрел на Зайца.
– Нет! – сказал он резко и так замотал головой, что полетели брызги. – Я хочу вернуться в свой мир, туда, откуда был насильно извлечён. Только поэтому я вам помогаю.
Дорога вела по степи и убегала за туманный горизонт. На мокрой земле заледенелыми островками лежал снег, и над степью стелился сизый туман. Серебрились инеем ветви низкорослых деревьев. Солнце ещё не взошло, и высокое небо украшали серпы двух лун: большой и румяный – Дивии, малый, серебристый – Луны. Над горизонтом проступали очертания грандиозных гор.
– Сколько мы уже тут находимся, – проговорила Яра, – а я всё не налюбуюсь этой красотой. Какой же высоты горы?
– Все они разные, – ответил водяной. – Они поднялись из вод вместе с землёй, поэтому я, как дух воды, хорошо их знаю. Фавор-гора, под которой Индрик обитает, высотой почти в семь вёрст!
– Вот это да, – присвистнул Заяц. – Но, надеюсь, нам не надо подниматься туда?
Дух воды рассмеялся:
– Нет. Индрик под горой живет. А дом его хранит роща Мироведов.
– Живые дерева? – спросил Веслав. – Так это не легенда?
– Живые, да, – согласился с царевичем водяной. – Как и все деревья в тайге. Просто в тайге дерева глубоким сном спят, а Мироведов можно разбудить.
– Они могут не пустить нас? – нахмурился Витенег.
– Не знаю, – хитро пожал плечами дух воды. – Это от вас зависит. Я их разбужу и всё им расскажу. И коли души ваши чисты, Мироведы пустят вас к царю зверей, – водяной посмотрел своими большими зеркальными глазами на Зайца, и тот невольно вздрогнул.
– Я уже давно простил его, – сказал духу воды Веслав, который заметил недоверчивый взгляд водяного. – Заяц хоть эгоист и жулик, но в душе он не злодей.
– Совсем нет! – подтвердил Мухома. – И ворую я, правда, только чуть.
– Все-таки признался! – хохотнул Яромир. – А я жалел, что Веслав позволил тебе ехать с нами. А ты, оказывается, прозрел. Ну что ж, Отец Сварог свидетель.
Над степью взошло солнце, в его лучах замерцали талая вода и снег. Ещё веселее и радостнее запел дух воды. И ещё крепче уплотнилась наворожённая тропа.
Дорога вела в горы. На отдых останавливались прямо на тропе: водяной волхвовал плотную поляну, на которой обедали путники; ночью же дух воды, как и прежде, сторожил людской сон. Теперь прозрачный человечек от радости скакал и пел всё время, а не только тогда, когда рушилась его тропа. Водяной сказал Василисе, что поначалу переживал, что его обманут. Но теперь он видит, что его спутники честны и правда к Индрику путь держат. Дух воды не спрашивал, зачем, – дела людей его не волновали, он просто хотел домой.
С каждым днём горы делались всё выше, и на четвёртый день пути стало видно, как их основание утопает в раскинувшемся на горизонте лесе, а белые вершины возрастают из тёмных, с разводами, каменных тел. Горы стали ещё величественнее и грознее. Между снежными пиками клубились облака.
– К вечеру будет сильный дождь, – сказал водяной, показывая на тучи. – Надо успеть дойти до леса.
Днём из-за сизых облаков выглянуло солнце, и туча, отдыхающая на вершинах гор, в свете Хорса налилась гнетущей синевой.
– Грядёт буря, – хмуро осмотрев небо, проговорил Витенег. Охотник шёл рядом с духом воды, в то время как Василиса шла рядом с царевичем. Василиса и Веслав весь день о чём-то говорили, и Витенег невольно злился. Он не мог понять, почему смелая и сильная Василиса говорит не с ним, а с тем человеком, кто даже боится признаться ей в чувствах.
– Ещё какая буря! – радостно подпрыгнул водяной, который чувствовал себя свободно на краю мира, вдали от пленивших его людей. Витенег заставил себя отвести взгляд от охотницы и рыбака. Грядёт буря, сокрушённо думал Витенег. Неизвестно чем закончится путешествие, да и всё меньше верил Витенег в то, что Веслав сможет стать царём. И что бы было, размышлял Витенег, если бы он тогда не испугался и остался на «Вериладе»? Кто знает, может, был бы сейчас Витенег князем или царским веденеем и жил бы в богатом тереме, а не шёл неизвестно куда, терпя холода зимы и весенние бури. Неужели то видение в чаре Белозара Витенег неверно истолковал?
Путники достигли леса к вечеру, и заморосил дождь. Наливная туча будто бы ждала, когда странники придут в укрытие. И когда путники углубились в лес, мир померк, и разверзлись небеса. Дождь, первый весенний дождь, пошёл такой силы, что земля быстро наполнилась бурлящей водой. Странники прижались к раскидистой, могучей сосне, но сквозь хвою также лилась вода; Огонь-Сварожич плясал в огнивицах. А водяной, светясь от радости, прыгал по лужам, скакал и танцевал.
– Наколдуй нам крышу, как тогда, в метель, – обратился к нему Заяц, но дух воды ему не внял.
– Он чувствует свою силу, – объяснила Василиса. – Чем ближе мы к его дому, тем меньше слушается он нас.
– Он уже не будет слушать нас? – спросила Яра. Она прижималась к Яромиру, который, подняв свой плащ над головой, старался укрыть жену и себя от проливного дождя.
– Будет, только не так, как прежде, когда прогневать нас боялся, – предположил Витенег. – Я прав? – он посмотрел на Василису.
– Думаю, прав, – согласно кивнула охотница.
Дух воды резвился. Он прыгал по лужам, топал и хохотал.
– Помоги нам, помоги ещё разок, – обратилась к нему Василиса. Но водяной не слышал волхву, дух воды так возрадовался проливному дождю, что забыл обо всём на свете.
Воздух будто засиял: сгустившийся сумрак посветлел, но дождь не перестал идти. Капли, бурлящая вода, лес – всё тихо, неясно сияло. Вторя сиянию, разгорался ярче Небесный Огонь в огнивицах, которые держали Витенег и Веслав.
– Опять чудо будет? – дрожа от холода, спросил Мухома.
