Записав основные треки с группой Passenger (в песне «Our Lady of Solitude» к ним присоединился клавишник The Band Гарт Хадсон), Леонард пригласил Дженнифер Уорнс на роль основной бэк-вокалистки. Он также позвал Джона Билезикджяна и Раффи Акопяна сыграть соло на уде и скрипке в песнях «The Window», «The Guests», «The Traitor» и «The Gypsy’s Wife». Ещё одним достоинством Льюи было то, что он — инженер, а не музыкант — лучше всего работал с артистами, у которых было собственное творческое видение. «Музыкальные идеи принадлежали мне, — говорит Леонард. — Я всегда хотел соединить ближневосточные и восточноевропейские звуки с ритмическими возможностями джазового комбо или рок-н-ролльной ритм-секции» [7].
На внутреннем конверте пластинки Леонард выразил благодарность матери за то, что она напомнила ему «незадолго до своей смерти, какую музыку она любила». Когда он показал ей свой последний альбом, Death of a Ladies’ Man, она спросила, почему он не делает таких песен, какие они когда-то пели вместе дома, старые русские и еврейские песни с сентиментальными мелодиями, которые часто исполнялись на скрипке. Теперь он сделал это. Классического скрипача по фамилии Билезикджян он нашёл через общего знакомого, Стюарта Бротмана11191. Билезикджян принёс на студию не только скрипку, но и уд. Леонард был под таким впечатлением от его импровизаций на уде, что попросил его играть именно на этом инструменте, а для скрипичных партий нанял его друга, тоже армянского происхождения, по фамилии Акопян.
Привлечь к записи ансамбль мариачи было спонтанной идеей Леонарда.
После работы на студии все ходили поесть буррито и выпить маргариты в любимом рок-музыкантами мексиканском ресторане «Эль Компадре» на бульваре Сансет, рядом со студией. В этом ресторане играли музыку мариачи, часто до глубокой ночи, и Леонард подошёл к одному из музыкантов и предложил всей группой записаться на его альбоме. Никто из них, по-видимому, не знал Леонарда, но они сыграли в песне «Ballad of the Absent Mare» («Баллада о пропавшей кобыле»), вдохновлённой, во-первых, лошадью, которую Леонард когда-то купил у Малыша Марли в Теннесси, а во-вторых, рассказом Роси о «Десяти быках» — серии иллюстрированных стихотворений, описывающих этапы пути к просветлению в буддизме. Ансамбль мариачи также звучит в «Un Canadien Errant» («Скитающийся канадец»), фолк-песне 40х годов XIX века об участнике Восстания патриотов11201, изгнанного в США и тоскующего по дому. В исполнении канадского еврея, по собственной воле перебравшегося в Калифорнию, и мексиканского ансамбля, базирующегося в Лос-Анджелесе, песня обрела новую глубину. К тому же Леонард, который только что осиротел и развёлся, при всём своём декларативном отрицании сентиментальности и ностальгии, кажется, действительно тосковал по дому — хоть какому-нибудь дому. Его ближайшим родственником сейчас был Роси, которому он выразил благодарность на конверте альбома.
Леонард также поблагодарил своего покойного друга Роберта Гершорна, познакомившего его с персидскими поэтами-мистиками Аттаром и Руми, «чьи образы повлияли на некоторые песни, особенно «The Guests’ и «The Window», пусть даже образы в «The Window» — копья, тернии, ангелы, святые, «сияющий Новый Иерусалим», «спутанный клубок материи и духа» и «слово, ставшее плотью» — имеют скорее христианское происхождение11211. Образ окна давно занимает важное место в поэзии и песнях Леонарда как источник света и как место наблюдения, как зеркало и как грань между разными реальностями, между внутренним и внешним. Леонард, говоря об этой песне, назвал её «своего рода молитвой о том, чтобы две части души соединились вместе» [8].
