Даниэл Миллер следил за ситуацией через Джонатана Кесслера, который проживал в Элэй и проходил с фронтменом весь огонь и воду. Вообще эти близкие отношения бухгалтера с Гааном, плюс его выраженный талант бизнесмена окончательно укрепили Кесслера на позиции менеджера группы, начиная с 1994 года. Каждый чувствовал, что ему можно доверять, и если он ещё сможет помочь Дэйву Гаану справиться с наркотиками, то это будет важнейший вклад в будущее группы. «Джонатан прекрасно обходился с Дэйвом при всех взлётах и падениях, которые обычно бывают у людей в таком состоянии, – вспоминает Миллер. – Он там был несгибаемым».
Однажды, когда певцу удалось-таки протрезветь после полутора месяцев в клинике в Аризоне, он встретился с женой, которой страстно рассказал о своём желании никогда больше не употреблять героин и вообще быть всегда чистым. Конрой мужу не поверила и сказала, что он не изменится никогда. И такое вряд ли могло помочь его решению, и сама холодная и мрачная реальность будней стала причиной, почему он вернулся к наркотикам: «Я тут говорил об остатке своей жизни. Так что, конечно же, вскоре я стал снова употреблять, но теперь тайно. Со временем Терезе окончательно надоело поднимать меня с пола, и она решила со мною разойтись», – признаётся он, рисуя более приличную картину своего развода.
Хотя они оба были соучастниками преступления, во многих смыслах, вытаскивая худшее друг в друге, после ухода жены Гаан не завязал. «Вопросы доверия в моей жизни возникали всегда, так что когда Тереза ушла, у меня как будто бы появился предлог ещё больше отрываться. Я как одержимый шёл до конца. Жена бросила, друзья исчезли, вокруг одни наркоманы. И я, знаете, прекрасно понимал, что происходит. У меня были деньги, я покупал себе наркотики, и поэтому они были рядом. Я понимал это, и поэтому злился ещё больше».
Он жил сам по себе, преследуя свои собственные «…тени по всей квартире. Я самого себя заточил в тюрьму, уютно там устроился, ну или мне казалось, что мне комфортно. Прятался от себя и от того, что делаю с собою. По лицам людей это было видно».
К наркотикам Гаан часто относился безрассудно, толкая себя по этому пути с каким-то отупелым фаталистским наплевательством. Теперь друзей вокруг него стало меньше, приглядеть некому, и часто у него случались передозы, а дружки-наркоманы его грабили. Он помнит, как однажды проснулся на лужайке у дома дилера в брюках, носках и ботинках и больше ничего при нём нет – украли бумажник, рубашку, серебряные часы и украшения. Постепенно он понял, что произошло: в доме он передознулся, и его просто выкинули на улицу. Гаан с трудом поднялся, забарабанил в дверь дома, забормотал, что они-де не нашли у него 400 долларов – в носок спрятанные. Когда дилер открыл дверь, на руке у него замечены были часы Гаана. А Гаан на следующей же неделе вернулся в этот дом, чтобы вмазаться: «Пришлось. Они ж были моими так называемыми друзьями».
Пока в Лос-Анджелесе жизнь Гаана загибалась, в Англии не было никакой связи между Аланом Уайлдером и остальными членами Depeche Mode. В начале лета 1995 в Лондоне он собрал встречу с Мартином Гором и Энди Флетчером, на которой объявил им, что уходит из группы. Для Даниэла Миллера это не было неожиданностью: он был уверен, что после тура Devotional как минимум один музыкант группу покинет. «Я понимал, что будет жертва, – говорит Миллер. – Я понимал, что вчетвером вместе они не будут больше работать никогда. Такого просто не произойдёт. Они как-то что-то обсуждали, не помню когда, но в общем Алан тогда сказал: “Слушайте, когда мы будем писать следующий альбом, я не хочу, чтобы вы находились в студии”. Ну, вот тут на этом и всё на самом деле. Если кто-то должен был уйти, то это – Алан. Химия группы такова, что Флетч не мог уйти, потому что они с Мартом как бы одно целое, а Март – автор песен, так что остаётся только Алан. Он же в общем-то всё это дело и узаконил, сказав про следующий альбом и как он хотел бы его писать. А все остальные сказали: “Ну, а мы так работу над следующим альбомом не видим”».
