Пальцы Чегета плотно обхватили проволоку.
С юга послышался взрыв. Чегет вздрогнул, не утерпел, посмотрел в ту сторону – в воздух подпрыгнул сбежавший джип «гидр», чтобы рухнуть горящей металлической коробкой.
Ион рванулся вперед, но Альбина даже опередила его – схватила Чегета за руки, не давая дернуть проволоку. Ион выхватил нож, пронзил врагу грудную клетку, встретив его обреченный и в чем-то даже умиротворенный взгляд. Чегет рухнул в траву, не сказав ни слова, и учитель испытал необъяснимое облегчение. Не хотел он в этот момент слышать никаких предсмертных откровений.
– Вроде все, – сказала Альбина, продолжая держать мину у руках. Ион аккуратно отсоединил взрыватель, не отводя взгляда от опасного предмета, и только потом посмотрел на юг. Что там с последней машиной случилось? Учитель заметил движение, проверил через прицел.
Мимо подорванной машины к ним брела уставшая Эльза.
Глава 4
Альянс
Давид выскочил из грузовика и бросился бежать к Эльзе, забыв выключить двигатель. Затем все же вернулся, повернул ключ, и мотор заглох.
– Эй, мы без шофера остались! – напомнила ему Альбина.
Ион взял ее за плечо.
– Оставь их, – сказал он. – Пусть побудут вдвоем.
– Но нам надо…
– Поменять колеса, – сказал Ион, следя за местностью. – Выставить оборону. Проверить двигатели. На час минимум мы здесь застряли.
– Да, – кивнула Альбина, чуть покраснев. – Прости, я растерялась… Распорядишься?
Ион посмотрел на изможденные лица «огородников». Половина из них явно чувствовала себя на поверхности как на сковородке, которую только что поставили на огонь. Они жались к земле, прятали глаза, смотрели под ноги, опирались на деревья и камни. Пусть им всем на Левобережной приходилось видеть над головой потолок намного выше, чем рядовому жителю Креста – в сравнении с бескрайним пасмурным небом разница не играла никакой роли. Ион уже начал забывать, каково это – впервые увидеть тучи.
– Лучше ты, – сказал учитель. – Им сейчас нужен кто-то, кого они знают. Я только добавлю лишний стресс.
– Только не мне, – сказала Альбина.
Ион задержал ее руку в своей, чувствуя необыкновенную нежность женской ладони даже сквозь перчатки.
– Я буду рядом, – сказал он. – Это маленький остров.
Альбина чуть кивнула, пошла к своим людям.
Ион заставил себя переключиться на грузовики. Тяжелая морда Союза приняла на себя не меньшее полусотни пуль, часть из которых могла нанести невидимые на первый взгляд повреждения. Сзади требовалось сменить сразу три колеса, а не два, как учитель решил сначала. Под днищем кузова имелось два запасных. Должно хватить. Если что, можно снять еще с Салюта, но не факт, что ему самому не нужна замена.
Ион в принципе обладал нужными знаниями, чтобы разобраться и с колесами, и с моторами, но ситуация не располагала к неоправданному риску. Лучше менять все под руководством Давида. Сам он не мог сейчас сделать ничего особо полезного помимо того, что задумал только что. Мысль оставалась невнятной, не до конца оформившейся, и чтобы понять ее размах, следовало высказать ее Альбине и послушать самому, как она звучит. Но для начала самому понять, готов ли он на подобное.
Глянув на южную часть, Ион увидел, как Давид держит Эльзу за плечи и что-то усердно объясняет. Решив, что его общество не сильно помешает, Ион пошел к друзьям, не забывая поглядывать по сторонам.
Эльза стащила с себя дробовик и держала за ремень, не решаясь окончательно разжать пальцы, словно боялась расстаться с некой идеей. Учитель не мог бы объяснить ее с ходу, эту идею, но подсознательно понимал ее.
– Я опять убила, – говорила Эльза. – Снова.
– У Шестакова было оружие? – спросил Давид.
– Да.
– Он хотел им воспользоваться?
– Да.
– Значит, это самооборона, – сделал вывод Давид и ободряюще улыбнулся. – Как тогда, в Гидропарке. Там хотели убить меня, и ты меня защитила. Сейчас хотели убить тебя, и ты снова оборонялась. Эльза, это самооборона.
– Какая самооборона, если оба раза мы к ним пришли? – Голос девушки скакнул вверх, она попыталась утереть лицо, но наткнулась на маску. – Нас никто не звал в этот Гидропарк! Пусть они стреляли в нас, но это был их дом, не наш!
– Ты уверена? – спросил Ион. – Ни одна станция метро не может принадлежать одним людям больше, чем другим. Исключение – если это изначально чей-то дом. «Гидры» не строили электростанцию сами. Они лишь использовали ее, чтобы шантажировать поставками энергии Огород и медленно его затапливать. Что в итоге они и сделали. А Шестаков знал все эти четыре года, что с нами сделала торсионная пушка. И ни разу за все время не попытался кому-то об этом рассказать. Он регулярно посещал Датаполис, говорил с Кипарисом. Он должен был видеть тебя, грязную и оборванную, с сумасшедшими и нищими у лазарета. И ничего не сделал. Кстати, он тебя не узнал сейчас?
– Нет, – помотала головой Эльза. – Принял за Альбину. И тот парень тоже.
Ион со вздохом облегчения прикрыл глаза. Секретарь смотрителя знал легенду о мстительнице с поверхности и слышал, как она убивает лидера Метрограда. И слышал взрыв. Лучшего нельзя и придумать.
«Черт побери, чему я радуюсь?!»
Учителю захотелось взвыть от неотвратимой мысли, что по приходу в Шлюз ему придется выкладывать готовую историю о том, как взорвавшая Метроград женщина пыталась перестрелять весь их караван. Возможно, даже и не стоит менять колеса – послужат лучше всяких доказательств.
Пожалуй, история как раз проблемой не является. Важнее, что его могут выдать глаза.
– А эти люди? – спрашивала Эльза, оглядываясь на дымящийся джип. – Они просто хотели уехать. Они не нападали на меня…
– Эльза, они стреляли в нас! – продолжал убеждать Давид. – Они хотели нас всех убить! Мост обрушили, устроили засаду. Поверь, их не стоит жалеть!
– Как тебе удалось подорвать джип? – спросил Ион, пытаясь отвлечься от тяжелых мыслей.
– Противопехотная мина, – ответила девушка. – Нашла в Метрограде. Взяла с собой – думала, пригодится, если стая собак за мной побежит.
Давид хлопнул Эльзу по плечу.
– Отлично, боец, – сказал он. – Ты импровизировала и сработала профессионально. Скажи, Ион?
Эльза оттолкнула его руку.
– Я не боец, – вымолвила она. – И для этого не создана. Я не такая, как ты и Ион. Простите меня, но мне сейчас плохо.
– Ты молодец, – сказал учитель. – Когда приедем домой, ты сможешь измениться так, как захочешь. Но здесь и сейчас ты делаешь ровно то, что надо, пусть сама пока что не понимаешь.
– Не хочу понимать, – говорила Эльза. – Там, на Бориспольской, я каждый день жаждала крови. Тихо кипела, искала повод на ком-нибудь сорваться. Теперь не хочу. Больше не хочу!
