– Вот как?
Молодой человек не знал, что и думать – колдуны какие-то, шаманы… А ведь Бару сейчас как раз про него самого, Павла Петровича Ремезова, и говорил! Чужак из далекого далека. Двадцать первый век… куда уж дальше!
Роскошный, расписанный золотыми сунскими драконами, шатер распорядителя ханской охоты славного Иркина-нойона выделялся среди прочих, как витязь в сияющих доспехах выделяется средь своей челяди. По обеим сторонам от входа в шатер горели костры, рядом реяли стяги. Невозмутимые нукеры четко формировали очередь из вновь прибывших. Ловчие, загонщики, разведчики и просто вестовые, послушно дожидаясь своего часа, вполголоса переговаривались и смеялись. Один из охотников, то и дело хлопая себя руками по ляжкам, азартно хвастал добычей:
– Здесь вот я и достал оленя стрелой, в папоротниках, недалеко. И думать не думал повстречать там такую добычу, просто срезая путь, остановился полюбоваться – папоротники, они ведь так красиво цветут.
Монгол показал рукой – ну да, почти рядом. Папоротники… Пожав плечами, Ремезов покачал головой.
Надо отдать должное, распорядитель не сильно томил всех в ожидании, выслушивая сразу по несколько человек, так что его аудиенции Ремезов и Бару удостоились весьма скоро.
– А, русский боярин, – Иркин-нойон – сухощавый и, видно, жилистый, человек лет сорока, одетый в короткий охотничий дэли и накинутый поверх него плащ, – приветливо покивал. – Мне рассказывал о тебе давний друг и приятель – Игдорж Даурэн. Ты хочешь попросить меня о встрече с блистательным Субэдеем?
Павел поклонился:
– Так.
– Боюсь, нелегко это будет устроить, – опустив глаза, задумчиво промолвил Иркин-нойон. – Но все же – попробую. Раз уж Игдорж за тебя просил… Поедем сейчас же!
Сжав губы, распорядитель охоты быстро покинул шатер, вслед за ним вышли и Павел с Бару. Мальчишка все чаще нетерпеливо поглядывал в степь, и Ремезов не стал его удерживать:
– Твоя помощь закончилась. Скачи на охоту, парень, и пусть удача всегда сопутствует тебе на твоем пути.
Обрадованно моргнув, подросток тотчас же прыгнул в седло и поспешно умчался – охота ведь еще только началась, еще многое можно было успеть! Запромыслить какую-нибудь крупную дичь – вепря! Или огромного оленя! Пусть даже хотя бы кабанчика или уток… Что-нибудь!
– Поезжай за мною, боярин, – быстро распорядился Иркин-нойон, и Павел послушно пустил коня вскачь.
Они ехали вдвоем, распорядитель не стал брать с собой воинов, всем остальным же приказал ждать, видать не так-то и далеко было до становища Субэдея. Тем лучше.
Молодой человек приосанился, подгоняя лошадь: теперь, так близко от своей цели, Ремезов уже начинал обдумывать будущий разговор, как вдруг… Как вдруг едущий впереди Иркин-нойон обернулся… с силой метнув в Павла сверкающий узкий кинжал!
Ремезов инстинктивно пригнулся – все же он был воином, боярином, участвовавшим во множестве битв, и вот так, запросто, поразить его было не так-то просто! Распорядитель это, похоже, понял и, вытащив из ножен палаш, без слов бросил лошадь на Павла.
Парировав удар саблей, молодой человек с удивлением взглянул нойону в глаза… В них сияли багровые звезды!
Все ясно…
Удар!
Ой, с какой злобой орудовал своим палашом распорядитель охоты, куда там ловчему! Как он бил, как скрипел зубами, ругался и даже рычал…
Удар! Удар! Удар! Сверкающий на солнце клинок! Лошадиное ржание…
Биться верхом с опытнейшим наездником было бы для Ремезова весьма чревато, и Павел, улучив момент, решительно перевел бой в партер – просто рубанул саблею, по подпруге, и Иркин-нойон полетел с лошади, как простой и наивный мальчик!
Свалился в заросли папоротников… и затих.
Боярин повел саблей – неужели противник сломал себе шею? О, нет, это было бы слишком легко. Тогда почему ж он…
Тут послышался стон… нойон что-то просил по-монгольски… Ну да, вот приподнялся, взглянул с удивлением на Павла… опять спросил несколько раз, в том числе – и по-тюркски:
– Ты кто?
– Я – друг Игдоржа Даурэна, – немедленно отозвался Ремезов.
Как в том фильме – «друг Антона Семеновича Шпака»!
Иркин-нойон неожиданно улыбнулся:
– Друзья Игдоржа – мои друзья. Это про тебя он мне говорил? Это ты ищешь встречи с Субэдеем-багатуром? Так?
– Так.
Запутавшийся вконец Ремезов уже не знал, что и думать. Ведь только что распорядитель охоты намеревался его убить, и вот – на тебе, разговаривает, как ни в чем ни бывало! Сильно ударился головой?
– Я, кажется, вывихнул ногу… – вертя в руках какой-то красный цветок, задумчиво промолвил монгол. – И никак не могу вспомнить – зачем я здесь? Помоги мне взобраться на лошадь, бо-йа-рин. Да-да, Игдордж рассказывал мне о тебе!
Поспешно убрав саблю в ножны, Павел усадил Иркина-нойона в седло.
– Вот спасибо, – искренне поблагодарил тот. – Увы, с Субэдеем я нынче тебя свести не смогу – его просто нет на охоте. Не приехал, говорят – захворал, а в кочевье его я не вхож.
– Захворал? – поморгал боярин. – Что ж, бывает.
Между прочим, глаза у его собеседника сейчас были вполне обычные, зеленовато-карие, без всяких багровых звезд!
– Ничего, ближе к зиме еще будет охота, – обнадежил нойон. – Тогда и встретитесь. Ох… – он осторожно погладил бедро. – Не пойму, и как меня угораздило-то? Зато вот что нашел…
Монгол показал Павлу красный цветок, тот самый, что давно уже вертел в руке:
– Цветок папоротника. Говорят, он приносит удачу.
Глава 12
Субедэй
Лето 1244 г. Улус Джучи
– Есть у меня в Сарае один знакомый торговец, – отпив из широкой чашки кумыс, Игдорж Даурэн задумчиво почмокал губами. – Думаю, он сможет помочь – это такой пройдоха, которого полгорода знает. Наверное, среди его знакомых… и знакомых знакомых найдется и тот, кто вхож кочевье старого господина.
Павел молча кивнул – хотелось бы надеяться. Старый господин – так Игдорж, как и многие монголы, называл Субэдея.
Они – степной витязь и его гость – сидели вдвоем в юрте-гэре, вольготно расположившись возле очага на толстой белой кошме, и, прихлебывая кумыс, вели неспешную беседу. Игдорж расспрашивал Ремезова о Руси и многих других странах, в которых Павлу удалось побывать, и с большим интересом слушал, особенно почему-то – о Риме.
– Это, должно быть, большой и красивый город, да-а!
– Да нет, – боярин ловко прихлопнул ладонью севшего на лоб комара, – большим и красивым Рим был тысячу лет назад, когда еще была в расцвете великая Империя… То, что сейчас у Фридриха – так, бледная тень… Так ты сказал – торговец?