Вопреки тому, что с больничной койки Флетчер сказал Миллеру, Флетч через несколько месяцев после срыва успокоился и говорил друзьям, что поработает с Уайлдером снова, если этот гражданин из западного Лондона не будет командовать. Ни неконфликтный Гор, ни загашенный Гаан не имели никакого намерения форсировать эту тему с Уайлдером, так что разрыв – инициатива в общем-то самого клавишника: «Я договорился о встрече в нашем офисе, чтобы объявить им о моём уходе из группы, – объясняет он. – Я к концу тура уже как бы понимал, что хочу уйти, но подумал, что ж, подожду полгода, может, у меня взор затуманен. Через полгода я чувствовал абсолютно то же самое. Дэйва я на встречу пригласить не мог, звонил несколько раз – его не было, а сам он мне не перезванивал. Поэтому я послал ему факс: “Дэйв, я тебе звонил и не дозвонился. Дело такое: я только что встречался с остальными и объявил им, что ухожу из группы. Счастливо”, и всё такое. Во время встречи Мартин вёл себя спокойно, его вроде всё устроило, а Флетч принял как-то слишком близко к сердцу, чего я лично не понял. Я ему сказал: “Слушай, мне просто надоело быть в группе. Я уже не получаю удовольствия от этого, неважно, по какой причине”. Он это принял как личный выпад. А Мартин нет, он просто сказал: “Ага, ну окей”, и руку мне пожал. Такая ситуация приятной не будет никогда.
Думаю, они не знали, что я собираюсь им сказать. Кажется, они слегка удивились. Уверен, они знали, что я всей ситуацией не очень доволен – язык тела, наверное, меня выдавал последние пару лет, и мне также известно, что они говорили: Дэйв в своём мире, Алан – в своём. Но, думаю, они не ожидали от меня услышать это “короче, я – всё”, просто вот так вот». И хотя данная новость вряд ли стала сюрпризом, Флетчер на этом собрании просто запаниковал. Уход Уайлдера означал, что в группе Depeche Mode теперь только два функционирующих музыканта: Гор и Флетчер. Один инсайдер полагает: «Нет никаких сомнений в том, что Алан, выходя с того собрания, думал, что расколол группу. Он знал, что Дэйв в плохом состоянии, и не верил в реальную возможность следующего альбома Depeche Mode, особенно после того, как сам он ушёл. Думаю, сейчас он, наверное, сожалеет о том своём решении». Уайлдер возражает: он-де никогда не «сомневался и не жалел о своём поступке». И добавляет: «Думаю, у каждого есть право уйти из группы и чем-то другим в жизни заниматься. Меня пребывание в команде в определённом возрасте стало как-то, ну, напрягать. Никакой злости, просто я лично чувствовал, что мы достигли вершины и уже пора уходить».
1 июня 1995 года Уайлдер распространил заявление для прессы: «Из-за определённых личных и рабочих разногласий внутри группы я с определённой грустью решил разойтись с Depeche Mode. Моё решение покинуть группу было не из лёгких, особенно потому, что два последних альбома показали полный потенциал, которым обладает Depeche Mode.
С того момента, когда я в 1982 году стал членом группы, я стремился отдавать все свои силы, энтузиазм и преданность ради дальнейшего успеха группы и вопреки постоянному дисбалансу в распределении работы охотно предлагал это. К сожалению, внутри группы такой мой вклад никогда не получал заслуженного уважения и признания.
Я считаю, что хотя наша музыка становилась лучше, но отношения портились, дойдя до такой точки, в которой, как я считаю, средства уже не оправдывают цель. Я не хочу никого обвинять. Достаточно сказать, что отношения стали очень напряжёнными, всё более разочаровывающими и, в определённых ситуациях, совсем нестерпимыми.
