Была середина декабря, было холодно, лил сильный дождь. Они заметили, что одно кафе открыто, и побежали в него. Внутри горел неоновый свет, в середине комнаты работала печка. Они совершенно продрогли и сели рядом с печкой погреться. К ним подошёл грек, немного говоривший по-английски. Он рассказал им об ещё одной паре иностранцев, живущих на острове, — Джордже Джонстоне и Шармиан Клифт — и вызвался проводить их к ним. Так началась история жизни Йенсенов на Гидре. Аксель и Марианна сняли домик — без электричества, с туалетом во дворе; Аксель писал книги, а Марианна о нём заботилась. Когда закончилась зима, остров заполонили люди, и двое нищих, юных, красивых норвежцев стали получать приглашения на коктейли в богатых домах; Марианна вспоминает: «Одним из первых людей, с кем мы познакомились, был Аристотель Онассис1361». На Гидру приезжали самые разные люди. «Там были женатые пары, писатели, знаменитости, гомосексуалы, богатые люди, которым не нужно было работать, молодые люди, едущие в Индию или возвращающиеся из Индии, люди, убегавшие от чего-то или искавшие чего-то». Среди этих людей был Леонард.
За три года, которые Марианна провела на Гидре до приезда Леонарда, произошло много событий. Они с Акселем расстались, потом помирились и поженились. На аванс, полученный им за третий роман, они купили старый белый дом на вершине холма, у конца дороги к колодцам. Во время дождей улица превращалась в стремительную реку, которая по брусчатке неслась к морю. Жизнь Марианны с Акселем была бурной. Местные сплетничали о том, что Аксель много пьёт, и рассказывали, как, крепко напившись, он залезал на статую в порту и головой вперёд нырял в море. Марианна, по их словам, была хиппи, идеалистка. К тому же она забеременела. Рожать она поехала в Осло. Вернувшись на Гидру с сыном, названным в честь мужа, Марианна обнаружила, что Аксель пакует вещи; он объявил ей, что влюбился в одну американку и собирается с ней уехать. Именно в это время появился Леонард.
Марианна пришла за покупками в магазин Кацикаса, и вдруг в дверном проёме возник человек, сказавший: «Не хотите ли присоединиться к нам? Мы сидим во дворике». Она не могла толком разглядеть этого человека из-за солнца, светившего ему в спину, но у него был голос, который, по её словам, «не оставляет у тебя никаких сомнений в том, что он говорит. В нём была прямота и спокойствие, честность и серьёзность, но в то же время фантастическое чувство юмора». Выйдя на улицу, Марианна увидела его сидящим за столиком вместе с Джорджем и Шармиан в ожидании парома с почтой. Он был одет в штаны цвета хаки и выцветшую зелёную рубашку, «армейские цвета», а на ногах у него были дешёвые коричневые спортивные туфли, которые в Греции продавали повсюду. «Он выглядел как джентльмен, старомодно — но мы оба были старомодны», — говорит Марианна. Посмотрев ему в глаза, она поняла, что «встретила особенного человека. Бабушка, у которой я жила во время войны, говорила: «Однажды, Марианна, ты встретишь мужчину с золотым языком». В тот момент это обещание сбылось».
Они не сразу стали любовниками. «Хотя я влюбилась в него с первой же встречи, это было красивое, долгое кино». Леонард, Марианна и маленький Аксель встречались днём и ходили на пляж. Потом они шли обедать и отдыхать к Леонарду — так было ближе. Пока Марианна и ребёнок спали, Леонард сидел и смотрел на них — дочерна загорелые тела, белые, как кость, волосы. Иногда он читал ей свои стихи. В октябре Марианна сказала Леонарду, что собирается в Осло — оформить развод. Леонард сказал, что поедет с ней. Они на пароме добрались до Афин, взяли её машину, и Леонард отвёз их в Осло — три с лишним тысячи километров. По дороге они на несколько дней заехали в Париж. Марианна вспоминает, что испытывала в это время сильный стресс. А Леонард вспоминает «чувство, которое, как мне кажется, я тысячу раз безуспешно пытался воссоздать: ты взрослый человек, с тобой вместе — прекрасная женщина, и ты счастлив быть с ней рядом, перед тобой лежит весь мир, твоё тело загорело на солнце, и скоро ты собираешься отплыть на корабле» [11].
