– Может, хватит об этом? Наука у них тоже не развивается. Что касается религии, то ее практически нет, остались лишь ничего не значащие суеверия и проклятия. Они важны для предзнаменований и прорицаний, источником же истинной веры здесь являются Общины.
– Вы имеете в виду ульи, – заметил Суббару.
Род сказала Айрод:
– Возможно, я ошиблась, послав тебя к пришельцам решать наши дела. Фактически ты лишь уклонилась от работы по разбивке здесь лагеря.
Айрод гневно ответила:
– Я не смогла воспрепятствовать их отказу. Мои опасения подтвердились: они связаны указаниями своего правительства.
– В любом случае завтра я проведу более успешные переговоры. О чем вы договорились?
Айрод рассказала ей о предполагаемом походе к Мысу Выживших, добавив при этом:
– Надеюсь, ты позволишь мне сопровождать их. Если завтра вместо меня пойдет кто-то другой, они подумают, что мы поссорились. Кроме того, у меня с Дактарблаком гораздо больше общих интересов, чем у тебя.
– Я так не думаю…
Усилием воли Айрод перешла на льстивый тон:
– Дай мне хотя бы еще один день. Добираться туда всего два часа, и я хорошо знаю дорогу. А ты-то сама там была?
– Ты думаешь, я буду тратить время, данное мне Общиной, на бесполезные древние развалины? Хм! Иди туда сама, если уж так хочется, с этими глупыми людьми. Честно говоря, меня совершенно не привлекает это путешествие. Я лучше потрачу время и силы на обустройство лагеря, чтобы оправдать доверие Элхама.
В эту ночь Айрод не сомкнула глаз.
Глава III
Мыс Выживших
На следующее утро, когда Айрод направилась к «Парижу», Блоч уже ожидал ее около корабля. Рядом с ним стояла женщина по имени Дюлак и мужчина – О’Мара. У последнего на плече висел прямоугольный кожаный ящик. Блоч держал в руках волшебное оружие.
– Фотоаппарат, – ответил О’Мара на вопрос Айрод, что это такое. Но она так ничего и не поняла.
Блоч пояснил:
– Это волшебная машина, которая делает картинки с изображением увиденного. Мы берем его с собой во все экспедиции.
– А это что? Украшения? – Айрод кивнула на ряд медных скрепок, болтавшихся на ремне Блоча. К каждой из них было прикреплено несколько маленьких медных цилиндрических штуковин.
– Они предназначены для этого. – Блоч кивнул на трубочку из темного металла.
– Что ты там говоришь, Балди? Не наговаривай на меня при молодой леди, даже если я не понимаю ни слова на ее языке, – раздраженно сказал О’Мара.
Айрод, не понимавшая их разговор, вела своих спутников по дороге, по которой Автини вошли в долину. О’Мара издал ртом какой-то особый пронзительный звук, точно такой же, как Суббару днем раньше.
– Что это? – спросила Айрод.
– Мы называем это свистом, – пояснил Блоч и показал ей, как это делается. Она попыталась повторить, но у нее так ничего и не получилось.
Потерпев фиаско, она отказалась от этого занятия и сказала:
– Дактарблак, вы задавали много вопросов о наших половых кастах. Может быть, вы расскажете мне о том, как осуществляются половые отношения на Терре?
После того как Блоч дал ей полный отчет по этому вопросу, описав моногамные традиции, Айрод спросила:
– Ваши мужчины стали от этого счастливее, чем наши?
– Откуда я знаю? Мы ведь не можем измерять счастье счетчиком. К тому же я не очень хорошо знаком с вашими соплеменниками, чтобы судить об этом. Некоторые наши мужчины считают такие взаимоотношения с женщинами просто замечательными, другие же находят их чрезвычайно утомительными.
– Как же так?
– Возьмем, к примеру, Суббару. Он несчастлив, потому что его женщина отказалась продолжать находиться в гибернации, пока он участвует в исследовательском полете, который занимает много лет. И она оставила его ради другого мужчины. А сам он родом из страны под названием Индия, где к вопросу о верности супругов друг другу подходят очень серьезно.
– Но вы, должно быть, сильно стареете во время таких путешествий!
– Нет, такого не происходит из-за эффекта Лоренца-Фитцджеральда, который замедляет время, пока мы летаем в космосе почти со скоростью света. Поэтому тем, кто находится на борту корабля, кажется, что прошло совсем немного времени.
– Я что-то не понимаю.
– Откровенно говоря, я тоже. Но все происходит именно так. Конечно, все это тяжело для супругов путешественников, оставшихся дома. Поэтому они обычно принимают лекарства, с помощью которых погружаются в глубокий сон, во время которого они почти не стареют, пока их любимые отсутствуют.
– А как обстоит дело с вами? У вас есть такая подруга? И если есть, то она на корабле, вместе с вами, или осталась на Терре?
– Я одинок, у меня нет даже подруги. И я вполне удовлетворен таким положением вещей.
– Вы как беглец-трутень?
– Видимо, да, хотя я и не граблю людей, как это делают они, насколько мне известно.
– А что насчет Дюлак? – спросила Айрод, оглядываясь на Барб Дюлак, которая с серьезным видом шагала за О’Мара. Ноги у Айрод и Блоча были длиннее, чем у их компаньонов, и это позволяло им идти быстрее.
– Она несчастлива в личной жизни.
– Почему?
– Она и… мужчина, который идет рядом с ней… они… как сказать на вашем «по уши влюблены»?
Прошло несколько минут, прежде чем был найден синоним. Наконец Айрод воскликнула:
– Я знаю, что вы имеете в виду! Мы понимаем это как преданность Общине, но в древности это понятие использовалось для выражения нежных чувств к себе подобному. О таких переживаниях поется в некоторых старых песнях, рассказывается в стихах… Но объясните, при чем тут уши? Какое отношение имеют уши к этому чувству?
Когда Блочу удалось объяснить ей, что это просто фигура речи, она задала следующий вопрос:
– Скажите, а все ли ваши мужчины подвержены таким чувствам?
– Некоторые да, но не все. Культура моего народа, например, отводит существенную роль этим чувствам, тогда как соплеменники Суббару относятся к этому вопросу гораздо проще.
– Но вы же сказали, что это сделало его несчастливым в личной жизни…
– Мне кажется, его в большей степени волнует уязвленное самолюбие, чем потеря любви.
– А что произошло с теми двумя?
– Они… у них есть договоренность быть все время… вместе, как я уже вам говорил.
– Это что-то вроде того, как трутня посвящают во взрослую жизнь и он дает обет служить королеве?
– Да. Они обручились, так мы говорим, но вскоре Барб поняла, что ее нареченный совсем не такой, как она думала. Таких, как он, мы называем мужланами…