Альбом Recent Songs полон пиров, терний, роз, дыма и святости, его песни посвящены свету и тьме, а также потере и потерянности. В «The Gypsy’s Wife» прямо говорится о расставании с Сюзанной. Её чувственная мелодия сочетается с мрачным, обвинительным, библейским по тону текстом. Леонард говорил, что это одна из самых быстро написанных им песен. Однажды, когда Сюзанна уже ушла от него, он был в квартире у подруги в Лос-Анджелесе, они хотели куда-то идти; у неё была гитара, и пока она собиралась, он взял гитару и стал что-то наигрывать. «И у меня в голове действительно была эта мысль, — рассказывал он. — «Где, где сегодня моя цыганка-жена?» С одной стороны, это песня о… жене, ушедшей из дома, но с другой стороны, это просто песня о том, как мужчины и женщины теряют друг друга» [9]. Правда, кажется слегка несправедливым, что мужчина, который сам себя называл в песне «каким-то мальчиком-цыганом» [10] и у которого явно не было недостатка в женском обществе, с такой апокалиптической суровостью поёт о суде, ожидающем любого, кто встанет меж мужем и женой. Но его боль от потери семьи ещё не утихла.
В Recent Songs также вошли три песни из неосуществлённого проекта Songs for Rebecca: «Came So Far for Beauty», «The Traitor» и джазовая по звучанию «The Smokey Life». На внутреннем конверте указано, что первую из них Коэн сочинил вместе с Джоном Лиссауэром, написавшим также аранжировку для духовых. «Это просто демо, которое я сделал, — говорит Лиссауэр (он сам сыграл на фортепиано, а на контрабасе Джон Миллер). — Они в нём ничего не изменили». Насчёт остальных двух песен про Лиссауэра ничего не сказано, но он утверждает, что и они практически не отличаются от того, что Леонард сделал вместе с ним.
«Всё это ужасно меня расстроило, — говорит Лиссауэр. — Работы у меня было по горло, а Леонард делал не очень-то коммерческие вещи, так что в деньгах я ничего не потерял, но меня просто разочаровало то, как со мной поступили. Я всегда говорил: это не Леонард, это всё Марти [Машэт]». Среди записей, не вошедших в Recent Songs, кажется, нет других песен из Songs for Rebecca; неиспользованными остались «Misty Blue», «The Faith», «Billy Sunday» (хотя эта песня не была выпущена на пластинке, Леонард несколько раз пел её в туре 1979–1980 гг.) и «Do I Have to Dance All Night» — танцевальная песня, записанная в 1976 году на концерте в Париже и выпущенная в Европе на сингле (на оборотную сторону сингла поместили песню «The Butcher»).
Recent Songs вышел в сентябре 1979 года, через два года после Death of a Ladies’ Man — поклонники Леонарда отвыкли от таких небольших промежутков между альбомами. Новый альбом был посвящён Ирвингу Лейтону, «другу и вдохновителю, несравненному мастеру внутреннего языка». Всю обложку занимал портрет Леонарда, срисованный с фотографии, сделанной его подругой и — одно время — любовницей по имени Хейзел Филд; на рисунке он выглядит не таким измождённым, как на фотографии, и более похожим на Дастина Хоффмана. После противоестественного напора и пафоса Death of a Ladies’ Man критики приветствовали его акустическое звучание, изящные аранжировки, романтический цыганский флёр скрипки и экзотику уда, и сочли, что Леонард вернулся в творческую форму. В «Нью-Йорк Таймс» Recent Songs включили в десятку лучших альбомов года. Рецензент Rolling Stone писал: «На Recent Songs каждому треку есть что предложить слушателю» [11]. Ларри «Рэтсо» Сломен в рецензии для журнала High Times предсказал, что он станет «самым успешным альбомом Коэна» и что он «непременно получит серебряный статус, если не золотой» [12].
Но Джон Лиссауэр был прав: альбом продавался так себе. Несмотря на благожелательность критиков, он вообще почти не продавался в США и не попал в чарты в Канаде. В Великобритании он занял в чартах 53-ю строчку — но это был худший результат из всех альбомов Коэна: даже Death of a Ladies’
