– Прекратите ругаться, не то мне хуже станет, – взмолился Пэдуэй. – Что я должен принимать?
– Завари эти травы и пей по чашке каждые три часа. Превосходная смесь: легкое слабительное для вывода излишков черной желчи, буде таковые образуются…
– Где слабительное?
Веккос указал, и тонкая рука Пэдуэя немедленно выхватила растение.
– Я хотел бы держать его отдельно, если не возражаешь.
Веккос успокоил больного, велел не вставать с постели и удалился. Невитта и Германн ушли вместе с ним.
– Тоже мне врач, – ворчал Фритарик, – слыхом не слыхивал об эльфовом простреле!
– Кликни Джулию, – приказал Пэдуэй.
Явилась служанка и с порога запричитала:
– О, милостивый хозяин, какая беда стряслась с тобой? Я сейчас же позову отца Нарциссия…
– Не смей! – Мартин оторвал веточку слабительного средства и протянул девушке. – Прокипяти хорошенько и дай мне чашечку отвара. А этот веник, – он протянул ей охапку зелени, – куда-нибудь выброси, только чтоб медик не заметил.
На следующее утро голова почти не болела, но Пэдуэй чувствовал себя слабым и разбитым. Он спал до одиннадцати, пока его не разбудили Джулия и преисполненный достоинства мужчина в мантии поверх длинной белой тоги с узкими рукавами. По тонзуре посетителя Пэдуэй догадался: перед ним отец Нарциссий.
– Сын мой, – начал священник, – с горечью вижу, что Диавол напустил на тебя своих приспешников. Сия добродетельная дева обратилась ко мне за духовной поддержкой…
Мартин вовремя вспомнил мудрое правило – избегай неприятностей с церковью! – и лишь простонал.
– Я не видел тебя в храме ангела Гавриила, – продолжил отец Нарциссий. – Надеюсь, ты один из нас?
– Американская паства, – пробормотал Пэдуэй.
Священник слегка опешил, но виду не подал.
– Ведаю, что к тебе приходил Веккос. Воистину бессильны эти несчастные кровопускатели перед лицом Господа нашего, на коего и следует уповать. Вознесем же молитву…
Молитву Пэдуэй выдержал. Затем Джулия внесла в комнату какую-то чашу.
– Не тревожься, – молвил священник. – Это средство исцелит от любой болезни: прах с гробницы святого Нерея, смешанный с водой.
Мартин решил, что в предлагаемом составе нет ничего смертельно опасного, и выпил. Едва он сделал последний глоток, как отец Нарциссий спросил его будто невзначай:
– Ты не из Падуи, сын мой?
В дверь просунул голову Фритарик.
– Явился так называемый врач…
– Пусть подождет минутку, – попросил Пэдуэй. Боже, как он устал! – Премного благодарен, святой отец. Рад был нашей встрече.
Священник удалился, проронив что-то укоризненное о слепоте тех, кто возлагает надежды на врачевание плоти.
В дверях возник Веккос. Его глаза гневно сверкали.
– Я не виноват, – заверил Пэдуэй. – Это Джулия!..
– Мы, медики, всю жизнь проводим в напряженных научных исследованиях и вынуждены потом тягаться с самозваными чудотворцами!.. Ну, как сегодня чувствует себя мой пациент?
Пока он осматривал Мартина, пришел Томасус-сириец. Нервно расхаживая по комнате, банкир дождался ухода врача и наконец сказал:
– Проведал о твоей болезни – и вот я тут. Лекарства и молитвы – все это очень хорошо, но нельзя пренебрегать ничем. Мой коллега Эбенезер-еврей знает великолепного мага-целителя. Иекония из Неаполя, может, слышал? Большинство этих кудесников – чистой воды мошенники, я не верю им ни на грош. Но Иекония…
– Не надо, – простонал Пэдуэй. – Я быстро поправлюсь, только оставьте меня в покое…
– Я привел его с собой, Мартинус. Будь, пожалуйста, благоразумен, он тебе не повредит. Нельзя же допустить, чтобы ты умер с такими долгами… Хотя это, разумеется, не главное. Я лично питаю к тебе самые искренние…
Все происходящее казалось Пэдуэю кошмаром. Чем больше он протестовал, тем усерднее к нему вели знахарей.
Иекония из Неаполя оказался маленьким толстячком, подвижным и энергичным, и походил скорее на расторопного торговца, чем на мудрого мага.
– Положись на меня, бесподобный Мартинус! Сперва небольшое заклинание для отпугивания слабых духов. – Он извлек из недр своей одежды кусок папируса и зачитал фразу на непонятном языке. – Ведь не больно, а? Предоставь все старому Иеконии, он знает, что делает!.. Теперь положим под подушку этот амулет, вот так. Ну, разве тебе уже не лучше? А теперь посмотрим твой гороскоп. Ты только назови дату и час своего рождения…
Черт побери, подумал Пэдуэй, каким образом разъяснить этому прыгучему шарлатану, что он родится через тысячу семьсот семьдесят три года? Его терпение лопнуло. Отбросив последние остатки самообладания, Мартин приподнялся в постели и хрипло закричал:
– Дерзкий нечестивец, ужель, ты не знаешь, что пред тобой – один из наследных хранителей Печати Соломона? Что единым словом я разбросаю твои несчастные планетки по небосводу и небрежным жестом потушу светило? И ты еще заикаешься о моем гороскопе?!
Глаза мага вылезли на лоб.
– Астарот! Баал-Мардук! – взвыл Пэдуэй. – Сгинь, жалкий червь! Посмей только рот открыть, и я поражу тебя самой страшной из проказ! Твои глаза загноятся, пальцы отвалятся сустав за суставом…
Но Иекония уже выскочил за дверь. Слышно было, как он перепрыгивал через три ступеньки кряду, затем упал, покатился кубарем по лестнице и вылетел на улицу.
Пэдуэй усмехнулся и сказал Фритарику, прибежавшему на шум:
– Встань у входа с мечом и всем говори, что Веккос велел никого ко мне не пускать. Никого, слышишь?! Даже если явится сам Святой Дух, чтобы духу его здесь не было!
Фритарик поспешно заступил на пост. Через несколько минут он робко заглянул в комнату:
– Хозяин, я нашел одного гота, который лечит эльфов прострел. Может, привести…
Пэдуэй издал душераздирающий стон и натянул на голову покрывало.
Наступил апрель 536 года. В декабре генерал Велизарий покорил Сицилию. Мартин узнал об этом спустя несколько недель. Все силы и помыслы посвятив печатному станку, четыре месяца он выходил из дома только по самым важным делам. И до сих пор почти никого в Риме не знал, хотя познакомился с библиотекарем и коллегами Томасуса: Эбенезером-евреем и Варданом-армянином.
Когда станок был готов, Пэдуэй собрал работников и объявил:
– Полагаю, вы понимаете, что сегодня у нас день особый. Фритарик выдаст каждому по маленькой бутылке бренди; уходя домой, заберете. И тот, кто первым уронит молоток на медные буквы, будет немедленно уволен. Надеюсь, не уронит никто, потому что вы отлично поработали, и я вами горжусь. Все.
– Прекрасно, прекрасно, – произнес Томасус. – Я ни на йоту не сомневался, что ты построишь свою машину, всегда был уверен в твоем успехе. Что собираешься печатать? «Историю готов»? Префект будет очень доволен.
