Только не говори об этом отцу».
Рингил, в то время впервые познавший вкус юношеского цинизма, решил, что мать говорит о социальном положении и о том, как оно поддерживается. Лишь намного позже, вспомнив, с какой печалью она улыбалась, он понял: Ишиль увидела, кем он должен стать, и предложила стратегию для выживания.
«Ну да. А ты не понял намек, верно?»
Иногда – до чего внезапное, удивительное открытие! – он скучал по Ишиль. Скучал по тому, как мать приподнимала бровь, должным образом оценивая замысловатую иронию судьбы – эта гримаса, похоже, служила ей отличным доспехом. Скучал по ее высокомерию и осанке королевы ведьм.
Ему подумалось, что в Ихельтете она бы имела успех.
Перемена в освещении заставила Рингила поднять глаза. Погрузившись в раздумья, он не заметил, как подъехал к Мосту Черного народа. Тень, которую тот отбрасывал на побережье в это время утра, была прохладной, словно Рингил оказался на опушке леса. Дорога вдоль эстуария постепенно превращалась в малолюдный бечевник
[4], а «Удачливый дохлый ящер» или как там называли это заведение, был прямо впереди. Рингил пустил коня рысью.
Снаружи таверны маленький мальчик протирал столы, время от времени отвечая седому старику, который сидел за одним из уже убранных. Перед одиноким клиентом стояла нетронутая пинта пива, а рядом валялась лошадиная сбруя. Заслышав стук копыт Рингилова коня, он поднял взгляд – наверное, кого-то ждал. Рингил спешился и привязал скакуна к ножке подвернувшегося стола. Старик внимательно за ним наблюдал. Приближаясь, Рингил подумал, что в его лице есть что-то смутно знакомое.
Он отмахнулся от этой мысли.
– Тут вчера вечером была драка?
– Вон там, – старик кивком указал в сторону берега реки. На редкой траве виднелись черные пятна, кое-где обнажилась земля. Похоже, кто-то перевернул лампу или бросил факел, оставив их гореть.
– Ты это видел? – спросил незнакомца Рингил.
– Нет, меня тут не было, – старик поднял пинту, глотнул. Казалось, он наслаждался шуткой, непонятной остальным.
– А тут есть кто-нибудь, кто был?
– Спроси внутри. Есть те, кто называет себя свидетелями, – старик пожал плечами. – Но кто может сказать наверняка? Правда, какой бы она ни была, обрастает байками.
Рингил хмыкнул.
– Некоторые так и не ушли, господин, – встрял мальчишка, на мгновение перестав вытирать стол. – Остались на всю ночь и до сих пор об этом говорят.
Кто-то недавно поставил ему фингал – сине-желтое пятно под глазом было трудно не заметить. Покрытая струпьями нижняя губа распухла. Но несмотря на следы побоев, юношеский энтузиазм рвался из него, словно лучи солнца сквозь тучу над болотами.
– Говорят, Драконья Погибель вырвался из пут и впал в ярость берсеркера, господин. Говорят, он выхватил меч из воздуха, а потом призвал огненных духов, которые обожгли его противников.
– Понятно, – мрачно сказал Рингил.
– Может, победа над драконом наделила его особой силой, господин.
Гил кивнул, игнорируя многозначительный взгляд старика.
– Очень может быть. Я уже слышал похожие истории.
– Мой отец погиб, сражаясь с драконами, – с надеждой проговорил мальчик.
Рингил сдержал гримасу. У слов был мерзкий привкус.
– Значит, твой отец был… великим… героем. И я уверен… уверен, что его душа присматривает за тобой, э-э-э, с вышины, где получила почет и умиротворение.
– И за моей матерью, господин.
– Да. И за твоей матерью.
Старик все еще пристально смотрел на него. Когда Рингил повернулся, чтобы войти в таверну, он крикнул вслед:
– У вас кириатский клинок, господин.
Рингил остановился, но не обернулся.
– А ты знаток мечей, да?
– Нет, господин. Лишь скромный цирюльник. Но я и сам работаю с клинками, в каком-то смысле, знаю их сильные и слабые стороны. Я знаю толк в стали. И сталь на вашей спине – кириатская.
– И что с того?
– Ну, может, вы тоже в некотором роде герой?
Все еще не поворачиваясь, Гил на мгновение закрыл глаза. Но увиденное на обратной стороне век не дало ему передышки.
«В некотором роде герой».
Он снова открыл глаза и невольно повернулся лицом к обвинителю.
– Внешность обманчива, старик, – коротко сказал Рингил. – Лучше не судить о человеке по стали, которую он носит на спине.
– Великодушный совет, – старик склонил голову. Опять нахлынуло сводящее с ума чувство, что Рингил его уже видел. – Я в долгу перед вами. Коли пожелаете побриться, я к вашим услугам. Лучшей цирюльни в городе не сыскать. Находится в Дворцовом Квартале. Ищите заведение Старого Рана.
– Буду иметь в виду, – Рингил заметил, что мальчик за ним наблюдает, и его глаза лучатся восторгом. – А теперь прошу меня извинить.
И он сбежал от взгляда мальчишки навстречу прохладному сумраку таверны и раздраженной перепалке взрослых мужчин, которые громко несли чушь.
– Лучше всего поговорить с ним, – сказал трактирщик, постучав монетой по барной стойке и засунув ее в карман. Он кивком указал через переполненный людьми шумный зал. – Вон в том углу сидит вместе со своей новой шлюхой.
Рингил бросил украдкой взгляд туда, где за столиком у стены сидел грязный на вид маджак лет двадцати, с небольшим кубком в руке. Означенная шлюха тоже была молодой и, вероятно, дорогой по меркам заведения, чуть усталой, но с привлекательными формами, которые она не особо пыталась скрывать. Разрез на юбке обнажал ногу до самого бедра, приподнятые корсетом груди едва не выпрыгивали из него. Она прижималась ими к предплечью маджака и о чем-то настойчиво щебетала ему на ухо, делая перерывы лишь для того, чтобы глотнуть из собственного кубка.
Рингил, все еще туговато соображая из-за похмелья, нахмурился.
– Серьезно?
– Ага, – трактирщик ухмыльнулся и передвинул зубочистку во рту. – Я понимаю. Маленький говнюк выглядит не очень внушительно, да?
– Это точно.
– Ну, господин, тут вы правы, – Гил с первого взгляда распознал в трактирщике ветерана и заговорил с ним, подражая неспешным интонациям командира. Он за свою жизнь отдал достаточно приказов имперским солдатам, чтобы его тетаннский в этом контексте звучал безупречно. Хозяин заведения разве что честь не отдал в ответ. Он из кожи вон лез, чтобы быть полезным. – Понимаете, этот Харат – именно такой, каким выглядит, гребаный степной кочевник, который не отличается от остальных, но вдобавок еще и болтливый маленький засранец. Вечно вляпывается в неприятности, почти всегда опаздывает с оплатой счетов. От ему подобных другого не ждешь. Они сюда приезжают из степей ради наших женщин и легкой жизни, но проблема в том, что они не привыкли вести себя цивилизованно.
