— Зачем тебе тренажерка? — ухмыляется, проходясь по моей фигуре оценивающим взглядом. — Ты красотка. Давай лучше пропустим пару бокалов?
Началось. Это место будто пропитано насквозь сексом и похотью. Люди, обитающие здесь, совершенно не умеют общаться по-дружески, без намеков. И это порядком напрягает.
— Спасибо, давай в другой раз. Сегодня мне не стоит пить, — стараюсь быть вежливой. — Боюсь, залью тебя слезами и пьяным бредом.
Арс смеется, не сводя с меня проницательного взгляда. Несколько минут мы болтаем. Он рассказывает о посетителях, как раз проходящих мимо нас в клуб. Постепенно меня немного попускает. Может, и нет ничего плохого в том, что здесь столько мужского внимания?
Все годы жизни с бывшим мужем я была верной супругой. И от него не получала ласк. Только кучу комплексов заработала в итоге. Внешность, фигура, мой характер — ему все было не так. Я настолько привыкла к негативу, что сейчас видеть, как красивый мужчина флиртует со мной… по меньшей мере странно. Но я не подаю вида. Да и все равно наше общение с Арсом ни к чему не приведет. Приятное времяпровождение — не более.
— Ладно, пить со мной не хочешь, давай хоть с занятиями помогу. Я работаю днем в фитнес-клубе тренером.
— Да я просто на дорожку хотела… но, спасибо за предложение, я подумаю, — улыбаюсь и в этот момент замечаю краем глаза проходящего мимо Адама. При виде мужчины все тело напряженно замирает в ожидании. Его взгляда, ухмылки, хриплого голоса… Не знаю, чего именно. Но даже сердце не бьется. Сегодня он выглядит так же горячо, как и вчера. Черт, только сейчас, увидев его, вспоминаю, что мужчина снился мне. Забывшись, пялюсь на него до тех пор, пока Адам не поднимает на меня глаза. Спешу отвернуться. Сердце в груди отбивает под сто сорок ударов, и жар по коже.
— Уже познакомилась с Адамом? — спрашивает Арс, заметив мою реакцию. Слава богу, Харлей идет не в нашу сторону. Направляется к парковке.
Поморщилась, сбросив наваждение. И сама на себя разозлилась за эту слабость.
— Дико раздражающий…
Мои слова вызывают новый приступ смеха у охранника.
— Ты первая, кто так говорит. Обычно девочки пищат при виде Харлея.
— Я заметила. Но я не люблю таких, как он. И пищать уж точно не собираюсь, — пожала плечами, думая о том, что мне стоит меньше заморачиваться на этом парне.
— На самом деле он нормальный. Отличный друг, выручит всегда. Вот только с бабами ведет себя порой по-скотски. Ну, не может он на одной остановиться. Адам любит всех, — заключает Арсен, улыбаясь. А меня передергивает от его слов.
— Звучит ужасно…
— Если будет досаждать, ты же помнишь, можешь сказать мне. Я пообщаюсь, он не будет тебя трогать.
— Ты такой смелый и благородный страж, Арс. Спасибо, я учту, — подмигнув, проходу мимо него в здание.
По пути в тренажерку здороваюсь с идущими навстречу ребятами. Лидка при виде меня бросается на шею. Ее глаза немного воспалены, словно она только что плакала. Девушка ведет себя так, будто мы с ней давние подруги. Лида уговаривает пойти на вечеринку вместе с ними в ближайшую субботу. Хочу отказаться, но потом останавливаю себя. Мне надо начинать жить. Нужно учиться расслабляться, отпускать себя. Так почему бы не повеселиться?
Спустившись вниз, в раздевалку, стягиваю с себя футболку. Замечаю свое отражение в зеркале. Я в одних джинсах и бюстгалтере. Молочно-бледная кожа смотрится ярким пятном на фоне темного цвета стен помещения. Я не понимаю, как это происходит. Будто по щелчку пальцев, меня переносит в прошлое. Я уже не здесь. Точно в такой же позе, но в другом месте.
