Граната угодила в стену, отделявшую комплекс от северного туннеля. Ударная волна разошлась в стороны, пронзая «гидр» осколками. Послышались стоны и проклятия.
Один из бойцов не выдержал – выпрыгнул навстречу джипу и тут же принял в грудь заряд дроби от Давида. Бронежилет не спас – закрыл примерно половину порций летящей смерти, но и оставшихся хватило, чтобы бандита отбросило к проходу.
Следом по машине открыли огонь со всех стволов. Давид отпрыгнул влево, теряясь в перевернутых птичьих клетках. Перекатился, укрываясь за ближайшими мешками.
Эльза выпустила оставшиеся патроны – лента проскочила сквозь ствол пулемета, опав по другую сторону, словно потухшая гирлянда. Девушка спрыгнула с машины назад, вытаскивая револьвер. Под ее ногой хрустнуло яблоко.
Из-под днища джипа выплывали языки пламени. Густой дым струился по станции, не находя выхода.
– Назад, – слышался голос Давида в наушнике. – Взорвется.
Эльза почувствовала, как ее тянут назад за рукав. Дернулась, крепче держа револьвер.
– Отойди, – произнесла Альбина, удерживая красный цилиндр с коротким фитилем и чиркая зажигалкой в форме снайперской гильзы.
Сзади нее стояли человека четыре – жильцы станции. Двое из них на ходу вставляли в калашниковы магазины, третий переломил ствол дробовика, заправляя толстые кругляши патронов. Четвертый аккуратно нес связку динамитных самодельных бомб.
Размахнувшись, Альбина оправила в полет сверкающую посылку.
– Давид, ложись! – крикнула Эльза, прижимая ларингофон к шее.
Второй взрыв доделал то, что не успел первый – подавил активность «гидр» полностью, прекратив стрельбу с их стороны.
Альбина толкнула одного из техников.
– Откройте выборочно все заслонки, кроме пятой, – велела она. – Вентилятор на обратку. Выгоните дым.
Тот кивнул, побежал вокруг тепловоза в сторону пульта.
Ион вышел с одной стороны, Давид – с другой. С автоматами они окружили помост.
– Замри! – предупредила Альбина «гидр», один из которых без оружия пробовал подняться. Ей на плечо как на упор легло запястье Эльзы, сжимавшей револьвер.
– Лежать, – выразительно произнес Давид, целясь в кучу неподвижных тел.
Ион заступил на помост, глядя на то, что там происходило. Уже ровным счетом ничего. Четверо бойцов с Гидропарка, живых или мертвых, лежали без движения. Пятый шевелился и стонал. Оставшиеся двое в пылу сражения сбежали через двери, включая Чегета.
– Надо догнать, – сказал Давид. – Куда ведет эта дверь?!
– Лестница наверх, – ответила Альбина, махая технику на северные гермоворота. – Давай телеграф. Предупреди «ватутинку», чтобы никому не открывали. Пароль придумай какой-нибудь. И огнетушители тащи, надо с пожаром справиться!
Эльза подошла ближе, стащила защитные очки, протерла их и надела снова. Она в замешательстве шагнула к горящей машине, сняла с капота уцелевший лимон и принялась его внимательно изучать.
– Ну, дела, – выдохнул Давид, взмахнув автоматом. – А где мы вообще?
– Мы? – Ион осмотрелся, подошел к Давиду. – Долгий разговор… здравствуй, брат.
– Здаров. – Давид обнял Иона, похлопал по спине. – Мы не сильно опоздали?
– Вы – нет, – сказал Ион. – Все метро опоздало… Эльза!
Девушка вздрогнула, опомнилась, подбежала к Иону и бросилась ему на шею, едва не выронив цитрус.
– Здравствуй, – сказала она, смахивая слезинку. – Я соскучилась.
– Волосы отросли. – Ион поправил военную кепку на ее голове. – И похудела.
– На Бориспольской с едой плохо, – сообщила Эльза, не зная, на чем ей остановить взгляд. – Не кормят меня.
– Обсудить надо прорву всего, – вставил Давид, обалдело глядя по сторонам. – И даже не знаю, какой вопрос первый.
– Я знаю. – Эльза показала лимон. – Кто-нибудь скажет, что это? Впервые вижу.
* * *
Комплекс функционировал в прежнем режиме.
Альбина стояла на мосту второго этажа, напротив двери в свою каюту, с грустью глядя на Огород. В руке она нервно теребила карандаш, которым до этого выписывала десятки пунктов в станционном журнале, фиксируя сотни неотложных мелочей. Техники получили обновленные приказы, работая над сборами всех ценных ресурсов в крытые ящики. Переборки были подняты – кроме той, что закрывала дыру в стене. Потушенный джип застыл на прежнем месте, хотя пулемет с него уже был демонтирован.
Ион держал почтительную дистанцию, как ему показалось, достаточно долго, чтобы осмелиться ее нарушить. Он попытался оценить повреждения комплекса глазами Альбины и понял, что не сумеет этого сделать. Слишком мало он знал об этом месте. Понимал лишь, что любой рай очень легко сломать и тяжело восстановить.
Он подошел ближе к девушке, не решаясь ее коснуться.
– Все хорошо? – спросил он.
– Нет, – ответила Альбина, не глядя на него. – Ничего не хорошо.
– Сколько выжило?
– Уже нисколько. Последний умер в лазарете. На «Каштанке» его могли бы спасти.
– Альбина, они пришли, чтобы всех здесь убить.
– Знаю, – вздохнула девушка. – Но легче не становится.
– Его успели допросить?
– Нечего тут допрашивать, он ничего и не скрывал.
– Чегет собирался нарушить ваш договор? – спросил учитель.
– Да.
– Ясно. Может, ты уже расскажешь наконец, в чем он состоял? Как именно вы планировали убедить Крест принять вас?
Альбина выронила карандаш, безучастно глядя, как он летит вниз и застревает между бочек.
– Я долго думала, как поступить правильно, – сказала она. – Куда пойти, с кем поговорить в Датаполисе, каким составом. Думала обратиться к Кондору, чтобы он поставил Кипарису жесткий ультиматум – мол, принимайте беглецов с Левобережной, или мы больше не будем поставлять вам припасы снаружи. Все мои идеи лопались как мыльные пузыри, пока я не вспомнила тебя.
– Меня? – переспросил Ион.
– Мы с тобой в детстве были такие разные. Но выживали вместе, потому что нам казалось, что против нас сплотился весь мир. Уже позже я поняла, что люди при начале войны поступали точно так же – мирно прижимались друг к дружке, пока не окрепли достаточно, чтобы начать друг друга убивать снова. И я решила: вот оно. Мы не просто придем к Кресту на поклон. Нет, мы поставим Крест перед неведомой угрозой, которая будет угрожать и нам самим. Нужен был образ врага. Организации или отдельного человека, который станет угрозой всем – Синей ветке, Зеленой, Красной, Лиловой… придумай любую, какую хочешь. Такой угрозой, чтобы каждый без исключения житель метро почувствовал себя уязвимым и приговоренным перед лицом опасности. Тогда они откроют двери перед выходцами с Левобережной. И даже сами будут их защищать, хотя бы на первых порах. А там наши решат, как поступить – сперва осядут на отдельной станции, нам могут выделить Дворец, или Позняки. Черт возьми, мы даже за музеем на Харьковской присматривать можем и превратить его в оазис, новую торговую столицу. Технологии завезем, знания. Видишь, там внизу мужики деревья выкапывают. Чем тебе не богатство?