Из Осло Леонард улетел в Монреаль. Жить на острове было дёшево, но, если он собирался там оставаться, нужны были деньги. Вернувшись в съёмную квартиру на Маунтин-стрит, он написал Марианне письмо, в котором рассказывал о своих планах. Он подал заявку на новый грант от Канадского совета по делам искусств и был уверен, что заявку одобрят. Ещё он писал, что «очень усердно работает» с Ирвингом Лейтоном над несколькими сценариями для телевидения: «Наше сотрудничество идеально. Мы хотим превратить телевидение в настоящее искусство. Если наши сценарии станут покупать, а я думаю, что станут, мы получим много денег. А когда мы наладим связи, сможем писать пьесы где угодно». Леонард и Лейтон уже давно говорили о том, чтобы писать вместе, — ещё тогда, когда смотрели с Авивой телевизор, импровизировали диалоги и записывали их в блокнот с жёлтой линованной бумагой. Лейтон тоже бедствовал: за очередное революционное высказывание его уволили из школы, — поэтому за этот проект они взялись с большим усердием. «Мы с Ирвингом думаем, что за три месяца интенсивной работы сможем заработать сумму, которой нам хватит по меньшей мере на год. У нас останется девять месяцев на чистую поэзию». Второй поэтический сборник Леонарда, The Spice-Box of Earth, должен был выйти весной — это могло помочь ему пристраивать свои сценарии. Леонард сообщил Марианне, что планирует рекламный тур в поддержку книги и приглашает её поехать с ним. «На моём проигрывателе — Махелия Джексон*371, и я нахожусь прямо рядом с ней и лечу вместе с тобой в этом великолепии, снимая с солнца пелену, делая музыку изо всего». Да, Леонард умел писать письма. Также он отправил телеграмму — слов в ней меньше, но они оказались не менее эффективны: «Квартира есть. Не хватает только моей женщины и её ребёнка». Марианна собрала два чемодана и вместе с Акселем-младшим полетела в Монреаль [12].
6
Довольно павших героев
В Монреале Марианне было нелегко. Впрочем, ей нигде не было легко с тех пор, как один Аксель исчез, а другой появился. Марианна любила Леонарда, ей понравился город, и она поладила с его матерью, которую называет «прекрасной, сильной женщиной, которая была очень добра ко мне и моему ребёнку». Но она никого не знала в Монреале, и ей было нечего делать — только присматривать за сыном. Напротив, Леонард, казалось, знал всех, и дел у него было множество. Они с Ирвингом Лейтоном закончили две пьесы для телевидения, «Довольно павших героев» и «Огни над чёрной водой» (последняя затем была переименована в «Свет над тёмной водой»), и отправили их на студию вместе с ещё одной пьесой, «Ремесло», которую Леонард написал сам. Они нетерпеливо и без всякого сомнения ждали ответного письма с похвалой и деньгами, но ничего не получили.
С романом «Красота в непосредственной близости», который Леонард написал в Лондоне, дела обстояли не лучше. Как Леонард сообщал в письме писателю и критику Дезмонду Пейси, редакторы в McClelland & Stewart сочли книгу «отвратительной» и «скучной» и обозвали её «затянувшейся любовной связью с самим собой» [1]. Джек Макклелланд, казалось, не мог взять в толк, что на этот раз написал его блестящий молодой поэт — может быть, автобиографию? Леонард отвечал, что все события в книге (за исключением одного — смерть мальчика в летнем лагере во второй части романа) произошли в реальной жизни, но что главный герой, Лоренс Бривмен, не идентичен автору. Леонард и Бривмен «совершили много одинаковых поступков, но мы реагировали на них по-разному и поэтому стали разными людьми» [2]. Макклелланд отказался печатать роман, но это не уменьшило его энтузиазма по поводу второй книги стихов Леонарда. Публикация The Spice-Box of Earth была назначена на весну 1961 года. 30 марта издатель был готов передать Леонарду гранки для корректуры. Но Леонарда в Канаде не было — он был в Майами, откуда собирался вылететь в Гавану.