Сквозняк обдувает мои голые ступни. Зябко. Но я не решаюсь одеться. Он зол. И пьян. Снова проблемы на работе или еще что. Я не знаю. Давно разучилась понимать его. Не люблю вечера. Не люблю грохот входных дверей. Это значит, он пришел. Внутри постоянное волнение. Каким придет? Злым или наоборот? Лучше уже, чтобы вообще его не было. Сегодня Леша вернулся из командировки. Его не было месяц. Молча съел весь ужин, даже спасибо не сказал. Полбутылки виски, и этот огромный бугай свалился на диван. Хорошо, хоть дочку уложила. Не нужно беспокоиться, что она услышит его матерную пьяную речь.
— Раздевайся, — бросает, лениво перекатывая во рту зубочистку. Смотрит на меня пьяным взглядом.
— Думаешь, стоит? — вздергиваю бровь. Я не хочу близости с ним в принципе. А в этом состоянии и подавно. — Тебе давно не интересно видеть меня голой.
— А сейчас я хочу, чтобы ты разделась. Или у нас монастырь?
В его голосе нет и намека на чувства. Холод и безразличие. Леша хочет поиздеваться надо мной. Вытереть ноги.
Хочу ему сказать, что живу в монастыре уже четыре года. Но не решаюсь. Лучше смолчать. От прошлого моего колкого замечания до сих пор синяк на руке. Раньше он не бил меня. У Леши не так уж и плохо получается уничтожать меня морально. Но в последнее время я научилась закрываться от него ментально. И он все чаще выходит из себя. И все чаще причиняет мне боль физическую.
Стягиваю с себя халат. Ткань падает на пол. На мне только трусики — ничего больше. В комнате прохладно, кожа покрывается колкими мурашками. Но я знаю, озноб не от сквозняка. От его ледяного взгляда. Даже так, будучи пьяным, он не хочет меня.
— Черт, была бы ты лет на десять моложе, у меня бы встал. Сиськи, что ли, сделать тебе? И так не было, а теперь еще и не стоят нихера… — в его брезгливом тоне столько желчи. Клянусь, я на вкус ее ощущаю, на языке. Прикрываю глаза.
— Я твоего ребенка два года выкормила грудью…
— И че? Мне теперь дрочить на эту мысль? — его злит моя реакция. Я ведь не плачу, не обижаюсь. Ему не удается больше довести меня до истерики. — Че ты тощая такая? У Лехи Смирнова жена — сиськи, жопа — есть за что подержаться. А ты, блядь, че умеешь? Ни трахаться, ни готовить…
— Что-то ты ничего такого не говорил, пока жрал мои котлеты, — схватив с пола халат, натягиваю обратно. Меня трясет. Сукин сын, добился-таки своего!
— И че? Мне теперь дрочить на эту мысль? — его злит моя реакция. Я ведь не плачу, не обижаюсь. Ему не удается больше довести меня до истерики. — Че ты тощая такая? У Лехи Смирнова жена — сиськи, жопа — есть за что подержаться. А ты, блядь, че умеешь? Ни трахаться, ни готовить…
— Что-то ты ничего такого не говорил, пока жрал мои котлеты, — схватив с пола халат, натягиваю обратно. Меня трясет. Сукин сын, добился-таки своего!
— Че ты сказала?! А?! Безрукая! Да ты молиться на меня должна! Я деньги зарабатываю в эту семью! А ты, дармоедка, дома сидишь!
— Я с твоим ребенком дома сижу! И на кого молиться? На тебя и твою мамочку, за то, что постоянно с плинтусом меня ровняете?!
Не успеваю договорить — хлесткая пощечина выбивает весь дух. Схватившись за ушибленную скулу, отстраняюсь, ошарашенно смотря на него.
— Еще слово плохое о моей матери скажешь, я тебя прикопаю прямо здесь… поняла?!
