– Помоги мне! – крикнула она стоявшему за ней Яромиру. – Обхвати меня за пояс, чтобы я не упала. А тебя пусть держит Яра.
Богатырь бросил огнивицу и вместе с женой обхватил Василису. Веслав чувствовал, как, несмотря на усилия охотницы, его пальцы соскальзывают с гладкого камня.
– Отпусти меня, – просил он Василису, но охотница только сильнее сжала пальцы на его запястьях. Веслав пробовал подтянуться, но сильный ветер не давал царевичу совладать со своим телом. – Отпусти меня, – повторил он, смотря в полные слёз глаза Василисы. Она отрицательно покачала головой. Веслав и сам хотел бы заплакать, только не мог: душу сковала пустота и ещё одно, неведомое доселе чувство. Холодное и жгучее. От одной мысли, что он так нелепо умрёт, не дойдя до конца пути, хотелось кричать. Кричать от злости на Богов, которые отвернулись от него, кричать от злости на себя за то, что столько лет боялся даже собственной тени, кричать от злости на судьбу, которую ему спряла Макошь. Веслав чувствовал, как охотница непозволительно низко опустилась над пропастью, изо всех сил пытаясь помочь ему подняться. Веслав старался изо всех сил, но у него не получалось.
– Отпусти меня, – вновь проговорил он, когда его пальцы соскользнули с камня. Теперь царевича держала Василиса. Веслав чувствовал, как выскальзывает из её ладоней, хотя она сжимала его руки до боли. – Дойдите до Богов, спросите совета, – Веслав отчаянно перекрикивал ветер. – Витенег сможет разрубить эту пряжу и стать достойным царём. А ты – его царицей.
– Нет! – прокричала Василиса истошно, изо всех сил стараясь вытянуть Веслава. Её саму с трудом держал Яромир. Охотница плакала. – Я тебя люблю, – призналась Василиса, и у Веслава сжалось сердце. – Я с тобой упаду, но тебя не отпущу. – Она закрыла глаза и зашептала.
Веслава охватила неведомая доселе злость: он не мог позволить Василисе упасть вместе с ним. Царевич стиснул зубы. Если Боги завели его на край мира только для того, чтобы наказать за трусость, то… Веславу впервые хотелось кричать на Макошь за её пряжу, а не покориться Судьбе. Василиса отчаянно шептала, но кружево её слов разрывал ветер. Ох, Стрибог! Веслав чувствовал, как медленно падает вниз. Восприятие царевича обострилось до предела. Он ощутил силу Стрибожьего Внука так, будто ветер остановился и распался на множество маленьких душ. Сила ветра была повсюду, в каждом мгновении, в каждом дюйме пространства. Сила пронзала весь мир. Стоило лишь протянуть руку, и она заструится по телу, словно вода по устью реки. Эта сила лишала страха, заменяя его спокойной уверенностью в единстве со Стрибогом, единстве с Даждьбогом, единстве со Сварогом и Свагорой… Веслав вспомнил образ явившейся ему Матери-Земли, которая улыбалась, одаривая его своим Светом. И сейчас он ощущал этот свет. Нет, он чувствовал не силу ветра. Он чувствовал силу того самого Света, именем которого сварогины и называли свой мир. Эта сила текла сквозь тело, подобно живой воде, что течёт через ствол Мирового Древа, Краколиста, наполняя жизнью бесчисленные миры его кроны. И эта сила была подвластна каждому. Песня сама вырвалась из груди Веслава, неясные царевичу Слова складывались в дрожащее кружево, сияющую паутину которого не мог порвать ветер. Паутина оплела его, и он оттолкнулся от неё со всей возможной силой. Василиса потянула царевича на себя, охотнице помогли Яромир и Яра, и Веслав поставил локти на камень. Василиса тут же схватила царевича за спину и помогла залезть на пандус.
– Я убью тебя, Мухома, – проговорил Яромир, держась за сердце. Но ветер унёс его слова.
