Ещё раз прошлое и настоящее пересеклись, когда почти одновременно, с разницей в несколько недель, вышли два новых концертных CD и DVD Леонарда. Live in London был записан в 2008 году, на триумфальном первом концерте Леонарда в O2 Arena; Live at the Isle of Wight 1970 был составлен из недавно обнаруженных архивных материалов. Очень интересно посмотреть подряд эти два концерта. В 1970 году Леонард — небритый, обдолбанный, в костюме-сафари — выступает на открытом воздухе, играет на гитаре в сопровождении своей маленькой группы, «Армии»; это спонтанный, вызывающий, эротический концерт, интимность которого кажется совершенно невероятной с учётом огромного, неуютного пространства, в котором он проходит. Четыре десятилетия спустя Леонард — с серебристой сединой, трезвый, в элегантном костюме — выступает на крытом стадионе и играет на синтезаторе в сопровождении группы из девяти человек; этот концерт распланирован до мельчайших деталей, как хорошо подготовленная военная операция, но при этом он великолепен, и Леонарду снова удаётся превратить громадное пустое пространство в маленькую уютную спальню.
На сцене Леонард чувствовал себя всё более уверенно; в 2009 году на концертах в Америке он представил публике ещё две новые песни, «Feels So Good» и «The Darkness». Концертная программа продолжала разрастаться и теперь включала больше тридцати песен. В «So Long, Marianne» даже появился новый куплет. Леонард также продолжал оттачивать своё мастерство шоумена: выходил на сцену и уходил со сцены вприпрыжку, падал на колени и пританцовывал во время песни «The Future», а сёстры Уэбб отвечали ему синхронными танцевальными движениями. В ноябре, в калифорнийском городе Сан-Хосе, на своём последнем концерте 2009 года (а многие считали, что этот концерт вообще станет для Леонарда последним), он в песне «I’m Your Man» пополнил список предлагаемых женщинам услуг ношением «маски старика» («an old man’s mask») — а женщины, сидевшие на складных металлических стульчиках бездушного стадиона в Кремниевой долине, во время бисов принялись кидать на сцену предметы одежды, как на концерте Тома Джонса.
Со скромного концерта во Фредериктоне прошло полтора года; Леонард встретил свой семьдесят четвёртый, а потом и семьдесят пятый день рождения на гастролях. В деловой прессе его тур 2008 года назывался в числе наиболее успешных, а в рок-прессе тур 2009 года назвали лучшим туром года. Всего эти концерты принесли более пятидесяти миллионов долларов. Разумеется, не все эти деньги попали в карман к Леонарду: надо было платить музыкантам и техническому персоналу, и вообще подобный большой тур стоит много денег, — но, как выразился промоутер Роб Хэллет, «кажется, можно без преувеличения сказать, что розы снова зацвели». Леонард с лихвой окупил свои потери. Он мог теперь остановиться, повесить гитару на гвоздик и никогда больше не выходить на сцену. Но гастроли уже давно стали для него чем-то большим, чем просто способ заработать себе на жизнь. Леонард хотел гастролировать, возможно, даже нуждался в этом, и — что особенно примечательно для шоу-бизнеса и вообще для нашего времени, в котором люди не могут долго удерживать внимание на одном предмете, — он никому не надоел. На 2010 год был назначен новый тур, который должен был начаться в мае в Европе, продолжиться в Австралии, Камбодже и на Гавайях и завершиться триумфальным пробегом по Северной Америке.
А пока на три с половиной месяца Леонард был свободен. Совершенно свободен, даже в личной жизни. То ли дело было в разлуке на пару лет из-за тура, то ли разница в возрасте между пятидесятилетней женщиной и семидесятипятилетним мужчиной казалась более пугающей, чем между сорокалетней женщиной и шестидесятипятилетним мужчиной, — Леонард и Анджани не говорили об этом публично. «Отношения не застывают на месте, они меняются и растут, — говорит Анджани, оставшаяся для Леонарда близким другом и партнёром в творчестве. — Чем вам выслушивать мои или его объяснения, лучше я пришлю вам его стихотворение, которое называется «I’m
Always Thinking of a Song for Anjani to Sing» («Я всегда думаю о песне для Анджани»). Всё, что нужно знать о наших отношениях, — в этом стихотворении. Я плакала, когда читала его, и сказала ему об этом. И он ответил: «Я тоже плакал».
Я всегда думаю о песне для Анджани
Она будет о нашей жизни вместе
Она будет очень лёгкой или очень серьёзной
Но не чем-то средним
Я напишу слова
А она напишет мелодию
Я не смогу её спеть
Потому что она будет забираться слишком высоко
Она споёт её прекрасно
И я буду поправлять её пение
А она будет поправлять мои слова
Пока песня не станет лучше, чем просто красивой
Потом мы будем слушать её
Не часто
Не всегда вместе
Но иногда
До конца своих дней [12].
любимого ликёра старого монаха. Это был редкий случай, когда Леонард пил алкоголь. На гастролях он с удовольствием смешивал для своих музыкантов коктейли, но себе делал шоколадный напиток с сывороточным протеином. В полтора часа между настройкой звука и началом концерта он медитировал у себя в гримёрке. Он медитировал и в самолётах — сидел с прямой спиной, опустив глаза к полу, сложив руки на коленях, и радовался тому, что если он вдруг задремлет (что, по правде говоря, случалось с ним частенько), никто не разбудит его ударом палки по плечу.
Леонард уже десять лет как вернулся из монастыря, но его новая жизнь, жизнь музыканта-труженика (эта роль была для него самого не менее, а то и более неожиданной), была чем-то очень похожа на жизнь монаха: например, этаким странным безвременьем. Он был всё время занят, и один день — даже год — едва отличался от другого. Новое десятилетие началось с того, что «Hallelujah» в 2010 году возглавила хит-парад iTunes — в исполнении Джастина Тимберлейка и Мэтта Морриса на благотворительном телевизионном концерте Hope for Haiti Now, — а также с новых наград. В январе Леонарду вручили «Грэмми» за совокупность достижений за всю жизнь. «Я никогда не думал, что получу «Грэмми», — сказал он в своей речи. — И вообще меня всегда трогала скромность их интереса к моей музыке». (Прежде единственная запись Коэна, которую Академия звукозаписи сочла достойной почестей, была его декламация песни Джони Митчелл на альбоме у Херби Хэнкока, который получил «Грэмми» как альбом года.) Впрочем, Америка как могла компенсировала Леонарду недостаток внимания. В канадском консульстве в Лос-Анджелесе устроили вечеринку для канадцев — лауреатов «Грэмми», и Леонард выступил там с речью в честь своей родной страны. «Мой прадед Лазарь Коэн приехал в Канаду в 1869 году и поселился в графстве Гленгарри, в городке под названием Мэберли. Вспоминая великое гостеприимство, оказанное моему предку сто сорок лет назад, я хочу поблагодарить эту страну, Канаду, за то, что она позволяет нам жить, работать и процветать в месте, подобного которому больше нет в мире».
Леонард ещё не провёл на берегу и двух месяцев, но уже считал дни до весны, когда должны были начаться новые гастроли. Однажды на тренировке по методу Пилатеса он повредил спину — ему диагностировали компрессионное повреждение позвоночника и предписали от четырёх до шести месяцев физиотерапии. Леонард настаивал на том, что с ним всё в порядке. По словам друзей, это было совсем не так: он испытывал сильную боль и едва мог двигаться. Тур пришлось отложить. Во время этого вынужденного отдыха надо было чем-то себя занять. Леонард начал записывать новый альбом.