Василиса, всхлипывая, обняла Веслава. Охотница продолжала бормотать что-то невнятное, когда Веслав мягко отстранился: ветер сделался совсем ледяным – ещё немного, и Стрибог всех в бездну сбросит. Или насмерть заморозит.
Царевич подтянулся и влез на скалу. Затем помог забраться Василисе. Поднялись Яромир и Яра.
Царевич крепко обнял Василису, которая всё ещё всхлипывала. «Ты спасла меня, любовь моя», – прошептал Веслав ей на ухо и, поправ законы, при всех поцеловал. Витенег невольно отвернулся.
Яромир хотел было выругать Зайца, но Мухома такой жалкой кучей сидел на сером камне, что богатырь только махнул на него рукой. К Зайцу подошёл Веслав и опустился рядом.
– Спасибо тебе, – царевич положил ладонь на плечо Мухомы. Заяц с ужасом на него посмотрел.
– Ты головой ударился, юный волхв? – всхлипнул Мухома.
– Если бы не ты, я бы не понял нечто очень важное, – проговорил Веслав и улыбнулся. – Если бы ты не топил меня, я бы не смог заворожить змея. Если бы не ты, я бы не висел над бездной и не ощутил бы вновь ту силу, о которой говорила Лада. Если бы не ты, я никогда бы не испытал то чувство, которое может побороть страх. – Мухома смотрел на Веслава, открыв рот. – Спасибо тебе, Заяц, – Веслав поднялся и протянул ему руку. – Вставай, друг.
– Юный волхв… – Мухома взял царевича за руку и поднялся. Заяц всё ещё удивлённо смотрел на Веслава, когда Яромир окликнул их.
– Вы хоть заметили, где мы оказались? – спросил богатырь.
Дети Сварога оглянулись на Яромира и замерли.
Каменистая почва переходила в траву, которая легонько серебрилась под светом ярких ночных звёзд. Поле травы простиралось до песчаного берега, на который накатывались лёгкие волны моря. А вдалеке, на горизонте, высился невероятных размеров дуб, крона которого терялась среди звёзд. Нет: звёзды и были кроной этого величественного Древа.
– Невероятно, – прошептала Яра. – Так мы, получается, дошли?
Василиса пожала плечами:
– Вы чувствуете? – спросила охотница. – Ветра совсем нет. Воздух не движется.
Странники настороженно переглянулись: воздух будто застыл.
– Так мы за северным ветром, – заворожённо прошептал Веслав, разглядывая удивительное небо. Была ночь, но, тем не менее, было светло: будто сам тёмно-синий купол небес излучал некий свет. И звёзды. Они не мигали и были так близко, что, казалось, достаточно протянуть руку, чтобы коснуться их.
– Где мы? – переспросила Василиса.
– Есть одна древняя легенда, – ответил царевич и взял охотницу за руку. – В ней говорится, что там, где заканчиваются ветра, в неведомой стране, где нет ни востока, ни юга, ни запада, ни севера, есть вход на седьмое небо, на прозрачное дно мирового океана. Там, где заканчиваются ветра, начинается Светомир.
– Но тут нет Богов, – озирался Мухома. – Тут никого нет…
– И огонь потух, – проговорил Яромир, смотря на огнивицу.
– Надо идти дальше, – сказал Витенег и направился в сторону серебристого поля. Охотник даже не посмотрел на Веслава и Василису, когда прошёл мимо них.
Путники двинулись за ним. Трава оказалась настолько мягкой, что даже не шелестела от поступи ног и тут же расправляла свои стебли. Люди шли, и от их шагов с травы поднимались едва видимые искорки света. Искры кружились над землёй, собирались вместе, летели вперёд, обгоняя гостей. Странники не сразу заметили удивительное явление: искорки были тусклые, и только когда они закружились вокруг путников, сварогины обратили на них внимание. Мухома даже попытался поймать огонёк, но у Зайца ничего не вышло.
